— Эта девушка просто втоптала меня в грязь!
— Как бы там ни было, Джейн, — бранил меня супруг, — все, что она сделала, это произнесла несколько слов! Ты же выставила ее, словно не заслуживающую внимания плебейку!
На этом этапе мое самообладание дало сбой — на глазах выступили слезы.
— А она ведь, на самом деле, заслуживает внимания, правда? — обиженно отвечала я. — Первая жена, как-никак.
Тут Димитрий схватил мои руки, но я выдернула их назад. Муж вздохнул, и все продолжилось.
— Ты знаешь, что это неправда. Элизабет просто подруга детства. Моя первая супруга — ты.
— Но все говорят, что она, — я уже не сдерживала рыданий. — Даже леди Версалес говорила! Элизабет Дюфон — отличная партия для графа Альвийского, правда ведь? Уж к ее-то родословной не придраться, и она точно была бы полезней для тебя как женщина, на что она при мне сегодня многократно надавила.
Димитрий даже растерялся от подобного заявления. Он молчал, пока я вытирала слезы рукавом, а когда снова взглянула на него, меня осенило. Он признает ее правоту! И, что еще хуже, ее признаю я. Ведь Элизабет Дюфон ни за что не причинила бы Димитрию тех неудобств, причиной которых стала я, когда он, в общем-то, пожалел меня. Я едва не расплакалась вторично, только уже от осознания своей бесполезности и глупости, когда супруг вновь заговорил.
— Как думаешь, — теперь его голос звучал спокойнее. — Почему я не женился на ней?
— Мне-то откуда знать? — я опять вытерла глаза рукавом.
— Нет, ты подумай, — не унимался супруг. — Ты меня не помнила. Если бы я хотел, я мог бы спокойно предпочесть Элизабет, или леди Версалес, или любую другую женщину графства, и тебе не было бы до этого никакого дела. Но я женился на тебе, не помнящей меня, не любящей меня — не сомневайся, я знал, на что иду. У меня ведь был выбор! Если бы мне больше нужны были подобные услуги — выбрал бы я тебя?
— Зачем тогда она здесь была? — не сдавалась я.
Супруг пожал плечами.
— Я не знаю. От меня приглашения она не получала. Но, в любом случае, Элизабет — мой друг, и ты не имела права выгонять ее.
— Видела я, какой она тебе друг, — угрюмо отвечала я. — Она говорила так, словно уже была на моем месте. Если бы я ее не выгнала, ты мог бы поприветствовать ее сегодня ночью у себя в постели.
— Я знаю, — с каменным выражение лица отвечал муж. — Только Джейн, разве я тебе хоть однажды давал даже малейший повод усомниться во мне?
Нет, призналась я себе. Никогда я не сомневалась в его верности. Димитрий, видно, пришел к тому же выводу, после чего сердито развернулся и вышел прочь, а дверь захлопнул с такой дикой яростью, что со стола даже статуэтка упала.
Только присев на кровать я заметила, что дрожу. Эта ссора оказалась ужасней, чем я ее представляла, а сама себе я казалась дурой еще большей, чем обо мне говорят. Он ведь прав, во всем прав, а я своими глупыми домыслами лишний раз отталкиваю его от себя. Я закрыла и снова открыла глаза. Самого важного ведь я ему так и не сообщила. Теперь же мне, во-первых, надо извиниться; во-вторых, рассказать о Джослин; а в-третьих, попроситься к бабушке Ребекке.
Я смерила дверь унылым взглядом. Надо успокоиться и все же пойти к нему. Надеюсь, за это время он тоже остынет.
Глава 8. Предательство?
У меня не было ни единой здравой мысли, чем умаслить разошедшегося супруга. Правда, если быть честнее самой с собой, одно предположение все же было, но оно мне не нравилось. К такому решительному шагу я не готова.
Если бы только Джослин могла дать мне свой добрый совет в такое непростое время! Но её рядом нет, и я обязана выпутаться из этих сложностей своими силами, ведь в произошедшем я и виновата. Димитрий подарил мне новую жизнь, свободную от треволнений, а я об этом так редко вспоминаю. Как я могла только усомниться в нём…
Будь я мудрее, смогла бы пропустить слова этой Элизабет мимо ушей и выйти из этой неразумной словесной дуэли с гордостью. Да вот только гордость и оказалась уязвлена, что повлекло за собой такие последствия.
