Э’эрлинг подсознательно ожидал подвоха. Но нет, никто не гнался за ними, никто пока не обнаружил их пропажу, крики и стрелы воинов ситхлифы не летели им вслед, лагерь спал, убаюканный дождем. Осталось спуститься с холма, а дальше — дремучий лес, в котором так легко затеряться. Свобода!
Но спуститься с холма оказалось не так-то просто. Радость Э’эрлинга увяла, когда он поскользнулся, рухнул на задницу и покатился вниз по грязному склону, набирая скорость.
Именно этот момент А’алмар выбрал, чтобы прийти в себя. Моргнув, он обнаружил, что, грязный и мокрый, сидит на коленях у такого же грязного и мокрого Э’эрлинга и они вместе стремительно съезжают с горы в потоках какой-то липкой непривлекательной жижи.
— Какого… — Душа требовала ругнуться, но А’алмар не успел. Их поездка закончилась так же неожиданно, как началась — падением в яму.
Только что они катились с холма к границе спасительного леса, и тут влажная грязь под задницей сменилась чем-то твердым, раздался треск, и вокруг них выросли черные земляные стены.
Ловушка! Такие роют для крупной дичи и маскируют ветками.
Сначала Э’эрлинг решил, что им просто не повезло, что на свою беду он выбрал неудачное место для спуска, но вскоре понял, что не повезло бы им в любом случае. Они угодили не в охотничью яму, а в оборонительный ров вокруг холма. Еще несколько дней назад его здесь не было. Проклятая ситхлифа! Она знала, что если пленники задумают побег, то направятся к лесу, и подстраховалась — приготовила им ловушку!
Сжав кулаки, Э’эрлинг со злостью закричал в далекое грозовое небо. Потоки холодной воды разбивались о его лицо, искаженное отчаянием. За спиной глухо ругался А’алмар.
— Что ты наделал! Что ты наделал! Посмотри, где мы по твоей милости оказались! Идиот! Болван! Во что ты меня втравил? — он брезгливо смотрел на свой грязный килт, на свои ноги, по щиколотку увязшие в земле.
— Я спас тебя от эльфоедки, — огрызнулся Э’эрлинг, прикидывая, как выбраться из ямы.
— Спас? — бесился друг, в ярости показывая на то, что их окружало. — Это называется спас? Мы в полной жопе! Придурок! Ненавижу!
Пожалуй, А’алмар был прав. Он очень точно охарактеризовал их положение.
В полной жопе. В полнейшей.
Стены ямы были высокими и совершенно отвесными. Никаких выступов, чтобы ухватиться. Ни единой опоры, чтобы поставить ногу. Даже если Э’эрлинг вскарабкается другу на плечи, все равно не дотянется до края оборонительного рва.
Сдаться он не мог и упрямо попытался залезть наверх, но земляные стенки осыпались под его пальцами. Бесполезно. Он только еще больше испачкался.
— Мы здесь застряли, да? — уныло спросил А’алмар, отплевываясь от грязи и потирая ушибленную челюсть, словившую кулак друга. Длинные волосы висели по бокам его лица мокрыми сосульками. Одежда превратилась в лохмотья. — А могли бы сейчас…
— Заткнись! — грубо оборвал его Э’эрлинг.
— И не подумаю! Если бы не ты, я бы сейчас грелся в теплой постели или грел кое-кому эту самую постель. А вместо этого у меня в сапогах хлюпает вода и земля забилась между булок.
— Твоими булками вообще-то собирались отужинать.
— Ну и замечательно!
Э’эрлинг еще раз попытался выбраться из ловушки, но в конце концов был вынужден признать всю тщетность своих стараний. Задрав голову к небу, он завыл, как дикий зверь, чью ногу раздробили ржавые железные зубы капкана.
На дне ямы они просидели до самого утра, лениво переругиваясь, а один раз едва не подравшись. Дождь медленно наполнял ров водой. Ближе к рассвету распогодилось, А’алмар задремал, подтянув колени к груди, и во сне бормотал что-то про булки и теплую постель. Разбудил его насмешливый женский голос.
Ситхлифа стояла на краю ямы и смотрела на них с ласковой, снисходительной улыбкой.
— Что вы тут забыли, мальчики? Вышли подышать свежим воздухом?
Я проснулась жутко голодная, под громкое урчание пустого желудка и с четким ощущением, что этот поганец принялся переваривать сам себя. Полог шатра хлопал на ветру. Внутрь сочился серый утренний свет. Косой призрачный луч падал на мятую подстилку из волчьих шкур. Под сбитым в ком пледом никого не было. И не только под пледом. Пленников не было нигде в палатке.
Ушли. Возможно, отлучились по нужде, но, скорее всего, сбежали.
С улыбкой я сладко потянулась, и натруженные мышцы отозвались легкой ноющей болью, а плечевые суставы хрустнули. При мысли о сытном завтраке, что ждал меня в охотничьей яме на склоне холма недалеко от леса, настроение взлетело до небес, и улыбка на губах стала шире.
Я не сомневалась, что ушастая дичь угодила в мою ловушку. Этот ров мои маги вырыли в ночь, когда Э’эрлинг согласился поднять свою военную юбочку в обмен на свободу. Это был мой второй план, как удержать строптивое эхо в лагере, — запасной, если первый, основной, не сработает.
Если бы Э’эрлинг не захотел спасти друга от казни, то все равно бы не ушел далеко и изменил свое желание. Вместо «отпусти меня», он загадал бы: «Не дай мне подохнуть от голода в этой вонючей яме». В итоге, как я и предполагала, Э’эрлинг оказался добрым ма́лым и не смог оставить товарища в беде. Однако запасной план все равно пригодился. Отложенный в сторону арбалет иногда стреляет, если его зарядить. Сегодня был как раз такой случай.
Вся в предвкушении, я оделась, умылась в корыте, которое за ночь наполнил дождь, и отправилась к яме.
Они сидели там. Два грязных, промокших насквозь щенка, задремавших в луже на дне траншеи, из которой было никак не выбраться без посторонней помощи. Что ж, помощь пришла. Надеюсь, они были этому рады.
— Что вы тут забыли, мальчики? Вышли подышать свежим воздухом?
Один из эльфов сразу вскочил на ноги и задрал голову, глядя на меня сияющими глазами, как на солнце, что показалось из-за туч после долгой непогоды. Второй остался сидеть в грязи и приглушенно зарычал. Какая прелесть!
— Помочь? Или вам и тут хорошо? Грязевые ванны, говорят, очень полезны для здоровья и настроения.
— Госпожа! — воскликнул А’алмар. — Я не хотел бежать. Меня унесли от вас портив воли. Я сопротивлялся.
Унесли? Против воли? Сопротивлялся? Ничего себе заявление! Мои брови поползли вверх.
Э’эрлинг зыркнул на товарища с раздражением и неодобрительно покачал головой.
— Смотрите, что у меня есть. — С улыбкой демона-искусителя я показала пленникам свернутую веревку — прочный корабельный канат, который используют для подъема и спуска парусов. Ее конец можно было сбросить вниз, в яму. — Хотите?
— Хотим! — закричал Ручей. — Очень хотим! Вытащите нас
