— Вандер, готовить умеешь? — позвал меня врач. Он сидел на корточках у кострища. Перед ним была раскрыта внушительных размеров сумка. Я подошла, в ней лежали сверточки, свертки и свертищи. Понять, что там было невозможно, потому что закручены они были в одинаковую бумагу без надписей.
— Так умеешь или нет? — прищурился снизу вверх мужчина.
— Умею, — неуверенно ответила я.
— Отлично, — облегченно выдохнул он. — Тогда вот тебе продукты. Котелки я сейчас принесу.
Напросилась, помощница! Варить нескольким здоровым мужикам это вам не тетушку, тонкую и звонкую, накормить. Присев, я полезла рассматривать провиант. Крупа, сушеное мясо, приправы, чай. Такой же сухпаек, который выдали мне домой.
— Вот. Держи. Посуда и ножи, — радостный врач сгрузил указанное рядом со мной. Я внимательно посмотрела в его глаза и он смутился.
— Прости. Вообще я должен контролировать приготовление пищи в дороге. Это входит в мои обязанности. Но я терпеть не могу готовку. А ты вроде как девушка. Поди обучена.
Тон у него был извиняющимся, а лицо каким-то трогательным. Мне неожиданно стало смешно. И Арти Хенри расслабился и отошел.
Задумчиво помешивая булькающую кашу в котелке, я думала. В последние дни мне поразительно везло на хороших людей. И все они были так или иначе связаны со Стражей. Незнакомый офицер на первом этаже Управления, офицер Гроклай, теперь вот доктор. Были, конечно, и другие. Но доброе отношение этих трех компенсировало все. Они были людьми. Не озлобленными зверьками, среди которых я выросла и жила. А людьми, способными проявлять сочувствие к незнакомому человеку. Даже к женщине, априори существу второго сорта. Это поражало. Можно подумать, что им просто не приходилось выживать. Они были сыты, обуты, одеты. Их обеспечивало государство. Но мне казалось дело в другом.
— Дочка, каша-то не подгорит? — прогудел рядом голос.
Я встрепенулась от неожиданности. Рядом усаживался один из возниц. Здоровый бородатый дядька с яркими голубыми глазами. Я глянула в котелок. С ужином все было в порядке. Я слишком задумалась, забыла о нем. Добродушно улыбающийся дядька подавал мне миски, а я щедро накладывала в них парящую на холоде кашу. Остальные, повинуясь нашему зову, подходили и рассаживались на уложенные вокруг кострища бревнышки.
— Хороша каша! — похвалил меня сидящий рядом возница, отправляя в рот ложку за ложкой. — Сразу видно, ты не только драться мастерица. Как тебя зовут-то? Меня дядька Вимас.
— Марианна.
Хвалили меня нечасто, поэтому я смущенно уткнулась в свою порцию. Когда все доели, доктор снял с огня котелок с чаем и, что-то добавив туда из маленькой бутылочки, разлил всем по большой кружке.
— Настойка листьев цехина, — пояснил он мне, заметив недоверчивый взгляд. — Первые дни в горах легко простудиться.
Эта травка мне была знакома. Цехин, растущий вдоль рек и у озер, собирали и пили многие. Он помогал при переохлаждении, лечил кашель. В моих детских воспоминаниях были обрывки сцен с матерью. Деревенская жительница, она умела пользовать всякие дикоросы для лечения. Давала мне и цехин. Жаль, таких картинок в голове было мало.
— Док, а почему вы нынче едете? Вы ж недавно только вернулись, — бородатый дядька обратился к сидевшему через костер от нас врачу.
— Жизненная необходимость, мой друг, — скупо улыбнулся тот.
— Ммм, — пожевал губами дядька. — Я уж подумал, что из-за отпрыска. Высокому господину лучшего врача назначили.
— Перестань, — доктор нахмурился. — Никак не избавитесь от этих предрассудков? Наслушались бредней всяких.
— Мы люди простые, Док, — дядька примирительно понял ладони. — Слухи ходят. Попадают в уши.
— Чаще уши закрывайте тогда, — грубовато бросил Арти. Отставив свою кружку, он поднялся и пошел к повозке.
Никто явно не ожидал такого тона. Опешили возницы. Мы с Роем и подавно помалкивали в тряпочку.
— Эхэхэээ…,- протянул бородач расстроенно.
— А чего он? — осторожно спросила я.
