Пелагея все силы свои собрала и вновь тенью обратилась. Бесплотной, прозрачной. Времени мало у нее. Особенно когда солнце светит. Магии почти не осталось. Григорина проклятая все отняла.
— Бери Ждану свою и к воде беги. Чем быстрее, тем лучше. Не человек она более… за тебя свою человечность отдала. Русалка. Дочь Властибора, от Аспида среди людей спрятанная. Тебе еще много веков назад обещанная. К воде неси и царю водному верни — тогда выживет.
Когда Аспид на ноги встал, вслед за ним и войско его начало подниматься. Велика сила Черного Аспида. Это дракон-воин. На нем вся армия царства держится. Если на престол взойдет, все головы склонят. Ибо не царь сейчас на престоле, а самозванец.
Со своей ношей на руках Ниян в зверя обратился. Так, что хруст костей оглушил, словно грохот камнепада. Крыльями черными взмахнул и в лапах когтистых ношу свою драгоценную поднял ввысь.
Метнулась тенью за ним… А солнце все выше стремится и лучами своими сжигает маленькую русалочку в хищных лапах. Не донесет Аспид. Иссохнет она… Пелагея на небо посмотрела и руки ввысь подняла. Последние силы, последние крупицы магии доставая из недр измученного проклятием сознания.
Всем телом содрогнулась, и от рук прозрачных вверх волна устремилась. Тучи заклубились из ниоткуда, почернели, собираясь, закручиваясь в грозовые вихри с яркими сполохами молний, и дождь полил с такой силой, что деревья к земле пригнулись.
— Давай. Аспид. Неси ношу свою драгоценную. Авось и сбудется пророчество, и свергнем мы Вия ненавистного. А Пелагея плоть обретет.
А сама в вихрь обратилась и по ветру следом за Аспидом понеслась…
Чтобы увидеть, как он над водой крыльями машет, мечется… как когти разжал и ношу свою в недры моря выпустил. А сам кружит над ними, разрезает воздух обсидиановыми лезвиями, мечется. Стонет оглушительно и жалобно. Знает, что навсегда отдал… Не бывать ему под водой морской никогда, а ей на сушу не выйти. Если только…
Аспид на земь упал и, корчась от боли, облик человеческий вернул. Над водой на коленях стоит, в песке утопая, в волосы пальцами скрюченным впился.
— Забирай… пусть только живет… слышишь? Властибор. Жизнь верни ей и сына моего береги.
Никогда Пелагея раньше не видывала, чтоб Аспиды слезы роняли. А сейчас сверкают в песке янтарные капли, сливаются с каплями дождя.
— Забирай. Слово свое обратно беру. Твоя она, Властибор.
Море всколыхнулось и начало от берега отходить, все дальше и дальше. Пелагея сама назад попятилась. Знамо дело, ничего хорошего в этом нет. Если вода от берегов отходит, она потом огромной разрушительной волной на все живое обрушится. Гневается царь морской. Вихрь соленый поднимает. Там, на горизонте растет смертоносная сила соленой стихии. Напоминая вначале тень, которая увеличивается в размерах по мере приближения. Аспид с колен поднялся и во весь рост встал. Не бежит, не прячется, а у ведьмы Пелагеи сил и магии не осталось, чтобы исчезнуть или в змею обратиться. Смотрит округлившимися глазами на приближающуюся смерть, которая все выше и выше становится, и только губами шевелит.
Волна выросла до гигантских размеров, подкатываясь все ближе и ближе к берегу, и у самого песка застыла, начала опадать, трансформируясь в блестящие серебряные чешуйчатые шлемы, обнажая острые копья и могучие плечи морского войска. Все одинаковые. Стоят ровно, в шеренгу размером с саму волну, и ни конца, ни края войску не видно. Голубые волосы богатырей развеваются на ветру, кольчуги блестят чешуей, бороды колышутся ниже груди. Могучие руки сжимают мечи и копья с щитами. Взвыл порыв ветра, и расступилось войско, и Властибор медленно и тяжело выплывает из пучины морской. В одной руке трезубец блестит, во второй скипетр власти и корона кристаллами морскими переливается, молнии мечутся между острыми краями, путаются в длинных седых волосах, вплетаются в невозможно длинную бороду и уходят в воду, подсвечивая ее неоновым блеском.
