— Помощь нужна? — глухо донеслось снизу. У подножия скалы стоял Максимус. Как обычно, широко расставив ноги и уперев кулаки в бедра. Отвечать я не стала. Стиснула зубы, подтянула мешок на спину и, согнувшись под ним, медленно встала. Переставлять ногу было очень трудно. Как огромный шмель, боль вцепилась в нее и жалила, жалила. Почти боком, максимально оберегая конечность, я спустилась. Проковыляла на площадку и сбросила мешок на землю. Здесь, внизу уже никого не было. Только командир и я. Подойдя к зданию, я уперлась одной рукой в стену и смотрела на него.
— Молодец. Ты донесла раненого товарища до заставы, — его взгляд был испытующим. Он внимательно осмотрел меня с головы до ног, задержавшись почему-то на руках.
— Товарища?
— Ну да. Вес одного мешка равен среднему весу стражника. Эти походы, — он махнул рукой на гору, — это тренировки на вынос человека с патруля. Те, кто сдается и бросает своих, сразу увольняются с заставы.
Так и знала! Знала, что без подлянки не обойдется. Если бы я согласилась прекратить испытание, вылетела бы как пробка со службы.
— Обед уже давно прошел, — Белый задумчиво посмотрел на небо. — Так что до ужина можешь отдыхать. И после него — тоже, — он бросил мне веселый взгляд и зашел внутрь.
А я сползла по стенке и уселась прямо на землю. Сил не осталось даже на злость.
5
Я лежала. Растекшись по постели, абсолютно голая после душа, я просто впечаталась в койку. Болело все. Нога, торс, голова, пальцы рук. По коридору периодически кто-то проходил, раздавались голоса. Но до ужина был еще час. Так что можно было с чистой совестью лежать как труп. Док выловил меня на подходе к комнате. Пытался затащить на осмотр, но я категорически отказалась. Напоминания о необходимости беречь себя для службы пропали втуне. Дверь была закрыта на задвижку. Можно было не опасаться, что кто-то войдет. А если…
Я резко села и тут же охнула от приступа боли. Святой Амадей, так мне не было больно уже давно. Я подошла к двери и еще раз проверила ее крепкость и надежность замка. Окно в комнате было. Маленькое, узкое и расположенное высоко над полом. Сосредоточившись, я закрыла глаза. Тихий скрип и крылья взметнулись вверх! Знакомый, красивый, удобный, но такой недоступный облик. Я взмахнула крыльями, напрягая мышцы. По комнате взлетела пыль. М-да. Надо тут убраться тщательнее. Несколько раз вытянув до предела и сложив обратно, я размяла свои рыжие пернатые конечности. А потом вернулась в девичье тело. Хватит и пары минут. Желание обернуться пропадет еще на неделю точно, а человеческая ипостась подлечится. Так и случилось. Когда вместо птичьего пуха на теле проступила обычная кожа, боль улетучилась без следа. Я подняла ногу, напрягла ее. Нет, все в порядке. И ребра больше не болели. И даже обломанные на камнях ногти восстановились.
Я не спеша оделась. Тщательно расчесала мокрые волосы и стянула их в привычную косу. Сушить их распущенными значит получить целый рыжий водопад. Тетка была всегда в восторге и называла их сокровищем. А мне они мешали. Тетка… Как она там одна?
— Ничего, справится, — я тряхнула головой, отбрасывая эти мысли. Мне бы тоже не мешало здесь освоиться. Сидеть по вечерам с остальными я, конечно, не буду. Но общаться с теми, кто не видит во мне мишень для шуток и объект вожделения, я не совсем не против.
За ужином мой решительный настрой стать ближе с сослуживцами улетучился. Нет, мне никто ничего не сказал. Не ставил подножек. И даже не пытался огладить по филейной части. Они просто смотрели. Все как один. Вся застава, конечно, наблюдала за моими восхождениями и спусками. И все они знали, что я выполнила задание до конца. И это вызвало у них… уважение?
Но кусок в горло не лез. Под столькими взглядами я точно рисковала поперхнуться. Ложка прыгала в руке, хлеб крошился и падал на стол.
— Вашу ж… Дайте поесть нормально! — рявкнула я во весь голос, не выдержав.
