людям было необходимо общество других. Иначе можно было легко сойти с ума.
Розалин своим рассудком рисковать не собиралась. У нее и так с головой не все в порядке, если верить словам отца. Тихо посмеявшись, она остановилась перед дверью в комнату Филипа и вежливо постучала. В ответ не донеслось ни звука. И даже через несколько минут никто не открыл.
Розалин толкнула дверную ручку от себя, но дверь снова оказалась заперта на ключ. Вскрывать ее и на этот раз, она не решилась. В конце концов, это было невежливо. В прошлый раз она не знала, что в комнате кто-то живет, но не теперь.
Однако сколько бы Розалин ни стучала и ни умоляла сладостным голосом, дверь Филип не открыл, полностью игнорируя ее. Каков наглец!
Раздраженно топнув ногой, Розалин пошла к себе. Ну ничего, она ему еще покажет. Сегодня она слишком устала для этого, но вот завтра…
Неописуемый рев боли разнесся по всему гроту, оглушая.
Розалин в ужасе подскочила на кровати, мгновенно просыпаясь, и уставилась в сторону прикрытого шторами окна. Судя по широкой полоске яркого света, утро наступило уже давно.
Очередной рев прокатился по драконьему логову. Не нужно было даже гадать, чтобы понять, что произошло.
Дракон, как всегда, вернулся домой пешком, проходя сквозь огненную стену, и напоролся на ее сюрприз. Заметить ловушку заранее он не мог, да и откуда ему было знать, что нужно смотреть под ноги. Наверняка сейчас у него между пальцев хватало острых заноз. Судя по надрывному реву, это было очень больно.
Розалин тихо сползла с кровати, желая посмотреть на свою работу, и подкралась к окну. Остановившись у штор, она прислушалась.
— Миледи! — проревел дракон, и струя пламени пролетела мимо ее балкона.
Волна ужаса прокатилась по телу, сбивая дыхание. Розалин отшатнулась, споткнулась о ковер и упала назад, больно ударившись ягодицами. Ссадина на спине напомнила о себе неприятными тянущими ощущениями. Прикусив губы, чтобы не издать ни звука, Розалин спиной вперед поползла подальше от окна.
— Если ты сейчас же не явишься, убью-у-у! — очередной рев, преисполненный боли, прокатился по гроту.
Розалин спряталась за ширмой и сжалась около ванны, обхватив колени руками. Ее месть вышла из-под контроля. Хотя какого эффекта она вообще ожидала? Думала, что дракон просто посмеется над ее попытками напакостить ему? Точнее, она не думала вообще.
О боги! Она окончательно разозлила дракона, и теперь он ее точно сожрет! До сих пор никто не приходил за ней, иначе он бы непременно сообщил ей об этом. Она все еще была здесь, а значит, отец не стал платить выкуп. Розалин была обречена.
Драконий рев постепенно стал тише, изредка переходя в жалобные завывания. Огнем он больше не плевался и не звал свою пленницу.
Совесть кольнула сердце. Розалин понимала, что дракон плохой. Он едва не убил ее, когда напал, похитил, держал пленницей в своем логове и заставлял работать. При всем при этом он был относительно терпелив к ее язвительным замечаниям, игнорировал ее грубость, когда она уставшая срывалась на нем, приносящем ей еду. Он кормил ее. Да и в целом не обижал.
Розалин поднялась на ноги, стянула с себя ночную сорочку и надела первое попавшееся платье, не утруждая себя ни майкой, ни чулками. Свои сапоги надевать она не стала, оставаясь в ночных тапочках. Времени возиться со шнуровкой не было.
Прислушавшись, Розалин различила только судорожное тяжелое дыхание. Совесть снова сжала сердце виной, и она направилась вниз. Ей было не впервой разгребать последствия ее капризов.
Осторожно приоткрыв дверь, Розалин выглянула наружу. Дракон лежал на боку недалеко от огненной стены и пытался зубами выковырять занозы. Рядом с его головой уже валялись несколько окровавленных ножей, но Розалин прекрасно помнила, что импровизированных кольев было гораздо больше.
Стоило ей шагнуть на каменные плиты, как дракон застыл, явно услышав ее. Однако он не повернулся, ничего не сказал — вернулся к своему занятию, судорожно дыша каждый раз, когда наклонялся к лапам.
Розалин медленно подходила к огнедышащему ящеру. Золотисто-желтая шкура блестела в лучах солнца, проникающих сквозь трещины на потолке грота. Вдоль всего позвоночника с высоким жестким гребнем располагался замысловатый узор из черных пятен и лепестков. Он сужался у лопаток и снова расширялся к хвосту, красиво оплетая внешнюю поверхность крыльев. Сам гребень, как и рога, был темно-коричневого цвета.
Огромные крылья сейчас были наполовину сложены и ритмично подрагивали в такт сердцебиения. Длинный мощный хвост, завершающийся острой костяной иглой, нервно бил по земле, совсем как у кошки.
Розалин осторожно обошла дракона, перешагивая через покореженные и окровавленные ножи и лезвия. Удлиненная голова с серповидными рогами, загнутыми назад и вверх, снова наклонилась к лапам. Черные окровавленные губы приоткрылись, и дракон попытался передними зубами достать черенки обломившихся вилок и ножей. Но обломки слишком глубоко сидели между его пальцев. По лапам на каменные плиты сочилась темная кровь.
Узкие черные ноздри раздулись и судорожно дрогнули, из груди дракона вырвался рык, но на Розалин он не посмотрел. Приоткрыв губы в гримасе боли, он порывисто выдохнул.
— Добивать пришла?
— Вовсе нет.
Розалин подошла ближе и виновато опустила голову. Огромные драконьи лапы были все усыпаны острыми обломками и сильно кровоточили. Стало очень стыдно.
— Что я могу сделать?
Дракон долго молчал, сверля ее тяжелым взглядом черно-золотых глаз, но затем отвернулся и шумно выдохнул.
— За сокровищницей есть кузница, там — щипцы.
— Прости.
Розалин опасливо попятилась прочь от дракона и убежала в указанную сторону. Она обошла
