Николас Теодор, к которому меня тянуло, как магнитом. Проклятье!
Я медленно поднялась из ванны и укрылась полотенцем. Мужчина молчал, наверное, все еще ожидая моего ответа на его сообщение. И я решила подойти к нему.
Он сидел на земле, упершись спиной к полуразрушенной стене и увидев меня хотел встать.
— Сидите, — сказала я и спонтанно, не отдавая себе отчета, села на него, обхватив коленями.
Глаза его вспыхнули пламенем, дыхание прерывалось рычанием. Я же играла с огнем, с диким животным, что с минуты на минуты разорвет меня. Поэтому, не растягивая эти трепетные минуты, я поцеловала его, обняв за голову, со всей страстью.
Его полные губы были мягкими, влажными, жадными на обладание власти. Он схватил меня за волосы и резко дернул назад, впившись в шею, все ниже, к груди. Я почувствовала, как между моих ног начал твердеть его пах. Разумом я понимала, что надо остановиться, но и не хотела одновременно.
Николас повалил меня на землю, от чего я почувствовала, как мелкие камушки впиваются мне в спину, а потом представила, что мне вновь придется помыться. Ну и черт с этим! В его объятиях да хоть в грязь!
Руки его неистово гладили мое тело, освободив меня от полотенца, а потом поспешно начали расстёгивать штаны, не прерывая поцелуев.
Николас торопился, будто отдался максимально животному инстинкту, где прелюдия не имеет смысла, главное — грубая сила, доминирование, обладание, граничащее с собственничеством. Когда пряжки не поддавались с первого раза его желаниям, он рычал как волк и просто сорвал их силой.
«Сейчас, сейчас это случится» — думала я, дрожа под ним, будто в первый раз занималась этим.
Он укусил меня в шею, достаточно больно, что я вскрикнула. В пылу страсти я на мгновение и забыла, что имею дело со зверем. По шее потекла горячая струя. Николас отшатнулся, и я увидела его алые безумные глаза, которые метались по моему лицу, не понимая, что вообще происходит — для него это все приносило удовольствие: боль, кровь, мой страх.
— Нет, Николас! Нет, — как можно увереннее попросила я. — Контролируй себя!
Он вскочил и потряс головой. Штаны висели лишь на нескольких пряжках, до которых он не добрался, пиджак порвался в плечах: Николас был взъерошен и дик, неадекватен и страшен.
Недолго думая, он прорычал и бросился прочь, воя как волк. Господи!
«Глупая, тупая Ви! — выругалась я. — Тупая, тупая! Ну куда ты лезешь?!»
— Вы кричали, госпожа, — прибежала Уинн и застыла, увидев меня голой на земле и с окровавленной шеей.
— Все в порядке, — вставая, направилась я вновь уже к поостывшей ванне, мельком взглянув на ведра. Сомневаюсь, что граф вернется сегодня принять душ. Я, как всегда, все испортила.
Из раны все так же сочилась кровь. Не думаю, что он задел артерию, скорее просто сильно поцарапал.
— Уинни, у нас есть мази или что-то, чем можно прикрыть рану? — я не стала спрашивать про лейкопластырь, так как наперед была уверена, что они такого слова не слыхали никогда.
— Я спрошу у Мод, думаю, она найдет бинты и кровоостанавливающие мази, — сказав, исчезла служанка.
И вот я осталась одна, как и хотела. Но теперь это место не казалось столь прекрасным как раннее. Посеревшая от грязи на моей коже вода постепенно становилась розовой теперь уже от крови.
Вот зачем я вообще полезла к нему? Он же предупреждал! Но нет, неймется же! Спонтанность и суетливость всю жизнь выходили мне боком.
Вернется ли он ко мне еще? Может быть хотя бы после полнолуния, которое через пару недель, судя по луне на ясном небе сейчас. Как же прекрасны звезды! Хочется протянуть руку и дотронуться до них!
Холодно, мне становится холодно… тут опустив глаза я вижу, что вода стала куда краснее…черт, я истекаю кровью…глаза слипаются, и я отключаюсь.
Я проснулась, когда уже солнце светило в окно и предположила, что уже время обеда. Хоть я и чувствовала себя отдохнувшей, все равно испытывала слабость в организме.
Повернув голову, я надеялась увидеть Уинни, и была удивлена спящей фигуре в откуда-то появившемся кресле — это был Николас.
Я предпочла не будить его и просто понаблюдать. Когда еще у меня будет такая возможность? Мне показалось, что он похудел, судя по осунувшимся щекам и резко выделявшимся скулам, которая уже успела зарасти щетиной. Глаза впали глубоко в череп, а вокруг появились черные круги, а может мне это сейчас просто так кажется. Одежду он поменял и этот сапфировый бархатный костюм с необычными вставками шел ему даже больше, чем прежний изумрудный. Поза его представляла собой сломанную куклу, которую бросили второпях. Сколько же он спит там?
Я хотела было встать и подойти к нему. Но едва я села, как у меня закружилась голова: от этого я плюхнулась на подушку, чем и разбудила графа.
— Ален, вы проснулись, — вымученно улыбаясь подсел он ко мне.
— Да, вы сомневались? — улыбнулась я в ответ, все еще с трудом фокусируя зрение.
— К сожалению, да.
— Отчего же?
— Вы проспали почти неделю, — сообщил он мне.
— Сколько? — мне показалось, что послышалось слово «неделя».
— Намного дольше, чем я рассчитывал.
— Вы рассчитывали, — пришлось мне повторить, ибо мозг отказывался работать в полную силу. — Вы что же, закачали меня снотворным?
— Что-то типа того, — и Николас отвернулся.
— Что это значит? — потребовала я ответа, привстав на локотки.
— Я вас укусил, Ален. Ваше тело проходит трансформацию и готовится стать оборотнем, — словно мистер Зильбер читал доклад по бумажке, именно так ответил мне граф.
Я не могла полностью анализировать ситуацию, вообще не зная, как на нее реагировать. По логике (ох, если бы она сейчас работала) я должна была впасть в паническое состояние. Оборотень! Я становлюсь оборотнем! Но сейчас, то ли от усталости, то ли от того, что во мне реально бурлила кровь волка, я не поддавалась шоку, мне будто было все равно.
— И что дальше? — лишь спросила я. — Я умру?
— Нет, если пройдете полную трансформацию в ближайшее полнолуние, — все еще не смотря на меня произнес Николас. И тут я поняла, что он винит себя во всем произошедшем.
— Ясно. Я справлюсь, — ответила я, сама не зная, на что подписывалась.
Наверное, сейчас было бы хорошо сказать, что все будет хорошо, вы ни в чем не виноваты, граф Теодор, но язык у меня заплетался и мысли давались тяжело. Я закрыла глаза и вновь провалилась в сон.
Вот я бегу по лесу. Темно. Лишь ночные звуки,