Краска залила лицо. Я едва вторично не расплакалась от этого огромного чувства вины, поселившегося в сердце. Нужно извиниться перед мужем; мало того — нужно сделать это прямо сейчас, иначе до утра я умру от стыда.
Коридоры ночного Альвиона хорошо освещались, и мне не было страшно в одиночестве отправляться к мужу в другой конец поместья. Большая часть слуг уже спала, но время от времени встречались стражники, добросовестно нёсшие вахту около спален всех обитателей дома. Каждый из них приветствовал меня, и я не могла не улыбаться. Приятно жить в месте, где к тебе столь доброе отношение.
Угрызения совести взялись за меня с новой силой, и я поспешила к мужу, словно меня подгоняли.
Ночная библиотека беззвучно распахнула передо мной свои двери, и я тихой мышью проскочила внутрь, спеша найти супруга. Я оказалась права: он находился в той самой комнатушке, в которой он же меня и выхаживал.
В простых льняных бриджах и белой спальной рубашке, с рассыпавшимися по спине длинными тёмными волосами он выглядел ещё загадочнее, чем обычно. Без повседневных торжественных одежд он казался мальчишкой. И — теперь могу это признать — я беззаветно люблю этого мальчишку…
— Димитрий, — я позвала очень тихо, но он услышал. Муж обернулся и опустил колбу, которую держал в руке, обратно на стол.
— Дженни, ты заблудилась? — В его голосе не слышалось ни злости, которой он пылал в моих покоях, ни ненависти, как я боялась — лишь бесконечная усталость.
— У меня есть для тебя важные вести, — я закусила губу. Почему-то сердце колотилось как дурное от одного взгляда его серых глаз. Вероятно, это из-за произошедшего скандала?
Нет, вряд ли дело в нём… Скорее всего, виновата эта дьявольская притягательность моего высокородного супруга, а светлые одежды, в которые он ныне облачён, ещё более оттеняют его тёмную, даже немного… порочную привлекательность.
— Слушаю. — Коротко ответил он, скрещивая руки на груди.
Я немного сбивчиво пересказала Димитрию все, что произошло в покоях наставницы, когда я бинтовала её раны. Муж внимал, а его взгляд стал немного более прищуренным.
— Ты уверена? — Он всмотрелся вдаль. — Если всё так, то ей поможет лишь одно редкостное соцветие. У нас в стране оно не растёт совсем, ему необходимы более южные широты. Его добыча займёт время, но это намного лучше, чем стоять на месте, что мы делали до этого. Спасибо, Джейн. Мы с Джослин у тебя в долгу.
Димитрий протянул мне руку ладонью вверх, и я покрылась гусиной кожей. Он… Я подам ему руку, он притянет меня к себе, и я пропала. Хочу я этого? Да! Но в той же степени и боюсь. Ведь мы совсем одни, вокруг темно, и никто не знает, что я здесь, а Димитрий слишком хорошо дал мне понять, насколько я для него любима и желанна.
Но разве это не глупость?! Почему я боюсь близости с собственным мужем? Более того, я сама испытываю к нему что-то большее, чем просто привязанность или простую симпатию. Я всем сердцем хочу быть с ним. Быть его женой. С этими мыслями я неуверенно протянула руку в ответ, но не успела даже коснуться его пальцев, как оказалась прижата к груди.
Его руки легли вокруг талии, и я едва слышно вздохнула. Боже… как же приятно оказаться в объятиях человека, который вызывает такие чувства. Его губы коснулись виска, и я уловила еле слышное «Джейн».
Где-то на задворках сознания блеснула мысль, что я все предыдущие годы жила, чтобы дождаться этого момента — момента, когда я в руках своего мужчины буду таять, как снежинка.
И тут совершенно немыслимое…
— Прости меня, Джейн.
Удивлённая, я отстранилась и посмотрела мужу в глаза.
— Я не должен был повышать на тебя голос. Ты мне много дороже, чем Элизабет, и я не хочу, чтобы ты в этом сомневалась.
— Граф, окститесь! — Удивлённо отвечала я мужу. — После всего, что ты для меня сделал, это мне впору просить у тебя прощения. Я выставила тебя в невыгодном свете перед… не столь важно перед кем. Я не должна была этого делать, но, что ещё более важно — я не имела права усомниться в тебе, в твоей верности. Это был глупый, очень детский поступок, и я правда искренне раскаиваюсь. Прошу, прости меня.
