оговорили…
— Все намного серьезнее, чем вам кажется, — холодно перебил меня он. — В его потайном кармане обнаружен негриг — сильнейший яд, убивающий в течении минуты. Человек, которого угостят этим зельем мгновенно теряет зрение, из-под век сочится кровь, тело содрагается в жутких конвульсиях. Несчастный открывает рот, но крика не слышно, потому что горло немеет. Потом…
— Прекратите, — попросила я, лишь огромным усилием воли подавив желание закрыть уши. — Зачем вы мне это рассказываете?
— Чтобы было понятно, в какой ситуации вы и ваш брат оказались. Кстати, о вашем брате… Сейчас он в соседней допросной.
Я прислушалась. Вроде, криков не слышно. Может, слухи о жестокости инквизиции были преувеличены?
— И не услышите, — будто прочтя мои мысли, сказал Реджин. — На стенах установлены магические заглушки, чтобы посторонние звуки не мешали вести другие допросы.
Заметив ужас в моих глазах, он усмехнулся и, положив исписанный лист в стол, поднялся:
— Следуйте за мной.
Я встала и, на негнущихся ногах, пошла за инквизитором.
Мужчина остановился у железной двери и открыл в ней маленькое окошко.
— Взгляните.
Я приблизилась к двери и заглянула в отверстие. Эта допросная была гораздо больше той, в которой находилась я. Помимо стола здесь были пыточные приспособления. Шери сидел в центре помещения, прикованный к железному стулу. Левая рука распухла и посинела, а правая была зажата в клещи. Над моим братом склонился палач и сжал клещи. Шери закричал и задергался.
В нос ударил запах свежей крови, и я отшатнулась от окошка.
— Не надо! Прекратите! Шери ни в чем не виноват! Он просто на такое не способен!
Чувствуя, как по щекам текут слёзы, я бросилась на инквизитора с кулаками, но мгновенно оказалась прижата к стене, ощущая, как мужская ладонь медленно сжимается на моей шее. Я с ужасом смотрела на своего мучителя, не замечая в его глазах ни капли сочувствия. Таких жестоких людей встречать мне ещё не приходилось.
— Меня не интересует, на что он способен, а на что нет, — произнёс инквизитор. Щеку опалило чужое дыхание. Я забилась, но вырваться из его железной хватки оказалось невозможно. — Меня интересует другой вопрос. На что вы готовы пойти ради спасения своего брата?
В глазах уже темнело, легкие горели от недостатка воздуха.
— На все, — прохрипела я.
Железные тиски, сжимающие горло, ослабли, а потом и вовсе отпустили. Я закашлялась и, потеряв опору, сползла по стене. Чтобы не потерять равновесия, пришлось упереться руками в грязный пол. Так унизительно я себя ещё никогда не чувствовала. Как же в этот момент я ненавидела инквизитора! До скрипа зубов. До потемнения рассудка. Но мне приходилось терпеть, ведь на кону стояла не только моя жизнь, но и жизнь брата. А его я подвести не могла. Просто не имела права.
— Тогда сегодня в полночь придёшь по этому адресу. — Он протянул мне клочок бумаги.
Пальцы дрожали. Я попыталась прочитать, что на нем написано и не смогла — глаза застилали слёзы.
— Здесь даже у стен есть уши, а мне не хотелось бы, чтобы о нашем разговоре кто-то признал. Это понятно?
Я всхлипнула и закивала как болванчик. А что ещё мне оставалось? Придётся играть по его правилам. Другого пути нет.
***
Мало того, что сегодняшняя ночь выдалась холодной и страшной, так вдобавок ко всему с неба начал срываться мелкий дождик. Меня забрали в Дом Правосудия без верхней одежды, но туда я ехала в экипаже, а обратно пришлось добираться пешком.
Мало кто из горожан мог похвастаться смелостью гулять по темным улицам в одиночестве, но грабители и прочее отребье меня сейчас мало заботили. Да и что может быть страшнее свидания с Кариастелем Реджином?.. Наверное, он ещё долго будет сниться мне в кошмарах, как и та пыточная, в которой находился мой брат. Нет, конечно, полностью разум мне не отшибло, и я наняла бы экипаж, но когда тебя и твоего брата волокут в застенки святого престола, то самое последнее о чем думаешь, как прихватить с собой кошелёк. Вот и я не подумала и теперь вынуждена идти по улице Пекарей (благо, она была достаточно широкой и даже кое-где освещена масляными фонарями), раз за разом прокручивая в голове последние события.
Что-то не давало покоя, скреблось на уровне подсознания. Какая-то неправильность, что ли? Я не понимала, что от меня — простой ведьмы с небольшим резервом энергии, вдруг понадобилось Первому инквизитору?
Но настораживало даже не это, а полная конфиденциальность предстоящего разговора. Так чего или кого опасался Реджин в собственной обители, где, по сути, он же всем и заправляет? Опасается шпионов? Ну-ну. В жизни не поверю, чтобы такой человек чего-то боялся. Но загадки плодились, и мне это не нравилось.
Ладно, пока все складывается утешительно. Он дал слово, что Шери больше пытать не будут. И я поверила, потому что хотела поверить. Потому что иначе просто сошла бы с ума, переживая за брата.
Проскочив последние два квартала, оказалась возле своей калитки. Даже не верилось, что я вернулась. Все казалось дурным сном и если проснуться, кошмар прекратится. Но нет, все произошедшее было до жути реально и Шери уже не встретит меня на крыльце…
Я зашла в дом, миновала прихожую и ужаснулась тому, во что превратились некогда уютные комнаты. Разломанные стулья, разорванные подушки, вспоротая обивка, сорванная с петель дверца шкафа и разбитая посуда — стали последней каплей. Не выдержав, осела на пол и разрыдалась. А когда слёзы иссякли, я так и осталась сидеть, бессмысленно глядя в одну точку.
Не помню, как забылась в тревожном сне, но проснулась я, когда солнце уже давно стояло в зените. Кто-то тарабанил в дверь, да так настойчиво, что захотелось придать незванного гостя анафеме. Или, на худой конец, хотя бы придушить.
Надежда, что меня оставят в покое, умерла, так и не родившись. Я поднялась и открыла дверь.
На пороге стояла Эйлин Доджер — невеста Шери. Светлые волосы, как обычно, собраны в высокую причёску, идеальный овал лица, тонкие брови и курносый носик — все в её облике было милым. Вот только в серых глазах я всегда видела лёд и улыбалась она как-то фальшиво. На девушке было дорогое кашемировое платье, и обновлялась она свой гардероб не где-нибудь, а в магазине известного модиста — Саниго Кастэ. И, если признаться честно, в этом плане я ей немного завидовала, потому что позволить себе такую роскош не могла. Реши я вдруг приобрести что-нибудь в его магазине, и нам с Шери пришлось бы перебиваться с хлеба
