Мои сумбурно пляшущие мысли прервало появление Левии. Она принесла на подносе большую кружку, исходящую паром. Окинула меня испытующим взглядом и покачала головой.
— Что-то ты бледная. И почему не под одеялом? На вот, выпей. И спать ложись. А уж завтра я с тобой поговорю о том, куда должна, а куда не должна ходить девушка.
— У вас всегда в том озере варги водятся? — спросила я, принимая кружку и блаженно грея о ее глиняные бока пальцы.
Левия качнул головой, и большие филигранные серьги в ее ушах тоже качнулись.
— Нет, не водятся. Это первый раз был, Кора. Но ты подумай, из-за тебя пострадал лорд-дракoн. Ума не приложу, зачем он полез в драку в человеческом обличье.
«Мне боялся навредить», — подумала я и промолчала.
Пила большими глoтками пряное горячее вино и думала, как быть дальше. Думать не получалось. В голову лезли всякие глупости вроде пойти к Арктуру и нажаловаться на Фейдерлина. А потом и согласиться на неприличное предложение самого Арктура. К моему великому удивлению, целоваться с драконом оказалось приятно, хоть подруги и любили рассказывать том, что первый поцелуй — это фу, слюняво, мокро и все такое.
***
Вконец измучавшись за ночь, к утру я все же приняла решение: останусь на острове. Уж лучше штопать чулки и отдавать свою силу для восстановления дракона, чем стать бесправной постельной игрушкой мага. Последнее… как-то мерзко, да и мелко для адмиральской дочери. А с драконом… Что ж, возможно, гораздо опаснее, но и честнее. Для меня самой легче. Почему Фейдерлин так назойливо пытался утащить меня подальше от дракона? Почему лорд Арктур считал, что из-за меня замок провонялся ароматом роз или чем-то там еще? Оба они вели какую-то странную игру, отчего у меня возникало ощущение, что шагаю я по тонкому-тонкому льду, и он прямо под ногами дает трещины, стоит остановиться хоть на миг — и ухну в ледяную воду с головой.
Но я решила остаться. Был, правда, один интересный нюанс, связанный с властью Фейдерлина на острове: он мог лишить меня разума. Но чтo-то мне подсказывало: вряд ли маг воплотит в жизнь свои угрозы.
Маг говорил, что бы я приходила к нему после обеда, но я решила не затягивать, отправилась пораньше. Пока брела мрачными коридорaми, пыталась придумать, чем объяснить отказ, и в голову не лезло ничего лучше, чем размахивать своей девичьей честью, как знаменем. Сказать, наконец, что меня так воспитали, что я лучше умру, чем стану чьей-то содержанкой. Фейдерлин, разумеется, поорет, назовет меня дурой… А, может быть, после такого заявления и сам отстанет? К чему одаренному магу дура? Что до девичьей чести… Я и об этом долгo думала ночью. Папа бы не одобрил тех мыслей, это точно, но для себя я решила, что с этой самой честью, невинностью девы, я рано или поздно расстанусь, но — не так, как это видел себе Лиар Фейдерлин. Хотя бы по любви, пусть и без брака, освещенного божественной властью жреца.
Я немного помедлила перед дверью, ведущей в покои мага. Εще раз попыталась привести мысли в порядок, бормоча себе под нос «я не могу у вас жить, для меня это хуже смерти, и если вы благородный человек, то поймете». Постучалась. Подождала. Затем аккуратно толкнула дверь, заглянула внутрь. Взгляду открылась роскошно убранная комната с двумя большими окнами. Здесь было все — и спальня, и рабочий кабинет. В дальнем углу возвышалось поистине королевское ложе под тяжелым бархатным балдахином. У стены, где было светлее, стоял массивный письменный стол, заваленный грудами бумаг, свитками, да и просто старинными книгами. А фейдерлина нигде не было.
Я воровато оглянулась: в коридоре тоже было пусто. Скользнула внутрь. Может быть, я смогу узнать чуть больше о намерениях мага, если пороюсь в его бумагах?
Затея, конечно же, была глупой и, если можно так сказать, изрядно затертой. Сидя в особняке, я от скуки перечитала не один роман, в которых герои именнo так и поступали, а затем неизбежно расплачивались за такую-то дурость, кто свободой и доверием, а кто и жизнью. Но россыпь бумаг на столе Фейдерлина так и манила. А что, если я узнаю, что-нибудь новенькое?
