Доходило до казусов.
Санитары проходили мимо многих солдат внешним видом, напоминавших груду мяса, а не людей, а Нека заставляла возвращаться и подбирать, потом ругалась с начальником военно-полевого госпиталя. Тот не хотел предоставлять места «очевидным мертвецам». Но Нека добивалась… И ко все общему удивлению, вчерашние «куски мяса» шли на поправку. Многие, конечно, оставались инвалидами, но были и те, кто возвращался в строй.
Через пару месяцев авторитет Неки стал непререкаем. А на все недовольные вопросы со стороны звучало: «Раз госпожа Дести сказала, что будет жить, значит будет!»
Сама Нека от славы отнекивалась и всё отрицала. Да, она могла точно сказать будет ли жить человек или умрёт, но только потому, что сама была под завязку заполнена магией смерти. А подобное, как известно, тянется к подобному…
Поэтому, когда все остальные обязанности стали непосильными, Нека, всё равно, бродила с санитарами, полагая, что хоть так она сможет кому-то помочь…
Но помогли ей.
Нека шла, внимательно смотрела по сторонам. И вдруг резко остановилась.
— Идите, я вас позже догоню. — махнула она санитарам, что отправились в одну сторону с ней. Те понятливо кивнули и отправились к стоянке, куда сносились раненые, а Нека медленно побрела в сторону, наивно надеясь, что всё что она видит просто обман зрения.
— Ага! Не сомневайся, это он! Он виновник всех твоих бед! Один из виновников этой бойни! Этот напыщенный урод! Этот мерзавец… Этот… Этот.
Сомнений больше не было. И ошибки тоже. Но как он оказался здесь? Это невозможно!
— Всё возможно. Всё! И ты сможешь отомстить. Ты сможешь. Знаешь, как сладок вкус крови твоего врага?! Узнаешь. Не с чем не сравнимо, а главное, ты, дорогуша, в своём праве. И он твой. Ты можешь его добить. И никто никогда не узнает…
Если бы кто-нибудь в этот момент увидел Неку Дести, он бы её не узнал. Даже не так… Это существо, что приближалось к тяжело раненному, даже человеком назвать было сложно. Это был монстр со страшной гримасой вместо лица и с безумными, жестокими глазами.
Да, это существо уже не было Некой Дести. Это был кто-то другой.
И оно приблизилось к молодому человеку. Он был тяжело ранен, но ещё жив. Его колотило, глаза были закрыты, а на лбу сияли капли пота. Да, он был без сознания, но жив.
— И хуже всего, что его скоро найдут и он останется живым. И будет жить долго. Своей холёной, знатной, роскошной, блистательной и сытой жизнью. Опять будет играть людскими судьбами. Опять будет чьим-то идолом. Опять вокруг него будут виться… — шептала тень. — И опять ему будет на всех плевать. Но ты можешь это остановить.
И Нека хотела. Она наклонилась ещё ниже, чтобы разорвать глотку… Чтобы точно ни один маг, ни один целитель не мог спасти.
И девушка хотела, была полна решимости, но вдруг услышала шепот. Мужчина был в бреду. Он говорил эти слова кому-то в воображении, а услышала она, Нека…
— Прости меня, любимая. Прости, что не понял. Прости, что не поверил. Прости, что я трус. Прости… — голос замолчал, но вдруг у мужчины дёрнулась рука. Раненный приподнял её и слегка касаясь лица Неки продолжил: — Прости, за смерть. Я… Только после твоего исчезновения понял, что ты значишь для меня. И я искал. Правда, искал. Напрасно… Ты была там, где найти невозможно. Но теперь мы будем на равных.
И что-то дрогнуло в душе девушки. Этот напыщенный индюк. Его императорское высочество кого-то любил и страдал…
— Что ты делаешь? — закричала тень.
— Спасаю его шкуру. — огрызнулась Нека.
— Зачем?
— Изощренная месть. Он будет жить. Да, он будет жить и мучаться. Долго мучаться.
— Не понимаю…
— Тут и понимать нечего. Его любимая мертва. И, судя по словам, по его вине! И он её действительно любил. Ведь нельзя врать, находясь при смерти. А он умирает! Но я спасу — и он будет жить со своими кошмарами… И, может быть, станет чуть человечней…
Сил на полномасштабную помощь не было. Нека её просто не смогла провести из-за своего болевого порога, да из-за переполненности ненавистью тоже… Но кое-что она могла. То самое, запрещённое заклинание разделения, что использовала её мать, чтобы спасти Ричарда де Мирта…
И Нека его применила, а потом отключилась, чтобы проснуться в новом качестве и новом мире.
Нека усмехнулась, глубоко вздохнула и сняла оковы с рук. Пусть эта мишура повисит: она ещё пригодится, если его светлость захочет навестить, а пока его нет, можно не претворяться.
— Как-то грустно. — подумала девушка. — А что твориться в замке и на улице?
Девушка села на пол и закрыла глаза. И снова то чувство, с которым она очнулась тогда на поле окружило её…
* * *
— Почему мне не больно? Где я? — примерно такие мысли стучались в голове. Девушка открыла глаза и осмотрелась. Всё тоже поле, но покрытое густым туманом.
— Нека! Нека! Детка, иди ко мне. — послышался откуда-то издалека. — Где ты?
Этот голос… Ему нельзя не покориться. Это же…
И Нека пошла, всё ускоряя шаг, затем во все побежала… Бежала, бежала не помня себя, а потом резко остановилась, чтобы отдышаться. И обомлела… Не понятно как, но девушка находилась над миром… Над туманом, над ставками, над деревьями… И шла, шла по воздуху. Ладно, некоторые маги могли левитировать, но Нека не умела, да и не чувствовала расхода сил, а он должен быть чудовищным, а движения должны быть стеснены, а она чувствовала свободу, полную свободу… Она могла прыгать, танцевать, сидеть, лежать. И всё это в воздухе. Но не это насторожило… Насторожило то, что люди, звери, птицы под ногами замерли. Они даже не дышали…
— Чего ты испугалась, моя хорошая? — спросил добрый, со старческими нотками голос.
И Нека обернулась на него.
— Рада? — испуганно спросила девушка.
— Она. Она! — засмеялась добрая старушка. — Ты думала, что я оставлю своего приёмыша?
— Я… Я умерла?
— Нет. Живее всех живых. — улыбнулась Рада. — Наоборот, тебя даже твоё проклятие не касается.
— Но как?
— Заклинания разделения…
— То есть, я отдала магию, а вместе с ней и…
— Нет. Вспомни свои последние мысли.
— Изощренная месть. Он будет жить. Да, он будет жить и мучаться. Долго мучаться. Это?
— Да. Детка, разделение — это не целительство. Любой маг может применить его и с любым запасом сил. И ты применила только использовала не свой обычный резерв, а оборотную сторону. И лишилась её.
— То есть, вы хотите сказать, что я осталась целителем?