Дядька вытянул ноги поближе к огню и ответил:
— Это он про сынка государева, дочка. Вишь, не понравилось то, что его в народе хаят. Дока тоже можно понять, он-то поближе к ним будет, чем мы.
— Так он что, правда на Цертоне служит? — раскрыл рот и Рой.
— Говорят, — мужик пожал плечами. — Сам я его в лицо не знаю. Да может и не я вез. Нас на эту заставу пять человек ездит. Кто горы разумеет. Опасно здесь, особенно зимой.
— Не верится. Зачем принцу тащиться сюда? — я покачала головой. Мне этого действительно было не понять.
— Все мы люди, — неожиданно высоким голосом произнес один молчавших до этого возниц. — Ну, государева семейка, может, и не совсем люди. Но и в их семье есть распри. Вот и бежит сынок от папаши. Отсюда его достать трудно. Орлам ли бояться гор?
До меня доходило медленно. Это что же, я буду жить и служить с орлом под одной крышей? Маленькая птичка, которая боялась каждого шороха и не открывала штор, сама полезла в когти хищнику? Все надежды на более свободную жизнь пошли прахом? Надо будет держаться от него подальше…
— Не говори ерунды, Илай, — бородач махнул рукой. — Если все, что говорят про этого принца правда, то он там сидит, палец о палец не ударяя. Не зря ж он от папки сбегает. Работать не хочет. Кой черт ему патрулирование по скалам сдалось? Это уж парни простые, — он кивнул на Роя, — будут исполнять.
— Может быть, — согласился визгливоголосый Илай. — Давайте, ребятки, расходится уж. Завтра путь тяжелый будет. Лишь бы не завьюжило…
Сразу начавшие возницы согласились с ним, обсуждая дорогу. Я встала и потянулась к грязным мискам.
— Оставь, дочка. Повар посуду не моет. Мы приберем. Иди спать, — остановил меня дядька Вимас. Я благодарно ему улыбнулась и пошла к повозке. Рассерженный доктор уже лежал на лавке, расстелив толстое покрывало и завернувшись в него. Я нашла такое же в задке. Их везли специально для ночевок. Тоже свернувшись как гусеница, улеглась на тюках с грузом. На второй лавке пускай Рой спит. А я от них подальше. Береженого Амадей бережет.
2
— Марианна, вставай! — громко позвал меня кто-то с улицы. — Завтрак проспишь, поедешь голодная!
Доктор, конечно. Кто еще так может угрожать? Я высунула из-под одеяла нос, вдохнула холодного воздуха и сразу спрятала его обратно. Как же не хочется выходить на мороз!
Преодолев этот секундный порыв слабости, отбросила край импровизированной постели. Тело сразу бросило в дрожь. Разомлевшее со сна, оно чувствовало стужу даже сквозь куртку. Прыжком выбросив себя через порожек повозки, стала разминаться. Нужно разогнать кровь, согреться. Резкие, скупые удары, прыжки и приседания. Я молотила воздух и уходила от воображаемого противника. До тех пор, пока не стало жарко. Уже сидящие вокруг костра мужчины открыто глазели, но мне было все равно. Нельзя давать телу расслабляться, всегда твердил Наставник Драргак. Разленишься, остановишься в труде — откатишься назад в мастерстве. Там, куда я еду, это может стоить жизни. Причем, не только мне.
— Хороша, девка, — одобрил Вимас, когда я подошла. — И варить умеешь, и за себя постоять. Повезет тому, кто в жены возьмет.
— Хых, — доктор Арти хмыкнул. — Не хотел бы я жену, которая в меня может прицельно сковородку бросить, в которой только что обед готовила.
Мужики дружно заухмылялись. Я приняла миску с кашей из рук Вимаса и начала есть. Их смешки меня абсолютно не трогали. В уличных компаниях задирали жестче. Ничего, выжила.
Болтовня на этом окончилась. Завтракали быстро. Было видно, что возницы поторапливаются. По небу тонкими нитями растянулись облака и им это явно не нравилось. Хотя солнце было ослепительное. Такое, что глаза резало. А вот ветер, как только мы выехали со стоянки на склон, загудел с такой оглушительной силой. Трепыхался полог, пришлось его подвязать. Мне стало жалко возниц. Они сидели снаружи. Пусть в теплой одежде, но все же. Ветер был такой, что качалась повозка.
