Этой ночью люди лишились более десятка кораблей, и поспать им не удалось. Может, такая потеря — всего лишь капля ущерба для армады, но со стороны оборотней в этой битве потерь не было. Значит, можно сражаться с этим противником! Не так уж непобедимы чужаки даже с новым страшным оружием!
Оборотни продолжали следовать за кораблями, которые теперь не осмеливались подходить близко к берегу. Двуликие радовались, но чужаки никуда не исчезали, они всего лишь устранили беспечность в своих рядах. Ещё два раза лейны готовили огненные лодки для врагов, и армада вновь потеряла несколько кораблей, но берам в эти разы тоже пришлось не сладко.
Люди бдительно сторожили свои суда, и подойти к ним незаметно теперь было сложно. Отвлечь, используя бумажные фонарики, больше не удавалось, слишком они зависимы от направления ветра. Бывали моменты, когда чужаки подкарауливали забывшихся оборотней на побережье и стреляли с кораблей по их скоплениям. Если кто-то выживал, то навсегда оставался калекой. Такая участь была страшна, и очень быстро все усвоили особые правила слежки за людьми на кораблях.
Гор из донесений знал, что идущая к кольцу городов наиболее далеко отброшенная штормом часть кораблей уже не единожды делала высадку. Чужаки сталкивались с небольшим сопротивлением, даже пробирались вглубь земель, но где-либо закрепляться они не стали.
Волчьи отряды, смешанные или полностью укомплектованные берами, строго выполняли приказ императора. Они нападали на пришлых, пробовали их на прочность, но как только становилось жарко, отступали, уводя всех жителей из ближайших городов.
Обыватели возмущались, что их не защищают, скорбели о брошенном имуществе, впадали в отчаяние, возвращаясь в разгромленные города, и забывали только об одном, что все эти эмоции они могут позволить себе только потому, что живы.
В то время, как чужаки упорно преследовали свою цель, торопясь воссоединиться, чтобы начать тотальную зачистку, Аня скакала на лошади по направлению к Западному лесу. Иногда она пересаживалась на беров, а то и сама бежала. Она торопилась, жалея каждую минуту, и поэтому, когда от скачки у неё внутри заболели все органы, она перешла на бег. В какой-то момент тело взбунтовалось, и ей пришлось велеть сделать для неё люльку, чтобы продолжать путь. Темп снизился, но она упорно приближалась к цели. Когда её выгрузили на знакомую поляну, она, не теряя ни секунды, дала команду дуть в рог. Через пару часов ей под ноги воткнулась стрела с запиской.
— Приглашают к себе, — Аня коротко передала содержимое волку из охраны.
— У нас приказ не пускать вас в лес.
— Я приглашу лесных к нам. Проследите за тем, чтобы наши гости были в полнейшей безопасности.
Аня черканула адресованную деду записку и, обернув ею стрелу без наконечника, отправила в сторону той поляны, где когда-то она стояла в ожидании. Ответа долго не было. Девушка засомневалась, нашли ли её послание, и стала размышлять, как поступить дальше.
— Отойдите в сторону, — велела она охране, думая, что торчащие рядом с ней грозно сверкающие глазами волки мешают выйти лесным, — оставьте меня тут одну.
— Но…
— Послушайте, мы не так уж далеко стоим от леса. Достаточно желания и хорошего лука, чтобы достать меня.
Оборотень с тревогой посмотрел на лес.
— Вон, видите высокие сосны? — показала Аня пальцем.
Воин тут же прикрыл собою правительницу и попытался увести её дальше.
— Прекратите! — зло ударила его по рукам девушка. — Захотели бы — убили. К тому же своей вознёй вы мешаете мне слушать.
— Если вы даже услышите стрелу, вы не сможете её поймать, — сердито ответил ей мужчина.
— И не собиралась, а вот податься в сторону успею.
Двуликий дал знак отойти подальше своим коллегам, а сам остался рядом, и больше они с Аней не препирались. Оба замерли. Воин полагался на свои уши, а правительница пыталась раствориться и почувствовать себя единой с лесом. О приближение лесных жителей к границе они узнали одновременно. Оборотень хотел было предупредить Аню, но по её волнению понял, что она уже в курсе. Через минуту из кустарника выбрался Карем.
