Димитрий, право, не ожидал такого напора, но моё извинение смягчило его взгляд. Легкая улыбка коснулась его губ перед тем, как эти губы коснулись моих, и я жадно прильнула к нему. Меня влекли к нему его спокойная сила и уверенность, я сходила с ума от его немного прищуренного взгляда, и… не могла поверить, что такой мужчина идёт на жертвы ради меня. На значимые, огромные жертвы.
Когда его ладонь, едва ощутимо, пробралась под рюшу ночного корсета, мне показалось, что я задохнусь, но он не позволил. Это пламя, что жгло моё сердце, но не опаляло крылья, лишь нарастало, и мне хотелось большего. Несравнимо большего…
Одной рукой Димитрий смёл все, что стояло на столе, а потом… провел рукой по обратной стороне моего бедра, подхватывая под коленом и усаживая на тёмную поверхность, прижимаясь, целуя, трогая, требуя большего, большего.
В какой-то момент я ощутила его и поняла, насколько сильно желание Димитрия, и каких усилий ему стоит его железное самообладание. И, наверное, впервые мне самой захотелось покориться ему и его жадному желанию; захотелось ответить на эти требовательные ласки и подарить ему такое же наслаждение.
— Джейн, — зашептал мне в ухо муж, медленно передвигая руку по моей спине — ниже и ниже. — Я не могу так с тобой поступить. Я знаю, что это важный шаг для тебя. Знаю, как ты боишься. Скажи «нет», и я тебя не трону.
Ему не стоило задавать мне этот вопрос сейчас, когда мой здравый смысл растворился от его горячих прикосновений. Всё в нём: его хрипловатый голос, нежные поцелуи и едва сдерживаемое желание — всё молило меня о согласии. Я не могла найти сил воспротивиться, а главное — даже не хотела их искать.
— Да! — Выдохнула я в губы жаждущему супругу.
Димитрий не стал спрашивать дважды. Одним движением он подхватил меня на руки, и уже через мгновение мы оказались в постели.
Богиня, соверши чудо! Сделай так, чтобы эта ночь длилась вечно…
Нет, ничто не может длиться вечно, и даже эта сладостная, жаркая ночь, благодаря которой мы с Димитрием стали ещё ближе и заново узнали друг друга — даже она закончилась; растаяла в утренней пелене тумана.
Я проснулась и тут же села на кровати: воспоминания затопили меня с головой. Боже, как я только могла отказываться от этого; как могла я так долго томить Димитрия! Я делала и говорила много неправильных вещей в своей жизни, но ещё никогда так не обделяла саму себя.
Немного остыв и упорядочив мысли, я отметила, что нахожусь в собственных покоях. Димитрий принёс меня сюда?
Димитрий…
Сдержанный, прохладный Димитрий. Широкоплечий, сероглазый, длинноволосый, с такими умелыми и в то же время нежными руками… Раньше я не чувствовала себя настолько принадлежащей кому-то, и уж точно не ощущала по подобному поводу такого безграничного счастья.
Я уже была почти готова к выходу, когда в комнату вошла Элина — служанка, приставленная ко мне вместо Джослин. Элина часто опаздывала и не была особо старательной в работе, но обладала огромным сострадающим сердцем и выступала главной поборницей сплетен во дворце.
— Ваше Сиятельство, я снова не успела. — Девушка смерила меня испуганным взглядом и поклонилась.
— Всё в порядке. Помоги мне справиться с застёжками.
Вместе мы довершили мой дневной образ: выбранное платье из сиреневого батиста выглядело нежным и отлично подходящим для утренних трапез, а нарядность ему придавала чёрная вышивка, украшавшая подол и рукава. Лиф платья не предусматривал никакого декольте, но я и не собиралась до обеда открывать больше, чем нужно. Элина же критично осмотрела меня после завершения всех приготовлений.
— Моя леди, позвольте мне дать вам совет. — Внезапно пробормотала она, снова испугавшись и опустив глаза. — Наденьте другое платье. Это слишком закрыто для сегодняшнего дня.
— Не вижу надобности в таких усилиях, — я смягчила свой отказ улыбкой. — Едва-едва наступило время завтрака.
Элина нахмурилась. Она явно что-то знала, но боялась мне говорить.
