Я вытаскиваю из кармана интерактивный флаер с рекламой клуба.
— Вот, — решительно протягиваю его Рисаю. — За несколько дней до похищения я нашла интерактивный рекламный флаер. Он был просунут в дверь. Я убрала его в карман, чтобы выбросить позже, но забыла. Только сегодня за завтраком вспомнила.
— Вчерашняя девственница тащит меня на свидание! В бордель для семейных пар, уставших от миссионерской позы! Прекрасно! — изучая движущиеся голограммы на флаере, рычит двуликий. Затем резко отшвыривает его на стол. — Надеюсь, не за мои деньги?
— Вообще-то мне помог Марк. — Мне не очень хочется выдавать управляющего. Но ещё меньше я хочу ссориться с Рисаем. — Он разрешил взять на время его галаком и пароль от галанета. И он одолжил нужную сумму.
— Отлично! — Даже сквозь щетину заметно, как Рисай багровеет от злости. — Я убью Марка!
— Нет, пожалуйста, он ничего не знал! — в панике хватаю двуликого за руку. — Я сказала, что хочу заказать тебе подарок. Но не говорила, какой.
Рисай на мгновение прикрывает веки, и я чувствую, как учащается его сердцебиение.
— Ты поступила очень… неосмотрительно! — Он, наконец, успокаивает колотящееся в груди сердце и открывает глаза. — Для тебя это игра. Но ты не представляешь, насколько мне приходится сдерживать себя. Овладевая тобой в первый раз, я мог причинить немыслимую боль.
— Игра? — вскипаю я после его слов. — А чем ты лучше?! Ты купил меня и играешь моими чувствами из-за дурацкой мести! Боль? Когда мужчина, который нравится, наутро после секса не смотрит на меня, это и есть боль.
— Дарья. Ты не понимаешь, кто я, и что со мной происходит!
— Ну, так…
Я не успеваю договорить.
Пол под нашими ногами приходит в движение.
— Какого чёрта?!
В тот же момент, как ответ на вопрос Рисая, из-под пола вырываются круглые стеклянные стены. Они окружают нас с двуликим, и мы оказываемся заперты внутри.
— Что это?! — рявкает на меня взбешённый Рисай.
— Я не знаю. — Виновато глядя на него, трясу головой.
Теперь золотисто-жёлтые радужки глаз двуликого вновь рассечены вертикальными зрачками.
— Твою ж…! — Он ударяет кулаком по видимому стыку двух половин стены, но ничего не меняется. Рисай рывком бросается на меня и, прижимая к стеклу, рычит: — Сколько?!
Я не знаю как, но понимаю, что он имеет в виду. И с трудом выдавливаю:
— Два… Я оплатила два часа…
— Проклятье!
Наверное, Рисай испытывает желание придушить меня. Свернуть шею, как маленькой бестолковой птичке. Так ярко горят сейчас звериной яростью его глаза.
Но в следующий миг под нами открывается люк, и стеклянная кабина летит вниз…
Глава 12. Тёмные желания его «второго я»
Дарья
От страха закрываю глаза. В поиске защиты всем телом вжимаюсь в двуликого. На долю секунды мерещится, будто вместе с лифтом обрывается и проваливается в пропасть моё сердце.
Резкий рывок в сторону…
Звук удара…
Как обычно в подобных случаях, женская фантазия, приправленная паникой, рисует самые ужасные картины.
Разбитая вдребезги кабина. Груда окровавленных осколков. И мы с Рисаем…
Желудок едва не выворачивает наизнанку.
И, кажется, я вздрагиваю.
— Ну-ну, тише, куколка. — Двуликий гладит меня своей широкой горячей ладонью по спине. — Уже можно дышать.
Только после слов Рисая соображаю, что на время задержала дыхание.
Мы больше не падаем и всё ещё живы.
Я могу даже выглянуть поверх плеча двуликого, чтобы узнать, куда мы, в конце концов, упали. Но почему-то так и не решаюсь.
— Мы что, даже не разбились вдребезги?
Осмеливаюсь лишь пошевелиться в тесных объятиях, открыть глаза и взглянуть на двуликого.
— Насколько понимаю, нет. — Губы Рисая чуть заметно искривляются в незнакомой хищной улыбке. — Похоже, тебя просто развели на деньги и убедили заказать двухуровневый зал. Для большой и шумной… компании. Неудивительно, что здесь есть лифт, доставляющий пары в игровую.
