Да только никакого гостя за дверью нет. Точнее, есть, но это совсем не гость.
Перво-наперво вижу плетеную корзинку с цветами и фруктами, висящую на уровне моего лица. А уже только потом замечаю то, что удерживают в воздухе сей шедевр местного флористического искусства с помощью золотой пыльцы сразу с десяток фей-мальчиков, одетые в подозрительно одинаковые цветочные зелено-желтые костюмы, будто в униформу. Только крылышки у всех за спинами разные и по цвету.
М-м-м… Оригинальная служба доставки. Знать бы еще, от кого.
Завидев меня, феи начали активнее «звенеть», голося что-то чудными голосами.
Это они меня так ругают? Или представляются?
И что делать с корзинкой?
Небо! Ну почему во всяких книгах попаданцы легко вписываются в новый мир? Тут же на каждом шагу опасаешься сделать что-то не так! Не тому улыбнулась — и все: записали в «слишком общительные». А если подарок вот этот принять? А если не принять?
На счастье, вижу, как одна из соседней дверей по коридору резво распахивается и оттуда бодрым шагом в форме наездника показывается Отти. У девушки явно прекрасное настроение и она, даже, кажется, что-то тихонько напевает. Но альвийка тут же тормозит, завидев фей с корзинкой и меня. И на курносой ушастой мордашке девушки проступает сильная заинтересованность сценой.
О! Супер! Она-то должна разбираться во всяких нюансах поведения в этом мире.
— Отти! Привет. Помоги, а?
— Привет, Таня, — улыбается она, подходя. — А чем помочь?
— Просто я не знаю, от кого это. И зачем. Мне надо это забрать? Или нет? Но, наверное, надо, да? Феям же тяжело, наверное.
Отти стреляет в меня веселым взглядом.
— Не-а. Им не тяжело, — еще шире улыбается она. — За это не бойся. А про остальное — ну, посмотри, что в свитке написано.
— В свитке?
— Ага, там внутри должно быть свиток. Такой, с красной печатью салона, откуда это доставили. Печать ломаешь, свиток разворачиваешь и читаешь.
— А это безопасно? — вспоминаю браслет от Сэма. Кто знает, что могут быть за чары на свитке.
— Совершенно. Но если боишься, давай я печать сломаю.
— Да, нет. Я сама, — рисковать случайной помощницей хочется еще меньше, чем собой. Ну, в конце концов, если что, почему из-за меня должна страдать вот эта альвийка?
Так что под внимательными взглядами феев и Отти, нахожу в центре аппетитной композиции тот самый свиток. На скрепляющей его восковой печати штампом оттеснен силуэт феи с цветком.
Ой, а что, если посылка от Сэма? Запоздало думаю я, ловя себя на желании того, чтобы она ей действительно оказалась. А еще, чтобы так он извинялся за свои вчерашние слова.
Но нет. Послание на свитке гласит, что отправителем этого подарка является Фаттарэт. И он же просит меня не только принять корзинку, но еще прийти сегодня снова на стадион, где он с удовольствием устроит мне экскурсию и покажет всех местных животных.
И теперь я растеряна еще больше.
Наверное, это отражается на моем лице. Потому что Отти тут же спрашивает:
— Такое плохое послание?
— Да нет. Просто я, — я вспоминаю все, что слышала о драконах от Тайрэнна и Сэма, а еще появление Фаттарэта на празднике, наше знакомство с ним в библиотеке, когда я, как мне показалось, ему совсем не понравилась, но все это время своим поведением он доказывает обратное. И я теряюсь от всего этого окончательно, — я не знаю, что мне делать, — признаюсь, обескуражено. — Может, подскажешь?
И протягиваю альвийке свиток.
— Может и подскажу, — кивает девчонка, тряхнув бело-сине-фиолетовыми волосами. — Ого, какое длинное имя! — тут же замечает она, с интересом вчитываясь в написанное. — Дракон! Да еще один из чемпионов-наездников! — восклицает, глядя на меня с восхищением.
— Ага, — киваю, — он самый.
— Вау! Это многое объясняет! — бросает она лукавый взгляд на мою одежду.
Ну да, мне такое точно не по карману.
— Это не его подарки, — уточняю, давно не уверенная, стоило ли вообще принимать от Сэма хоть что-то. Пока все, что в моей жизни хоть как-то связано с ним, оборачивается какими-то сомнительными вещами.
