же деревня недалеко.
— Тьфу ты, печенка духов! Отставить! По коням!
Зубы Хенрика выбивали барабанную дробь, руки подрагивали, и он снова зарылся в кусты. Не стоит искушать судьбу при таком невероятном везении.
— Мне все это надоело. Будем считать, что погодные условия не позволили напасть на след.
— Мехмет ага, вы ставите под сомнение мою компетентность!
— Ничего, скажу, что вы подхватили простуду и не смогли колдовать. — В голосе командира послышался намек и угроза.
— Кхе, кхе… — весьма натурально закашлялся маг.
— Возвращаемся! Да, ребенка заберите, завезем по пути в деревню. А где же он?
— Только что был здесь. Не нравится мне это, тут недалеко кто-то использовал магию, и я…
— А, оставьте. В такую ночь могло и померещиться.
Пользуясь шумом и стуком копыт, Хенрик снова выглянул и услышал, как задержавшийся маг пробормотал на его родном языке, с опозданием отвечая на фразу капитана:
— На моей родине в Илеханде такого дуболома давно бы в Башню сдали. Для опытов.
Он резко по-птичьи свистнул и вытянул руку в соколиной перчатке. Из сгустившейся темноты вынырнула большая темная птица, похоже, алет или сумеречный коршун, и, сев на руку мага, заклекотала. Тот быстро повернул голову, посмотрел прямо в сторону замершего и в который раз облившегося потом Хенрика, тихо рассмеялся и поспешил за отрядом.
Хенрик дождался, пока последний всадник скроется в темноте, и вскочил на ноги.
— Я умер, я точно умер! Вито, ущипни меня… Он нас заметил… Это еще что такое?
У его ног стояло нечто маленькое и громко шмыгало носом.
Огромный наемник присел на корточки и рассмеялся.
— Да это наш спаситель! Значит, магу не померещилось.
Хенрик присмотрелся и действительно увидел ребенка, одетого в грязную длинную рубашку.
— Ты чей, малыш? — спросил Вито.
Ребенок сунул в рот палец и не ответил.
— Хенрик, возьми его к себе. Здесь холодно, он простудится.
— Я? А…
— Да не бойся, это всего лишь маленький грязный мальчишка. Найдем место для ночлега.
— Как же! Нас теперь ни в один трактир не пустят в таком виде, — проворчал Хенрик, прижимая к себе ребенка.
— С деньгами-то? — хохотнул Вито. — Да мы его выкупим!
Ранним утром Хенрик отчаянно зевал в душном зале какого-то придорожного трактира над кружкой непонятного пойла. Вито сидел рядом и задумчиво скоблил ногтем стол.
В зал влетела трактирщица, которой Вито поручил вымыть и переодеть их неожиданную находку.
— Вот, заберите вашу капризную мелочь. Ей не понравился запах моего мыла и моя каша.
Вито подхватил на руки ребенка, уже чистого и переодетого в новую рубашку, и, удивленно хлопая глазами, спросил:
— Ей?
Но трактирщица уже поспешила по своим делам, оставив двух мужчин, оторопело смотрящих на кроху, перебирающую украшения на шее Вито.
— Девчонка, — воскликнул Хенрик, рассматривая ее влажные от воды волосы и серьезную мордашку.
Вито опустился на скамью и посадил ребенка на стол.
— Ну, как тебя зовут?
Девочка наморщила нос.
— Как тебя зо-вут? — медленно повторил Вито.
Девочка задумчиво кусала палец.
Мужчины переглянулись, а потом Хенрик, подумав, задал тот же вопрос, только на родном языке. Ребенок поднял на них глаза.
— Фике, — неуверенно, но очень четко произнесла она.
Хенрик задумчиво рассматривал ее: обычная девчонка с рыжими растрепанными волосами и непонятного цвета глазами.
— Я начинаю верить в милость Бога, — неожиданно сказал Вито
— Ты же говорил, что никто не выпрыгнет из темноты, — хмыкнул Хенрик.
Вито помолчал, а потом также тихо произнес:
— Конечно, она оказалась девочкой. В этой стране почитают женское воплощение Бога. Ребенок, конечно, не сказочная змейка, или как там ее, но нашелся на нашу удачу.
— Не знал, что ты веришь в Бога, тем более в суридскую Шаллиах, — удивленно сказал Хенрик.
Вито неожиданно громко расхохотался.
— А ты не веришь в своего илехандского Хора? Я ж видел, как ты перед каждым делом украдкой молишься. А вот это — воплощение Шаллиах, наше, личное. Пусть и говорит по-илехандски. — Он шутливо щелкнул малышку по носу, она вцепилась в его руку и стала на ней качаться, от чего Вито, суровый и упрямый «сираскер», рассмеялся еще больше.
Хенрик заметил, что выстиранная рубашка девочки лежит на столе. Он взял ее в руки и рассмотрел.
— Вито, — тихо сказал Хенрик.
Тот поднял голову, и в его бороду тут же вцепилась проказливая девчонка.
— Это одежда Фике.
Вито прищурился.
— Ага ошибся, это не крестьянский ребенок, — продолжал Хенрик, разглаживая цветную вязь на воротничке. — Что же это такое, а?
— Да уж не в хижине сшито, — согласился Вито.
— Ты не понимаешь, этот рисунок…
Вито поднял глаза на друга.
— Ты разбираешься в геральдике, Хенрик? Ты же рассказывал о своем детстве в ремесленном квартале.
— Я… Я ошибся. Этого не может быть. Но она поняла вопрос на моем родном языке. — Хенрик внимательно и взволнованно посмотрел на девочку. — Вот как она оказалась в этих горах? И что там говорил маг? Обещай, как только все устроится, послать кого-нибудь в Илеханд. Я боюсь, там что-то случилось. С королевой, кронпринцессой или принцем, — закончил Хенрик уже совсем шепотом.
Вито долго и тяжело смотрел на него. Потом встал, передал ему Фике, взял со стола рубашку, подошел к очагу и бросил ее в огонь.
— Вито! — ахнул Хенрик.
— Молодой ты еще, глупый. — Вито отобрал у него девочку и медленно пошел к лестнице, ведущей к комнатам для ночлега.
Шестая Башня, герцогство Морская Длань, Илеханд, 25 день Носа Оленя 19 лет назад
Дитер с досадой отвернулся и стал смотреть на далекие зарницы подступающей с юга грозы. Девчонка собрала игру и сочувственно заявила:
— Ничего, потренируешься и, возможно, придет день, когда ты меня обыграешь.
— Отстань, Чичек, я уже три года играю в эту проклятую игру. Честно сказать, у меня пропал интерес.
— Ты так говоришь, потому что проиграл, баронет.
Дитер посмотрел на дерзкую девчонку, свою ровесницу, которая практически на всех занятиях соображала быстрее его, а, может быть, просто отличалась усердием. Дитер вздохнул: терпение — вот чему стоит поучиться у Чичек.
— Ладно, я плохо играю в корабли. — Он помолчал и прибавил запальчиво. — Но и ты не завидуй тому, что мне светит более блестящее будущее, чем тебе.
Дитер знал, что пухлая четырнадцатилетняя Чичек чья-то незаконная дочь, тогда как он, Дитер, баронет Майер.
— Магистр говорит, что будущее — рябь на воде, еще не оформленная Богом и… нам не дано знать, кто поднимется на высоты, а кто окажется в самом низу. Покажет только время и сам человек. Тот, который слепо верит в то, что еще не произошло, не увидит того, что показывает Бог, — ответила Чичек на