— Слово свое забрать не мог… да ты сам мне его отдал. Армию тебе взамен даю. Свергни брата своего и на трон взойди.
— Ждана жива?
— Имя, значит, ей дал… а я ее от тебя без имен спрятал. Чтоб найти было труднее.
— Я нашел.
— Знаю, что нашел.
— Жива или нет?
— Жива. Только запрет на ней, из воды выйти не может… таковы наши законы. За каждый год вне воды — сто лет в воде. Бери войско и ступай, Ниян. Дочь… больно любит тебя. Она попросила. Считай — мой дар за возвращение дочери.
— Не нужно мне войско твое. Ждану верни.
— Не вернуть ее уже. Кто в воду вошел, обратно не воротится.
Пелагея быстро посмотрела то на царя морского, то на Аспида.
— Воротится. Лжет он. Имеешь право видеть ее. Если наследника носит от тебя. По нашим законам он — будущий царь Нави. А мать его имеет право на землю ступать… только жениться тебе на ней надобно.
Царь на ведьму из-под косматых бровей взглянул и трезубец на нее направил. Молния вылетела, но Аспид руку резко поднял и схватил неоновое копье. Швырнул на песок, и оно исчезло.
— Видеть Ждану хочу. Сына моего носит.
— Моего внука.
И о дно трезубцем ударил так, что воды всколыхнулись.
— Наследника Нави.
— Трон сначала завоюй, а потом внука моего наследником называй. Не жена она тебе. Убирайся, пока не передумал.
— Я Вия без твоей армии завалю.
Развернулся и пошел прочь от берега.
— А когда вернусь, высушу море твое и достану ее с самого дна.
— Не вернешься. Без моего войска не видать тебе победы.
— Значит, сгину.
— Мракомир вернулся… не победить тебе Вия никогда. Гордость свою уйми. Дам дочку увидеть. Один раз. Если победишь и уничтожишь проклятого красного дракона.
— И это стоит того, чтобы разбить армию Вия или сдохнуть.
* * *
Он туда не драться шел. Нет. Он шел разрушать. Стирать с лица земли. Смешивать с грязью и копотью. Его душа была полна черной яростью, глухой ненавистью и болью. И ничто этой боли не уймет.
Когда потерял ее, половина сердца сгорела. Сам сжег. Да… драконы могут убить себя самосожжением, как и он, стоя с ней на руках, понимал, что, если не успеет до воды донести, вспыхнет и развеется вместе с ней пеплом по Нави. И чем тише билось ее сердце, тем сильнее горело его. Так, что дышать от боли не мог. Душа она его. Ему с рождения предназначенная.
И сейчас его сердце горит. Но уже от ненависти.
Не ждал его во дворце Вий. Сбежал. Когда жег его Ниян дотла вместе с войском, не преклонившим колени, вместе с чернью и боярами, присягавшими Вию в верности. Остальные на земь легли и голову руками прикрыли в знак покорности. Огонь и вода. Две стихии сметали все на своем пути, гнали войско в сторону Чар-горы, к самой пропасти.
Нежить под землю ушла. Не выступило войско Мракомира за Вия. Полыхало красными сполохами Межмирье. И скелеты несли дозор на границе. Разграничивая мрак и свет Нави факелами с пурпурным огнем, добытым из недр их Темным Властелином.
Красный дракон теперь мчался к горе. Единственное место, где потеряются могучие силы. И Аспид снова станет человеком. Единственное место, где он может схорониться от огня и от воды. Куда не ступит нога водного войска.
Воины Властибора пожарище потушили и отхлынули назад, гигантской волной. Аспид у Чар-горы крыльями машет… а на самом пике Вий стоит. В человеческом обличье с мечом наголо. Зовет брата на смертный бой.
— Давай биться, брат. По-честному. Один на один. Или ты на меня безоружного в облике зверя напасть решил?
Аспид несколько раз крыльями взмахнул и вниз устремился.
— Сожги его… Испепели. Не ведись на провокацию, Господин, — кричал Врожка и махал руками, — Эх…
Застонал от разочарования, когда Ниян меч из ножен выдернул и на краю бездны пошел навстречу своему брату. Вий скалился, оглядывался на дышащую магмой пропасть.
— Глупец. Я тебе голову отрублю и скину тебя в самую магму. А потом заставлю Властибора мне ее отдать. Ждану твою. Женой она мне стала.