— Ну, внучка, заставила ты меня побегать, — заворчал он, с удовольствием наблюдая за вытянувшимся лицом её охранника, узнавшем о родственных связях императрицы.
Аня усмехнулась:
— Следите за лицом, господин старший защитник, а то я и вам найду среди лесных жителей родственника.
— У меня не может быть среди них…
Аня отмахнулась:
— Не зарекайтесь. Они живут очень долго, и кто знает, кто из ваших предков очутился там и оставил потомство.
Дед уже подошёл и насмешливо смотрел на мужчину рядом с Анной. Элитный оборотень, из породистых, следящих за чистотой крови в своей семье, но Кареманна права: такие к ним попадали, и в лесу нынче живут их детки.
Аня подошла к деду и обняла его.
— Что-то ты, внученька, паршиво выглядишь. Осунулась, измотана, глаза нездорово блестят. Плохо тебе с волками?
— Я спешила, а дорога никакая, — девушка пожала плечами.
— Ну, а с вожаком как живётся? Не притесняет? А то у нас найдутся для тебя женихи!
Оборотень угрожающе оскалился, но Аня, не обращая на него внимания, грустно улыбнулась и подошла к Карему поближе.
— Присядем, в ногах правды нет, дедушка, — она приглашающе указала на выставленные скамьи и стол.
— Присядем, — покладисто согласился старик.
Аня в упор посмотрела на защитника — и тот нехотя отступил, потом ещё и ещё на полшажочка, после чего принял независимый вид, и правительнице пришлось начинать разговор.
— Сейчас, дед, самое лучшее время для того, чтобы выйти из изоляции.
— Хм.
— Враг на подходе, и помощь, оказанная вовремя, будет особенно ценна.
— Помощь? От нас? Что же к вам за зверь такой пришёл, что Чёрным волкам не справиться?
— Люди.
Дед ошарашено молчал и с недоверием смотрел на неё. По его реакции Аня поняла, что Гор напрасно боялся, что лесники состоят в заговоре.
— Нам нечего делить с людьми, — угрюмо произнёс дед.
— Ты, верно, забыл, каковы могут быть люди? — тихо спросила она его.
— Я повидал разных за свои века, плохих и хороших, просветлённых и чёрных душою. Расскажи, внучка, кто к нам пожаловал.
— Потомки тех, что спаслись от оборотней морем. Всё это время они совершенствовали оружие и жили ненавистью. Они пришли мстить.
Дед неприязненно посмотрел на прислушивающегося защитника и сказал то, что ожидаемо:
— Это их право.
Аня кивнула, понимая, что из полученной информации другого вывода от лесного человека она не получила бы, но сдаваться она не собиралась.
— Когда-то двуликие совершили страшную ошибку, раздув пожар ненависти, напитав его завистью, обидами, непониманием. Люди дали толчок к этому, упиваясь своими знаниями, стремясь вперёд ради своего благополучия, забывая, что рядом живут простоватые соседи. Хватило бы всего лишь терпения и уважения, чтобы вместе шагнуть в новое будущее, но наши предки шагнули в хаос и разрушения. Прошли века, казалось бы, можно сделать выводы и не вступать в новый порочный круг ненависти, но нет же! У меня такое чувство, что никому нет дела до мирной жизни, где дети могут без страха бегать по улицам, где на женщину стыдно будет поднять руку…
Аня умолкла, но, сжав кулаки, снова встрепенулась:
— Не буду расписывать, какой я вижу нашу жизнь. Но подумай, дед, вот о чём. Они убивают всех! Понимаешь, не только мужчин, считая их врагами, но и женщин, детей. Им не нужны полукровки, им не нужны будут люди, жившие рядом с двуликими. Они пришли очистить мир от нас всех! Может, тебя и оставят в живых, но тебе придётся пролить реки крови, чтобы доказать, что ты достоин их вонючего расположения. И кстати, не думай, что я ругаюсь. За океаном люди хорошо научились убивать, но вот в остальном они дикие и непримиримые. Они несут с собой разрушение и смерть, они чёрные и наглухо закрыты для каких-либо убеждений. Это фанатики.