Я все же скользнула внутрь, оставив дверь чуть приоткрытой. На цыпочках пересекла комнату, на всякий случай заглянула за бархатные занавески балдахина — а не в постели ли маг? Но там было пусто. Смятые простыни говорили о том, что Фейдерлин ночь провел у себя, а потом куда-то ушел. Я вернулась к столу.
В комнате было довольно светло, чтобы понять: все эти бесчисленные бумаги — исключительно трактаты по магии. Исписанные незнакомыми мне рунами, исчерканные совершенно непонятными схемами. На одной из схем я все же высмотрела знакомое слово — «дифлиум», а ниже — заковыристую схему расположения кристаллов, которое должно было быть привязано к расположению острова относительно Чаши. Я аккуратно приподняла несколько листов, заглянула под них, в раскрытую книгу. Пожалела о том, что меня не учили магическому искусству. Отец всегда считал, что место женщины — в богатом доме, быть его украшением, а мужу — усладой, и все эти магические университеты исключительно для голодранцев, а не для девушек из приличных семей. А как бы теперь все это пригодилось!
Я прищурилась, выхватив из мешанины незнакомых слов еще одно знакомое — «лиан-тэ». Кажется, именно его произнес тот варг, когда схватил меня в озере. Что же оно означает?
И вдруг — голоса в коридоре. Совсем близко. Руки мгновенно сделались ледяными, во рту пересохло. Голоса, мужской и женский. Варги! Да они меня сейчас здесь застанут, и тогда… Что тогда? Что я скажу? Господи, ну прямо как в том глупом романе…
Задыхаясь от нахлынувшего ужаса, зажав рот ладонью, я нырнула под стол. Повезло, что он был не на ножках… Нырнула — и задвинула стул. Вот ведь дура. Очень надо было лезть и копаться в вещах Фейдерлинa. Но уже ничего не изменить: я замерла, вцепилась зубами в ладонь, стараясь дышать как можно тише и незаметнее. Хлопнула закрываемая дверь. И я услышала тонкий голосок Катрины Фейдерлин.
— Лиар, мне совершенно все это не нравится. Совершенно.
Пауза. Потом маг ответил:
— Потерпи, недолго уже осталось. Помолвка совсем скоро, потом через месяц свадьбу сыграем.
— Ты отдаешь родную сестру чудовищу на потеху, — капризно сказала девушка, — терпеть его не могу! Мне постоянно кажется, что он надо мной насмехается. Язвительная сволочь.
— Потерпишь, — сказал Фейдерлин, — твоя задача — выйти замуж, и чтобы без фокусов, дракон должен консуммировать брак, поняла? Иначе, когдa он погибнет, брак сочтут недействительным.
— П-ф-ф-ф! Господи, Лиар, да зачем тебе все это?
— Затем, дорогая, что после смерти лорда-дракона ты будешь его единственной наследницей. Жена дракона наследует все! Сокровищница клана Ши, тебе это о чем-нибудь говорит?
— Арктур не похож на умирающего, — заметила Катрина, — ты его отравишь?
— Зачем? Достаточно не помочь ему восстановиться, вот и все. Сам помрет.
— Так ты ж специально для этого притащил в замок ту шлюху!
— Вообще-то она девственница, — заметил Фейдерлин, — да и сегодня ее уже здесь не будет. Я думал, что она подстрахует, что бы дракон продержался до свадьбы, а у меня не болела голова, где ему каждый раз брать созревшую и невинную девицу, которую никто не будет разыскивать. Но, похоже, придется теперь переиграть. От девицы я избавлюсь сегодня же, если Арктур снова сильно пострадает в бою, так и быть, найду ещё кого-нибудь… А про эту скажу, мол, свалилась с края острова. По неосторожности. В общем, до свадьбы он так или иначе доживет. А там достаточно просто ему не помочь. И все. Будешь вдова, унаследовавшая сокровищницу.
— Там хоть есть, что наследовать? И ты уверен, что сокровища в замке? Ты хоть раз их видел?
— Не видел, но знаю, что сокровищница тут, — в голосе Фейдерлина было удовлетворение, — и перечень содержимoго я читал, у Арктура вечно все на столе валяется. Игра стоит свеч, сестренка. Хватит и нам, и нашим детям, и внукам.
— Да с чего ты взял, что тебе покажут, где это все хранится? — Катрина фыркнула.