— В игровую? — переспрашиваю я, глядя, как в его вертикальных зрачках играют блики. И замечаю, новую странность. Часть тёмной щетины на щеках и скулах Рисая, словно под специальный трафарет, окрашена в рыжие полосы.
— Ты вообще слышала когда-нибудь о разных сексуальных забавах, эротических игрушках? Может, о ролевых играх?
Краснею от стыда до самых кончиков волос, но всё же киваю утвердительно. Да, Рисай был первым моим мужчиной. Но это вовсе не означает, что у меня нет глаз и ушей.
Невольно вспомнив о вчерашнем сексе, стараюсь сосредоточиться на чём-то другом. Только бы не думать о том, почему внешность Рисая так меняется, начиная с нашей первой ночи.
— Вот и чудно. — Двуликий разворачивает меня лицом к разъехавшейся в стороны стеклянной стенке лифта. — Значит, мне не придётся тратить время на долгие объяснения.
Рисай выводит меня из лифта, легонько придерживая за плечи.
Ему, действительно, не надо ничего объяснять. Я всё вижу своими собственными глазами.
Огромная комната, оформленная в чёрно-красных тонах. На стенах с шелкографией висят такие же ночники, как в предыдущем зале.
Возле одной из стен стоит красный кожаный диван с несколькими подушками-валиками разных размеров.
На возвышении в самом центре комнаты немыслимых размеров кровать со странной конструкцией из металлических перекладин, крюков и петель.
На чёрной шёлковой простыне лежат две новенькие маски, пара одноразовых тюбиков, содержимое которых для меня остаётся загадкой, и упаковка презервативов.
Перевожу взгляд в сторону и замечаю две металлические стойки. На них как на вешалке висят вещи, при виде которых меня с головой накрывает паника.
— О, господи! Прости. — Я отворачиваюсь и утыкаюсь носом в грудь Рисая. — Мне, правда, ничего об этом не сказали. Я не знала, что всё будет так!
— Всё нормально, Дарья. — Рисай сжимает мои плечи и силой заставляет оторваться от него.
Если бы не он, я, наверное, умерла бы от страха ещё там, в лифте. Но сейчас мне кажется, что я готова умереть во второй раз. Уже от стыда.
— Рисай, ты правда не злишься на меня? — прищуриваю я глаза и смотрю с недоверием.
Ну, почему у меня такое чувство, будто двуликий всё ещё зол? И теперь бояться его мне нужно сильнее, чем когда-либо.
Почему именно сейчас мне больше всего хочется бежать от него без оглядки? И какого чёрта вместо этого я продолжаю стоять, дрожа в его руках, и смотреть ему в глаза?
— Я правда не злюсь, моя куколка, — кивает он совершенно спокойно.
И только шальные отблески желтых ночников отражаются в чёрных прорезях его вертикальных зрачков.
И только незнакомая хищная улыбка вновь медленно расползается по его идеальным губам…
Глядя на Рисая, я уже жалею о своём опрометчивом поступке. И моментально включаю задний ход.
— Знаешь, а давай, лучше поднимемся и вернёмся домой. Чёрт с ними, с деньгами! — Стыдно признаться, но больше всего в этой комнате меня пугает не двуликий. Кое-что другое. — Признаю, это самое ужасное свидание.
Вновь украдкой бросаю косой взгляд на две стойки с целым набором плёток из разных материалов, с метёлками из широких полос кожи с металлическими шариками на концах. И ещё много с чем. На этих стойках вообще полно предметов, предназначения которых я не могу даже вообразить.
Рисай усмехается.
Сначала он просто ослабляет объятия, а затем и вовсе отпускает меня. Но не спешит отвечать.
Оставив меня одну, двуликий направляется к лифту.
Некоторое время он внимательно изучает обе половины его раздвинувшейся стены. А после проводит ладонью по краю одного из стыков стеклянного лифта.
Пользуясь возникшей паузой и тем, что Рисай отвлёкся, я тихонько проскальзываю мимо кровати и останавливаюсь поближе к заинтересовавшим меня стойкам.
Если говорить точнее, то меня интересует предмет, висящий на одной из них. Длинная кожаная плеть с чёрной рукоятью и раздвоенным, словно змеиный язык, концом.