— Его Сиятельство сегодня с самого утра в большой столовой, — девушка смотрела мне в глаза. — Увеселяет леди Элизабет. Я им подавала чай.
Я окаменела. Моё воздушное, наполненное любовью и радостными переживаниями утро вдруг замерзло и разбилось, едва я представила супруга в компании этой женщины.
— Элизабет? Элизабет Дюфон? — Непонятно зачем переспросила я, и так понимая, что никакой другой Элизабет здесь быть не могло.
Элина молча кивнула, и меня окатило яростью — холодной и расчетливой.
— Чудесно. Я не буду переодевать платье. Если леди Элизабет думает, что подобными уловками она покорит Димитрия, то она ошибается. Он не из той породы мужчин. Спасибо тебе за помощь и за совет.
По дороге к большой столовой нужно было хорошо обдумать то, что меня там ждёт, потому что я решительно не понимала, как мне стоит себя вести. Ещё больше непонимания вызывала вся ситуация в целом: что этим поступком хотел сказать Димитрий? Если это он пригласил эту Элизабет обратно, значит то, что он говорил ночью, было чистой воды лицемерием?
Мне не хотелось в это верить, и я стала обдумывать противоположный вариант: что, если повторный визит был её собственной инициативой? В это мне верилось больше. Мне хотелось так думать, и я решительно запретила себе сомневаться. А раз так… Советую ей держаться крепче.
В столовую я не входила — лебёдушкой величавой вплыла. Димитрий восседал во главе стола и выражение лица у него было весьма скучающее. Завидев меня, муж поднялся и его лицо скрасила, хоть и едва заметная, но улыбка.
— Джейн, дорогая, присоединись к нам, — он отодвинул стул по правую руку от своего места, напротив гостьи.
Элизабет тщательно скрывала свои настоящие переживания: такой вывод я сделала из того, что её лицо озарилось нежной улыбкой, едва она меня заметила.
— Ваше Сиятельство! — Она стала ещё благожелательней. — Я испытываю поистине огромное раскаяние из-за моего вчерашнего поведения! Сама не понимаю, как могла говорить такие вещи. Молю: простите меня!
Она протянула мне навстречу руки и наклонилась вперёд; груди едва не вывалились из её декольте на стол, словно дыни, а цепкий, настороженный взгляд внимательно изучал мою реакцию.
— Моя милая, конечно же я вас прощаю! — Мой ответ прозвучал не менее искренне, чем речи Элизабет. — Надеюсь, подобные размолвки не смогут помешать крепкой дружбе, которую, я уверена, мы сможем построить.
До чего я дошла? С каких пор я стала столь лицемерной? И она, и Димитрий прекрасно понимали, что нормальных отношений нам не видать, но эта ложь была необходимым злом. Угрозы отбить мужа с её стороны, и мой последующий приказ выставить вон наглую девицу — такое просто не забывается. Но мы все сделали вид, что забыли.
— Я же тебе говорил, Лиз, что Джейн необыкновенно мягкосердечная. На неё невозможно держать злобу. — Димитрий поочерёдно посмотрел на нас обеих. Элизабет едва заметно вспыхнула; я же сегодня владела своими эмоциями несравненно лучше неё.
— В столице я научилась быстро приходить в себя. — Издала нервный смешок гостья. — Но мне, несомненно, предстоит ещё много работы над собой.
— Элизабет, вы бывали в столице?! Я просто мечтаю услышать о столичных модных веяниях!
Без большого энтузиазма, но, как того требовали приличия, она скупо описала несколько туалетных решений, к которым прибегало все большее количество столичных жительниц: незамужние девицы выступали против кринолинов, ведь, по их мнению, пышные платья скрывали прелести фигуры, и потому девушкам было сложно находить мужей. Замужние дамы наоборот — закрывали декольте, предпочитали длинные рукава и прятали длинные волосы в сеточки, считая, что уже получили тех, за кем охотились, и дальнейшие метания бесполезны.
— Я недавно заказала у модистки наряд к балу-маскараду в поместье герцога. Уверена, мужчина, которого я мечтаю заполучить, будет покорён.
Мужчина, которого она мечтала заполучить, поперхнулся вишнёвым элем и спросил:
— Джейн, а ты уже подобрала платье к балу?