— Не от дракона? — с удивлением переспрашивает Отти, теперь глядя на меня так, будто у меня только что на лбу рога выросли или за спиной крылья. Хотя, уверена, ни тому, ни другому она бы совсем не удивилась.
— Нет. Фаттарэт мне ничего не дарил. Только вот эту корзину прислал сейчас. Впервые.
— А от кого тогда? — любопытство однозначно распирает подростка, но она тут же спохватывается: — Но… Извини, это не мое дело, — смущается Отти. — Но, если кроме цветов от дракона больше ничего не было, то чего тогда ты не знаешь? Это же… Как ты говорила?.. Круто! Да! Это же круто?
— Круто — что? Ты не могла бы объяснить. Что будет, если я приму этот подарок и соглашусь на встречу? И что будет, если не приму? Дракон обидится?
— Обидится? — Отти сперва прыснула, а потом звонко рассмеялась. — Нет, он не обидится. Ни я, ни ты не можем обидеть дракона! Чтобы мы не делали. Хоть капризами их изводи.
— Это почему?
— Потому что обидеть дракона может только равный ему! А женщина не может быть равной дракону.
И почему-то от нее это звучит не как что-то плохое.
— Но ведь это же угнетение, — говорю осторожно, чувствуя себя очень глупо. И не зря.
— Угнетение? — весело спрашивает альвийка, заново начиная смеяться. И только отсмеявшись аж до слез, она наконец-то находит силы объяснить мне то, чего я никак не могла понять. И чего бы никогда не приняли земные феминистки.
Глава 12
Тайрэнн не врал, когда расписывал поведение драконов. Но, как положено, у медали две стороны. Драконы-мужчины действительно, все как один, озадачены раскачкой боевой формы. Еще бы! Глава клана не может взять из подопечного-подчиненного никакой магии, если тот находится в драконьем облике. Вся сила, что есть у драконочеловека, когда он просто дракон — она вся его.
И да. Драконницам действительно запрещено увлекаться тем же. Причины для этого вески и связаны с продолжением рода.
А раз уж у самых сильных существ в пяти мирах самки слабее самцов, то разве может быть самка какого-то другого вида сильнее дракона? Или хотя бы быть равной ему? Драконы уверены, что нет. Спорить с ними желающих крайне мало.
Именно поэтому драконы воспринимают любых женщин, как нечто хрупкое и драгоценное. Как сокровище, которое нужно беречь, оберегать, холить и лелеять.
А еще как то, что совсем не разбирается в мужских проблемах. Поэтому для них женские капризы — священны. Но женские советы и мудрость — нонсенс.
В итоге, драконницам запрещено разговаривать в присутствии мужчин-драконов, если те сами не спросят ее об этом. Зато если драконница откажется выходить замуж за дракона, пока он не достанет ей звезду с неба, он должен будет достать. И после свадьбы тоже, если его жене вдруг захочется в коллекцию еще одну. Или даже не одну.
И в своем отношении к женщинам драконы не делают разницы между видами.
— Например, вчера. Ты же видела, как Наррирэт и Фаттарэт предлагали Иррит поменяться с ними местами? — вернув мне свиток и активно жестикулируя, Отти взахлеб расписывала особенности драконьего рода, давно уже не нуждаясь в моих вопросах. Я еле успевала кивать на ее слова и, иногда, что-то спрашивать, чтобы вернуть разговор в нужное русло. — Наррирэт — это первый из тех, кто вчера выступал. А Иррит — темноволосая ветала, что была самой последней, — уточнила Отти, не зная, что я знакома с той. — Единственная ветала-чемпионка за последние триста лет, между прочим! — с гордостью, будто речь о ее старшей сестре, продолжила альвийка. И я сделала мысленную заметку никогда не спорить о качествах Иррит с Отти. Скорее всего, меня в этом споре никто не поддержит.
— И зачем они это ей предлагали?
— Потому что тогда у Иррит было бы больше шансов заинтересовать собой самую сильную виверну. И выбор больше. Ну и виверн же злят специально: чтобы ауры связать. Связанная виверна не видит перед собой никого и ничего, кроме наездника, который ее укрощает. И самые последние — они самые хитрые. Они не дают сцепиться с их аурами! Делаю это, чтобы вырваться и сбежать. Ну, вот та, что чуть не загрызла Пата, она же именно это сделала.