Как по команде, парни отвернулись. И только тот, с которым я столкнулась у мойни в первый же день, ядовито отозвался:
— Что? Неприятно внимание стольких мужчин? Удивительно, я думал, девки всегда рады такому.
— Придержи язык, Эшул! — отреагировал Белый мгновенно.
— Заступаешься? С чего бы? — высокий противный стражник развернулся к моему командиру. — Себе в телогрейки ее планируешь загрести?
Абсолютно безмолвно Максимус встал и пошел к принцу. Ну, это я предполагала, что он принц. Спросить же не у кого.
Вскочил со своего места Док, за ним остальные. И тут в столовую вошел капитан заставы.
— Остынь, Белый, — поднял он руку.
И Максимус как будто наткнулся на нее. Остановился, не дойдя до противника буквально два шага. А Фил Огдрузон развернулся ко мне:
— Я предупреждал, — почти прошипел он. — Чтобы никаких склок из-за тебя не было. Быстро в мой кабинет!
Да чтоб вас всех! Я-то тут каким боком? Я не просила Белого за меня заступаться. Выпуталась бы сама. А теперь еще и с начальником заставы придется разбираться. Бросила ложку в тарелку и вышла из столовой. Как же раздражают эти их разборки! Всегда поражалась, насколько мужики любят доказывать друг другу кто круче и сильнее. А страдают всегда те, кто слабее. Шедший за мной капитан открыл дверь ключом и практически втолкнул меня внутрь.
— Сядь! — приказал он.
Я села. Он тоже уселся за свой стол.
— Марианна, я говорил? Говорил! — начал заводиться он.
— Вы говорили лишь о том, чтобы я не прибегала жаловаться. Я не прибегала, — холод в моем голосе мог бы заморозить.
— О, Боги! Чем я вас так прогневал? — он картинно вздел руки и посмотрел на меня. — Ты видишь, что творится? Твое появление подрывает сплоченность личного состава.
Бах! Дверь открылась от удара ногой и, отлетев к стене, ударилась об нее. Максимус вошел эффектно.
— Не трогай девчонку, Фил.
— Белый, ты видишь, что из-за нее происходит? Вы начинаете цапаться друг с другом! — возмутился капитан.
— Эшул мне не друг. И никогда им не был. Не надо мне указывать, как с кем общаться. До него мне вообще дела нет. Но задирать других в моем присутствии я не позволю.
— Она просто девка! Девка, которая вас всех столкнет лбами как баранов! Уже сталкивает!
Белый уперся кулаками в стол начальника заставы, нависнув над ним:
— Она боец моей группы. Ясно? А своих ребят я не даю в обиду никому. Надеюсь, это ты помнишь, — слова падали медленно и размеренно. — Если твой высокородный говнюк еще раз откроет рот в ее сторону, я закрою его силой. И мне будет плевать, как ты это объяснишь внизу.
Он выпрямился и, вздернув меня за руку со стула, вывел из кабинета молчащего капитана.
— Отпусти! — я вывернулась из захвата твердых пальцев. — Я не просила меня защищать!
— А я и не для тебя это делал. Просто кое-кто окончательно зарвался. Нужно было поставить на место. А ты просто подвернулась, — холодно сказал командир разведгруппы.
Меня как будто ледяной водой окатили. А действительно. Чего это я?
Я попыталась обойти эту гору мышц сбоку, но снова была поймана за руку. Он поднял мою кисть к глазам и перебрал пальцы рукой. Ногти! Он же обратил внимание на мои руки после тренировки с мешками! Они были сорваны, а сейчас вполне здоровые. Я резко выдернула ладонь и спрятала ее за спину. Взгляд у него был подозрительный и изучающий. Но он молчал. И Слава Амадею! Врать и изворачиваться сейчас сил не было. Обойдя его снова, я направилась в столовую. Мучители, поесть спокойно не дали! Мне теперь что, голодной спать ложиться?
В столовой было пусто. И моей тарелки с недоеденным ужином не было. Вообще, застава как будто вымерла. Ни убирающего кухню повара, ни стражников. Все расползлись по своим комнатам, что ли? Я повернулась и отправилась к себе. У меня там, в сумке, еще сухари с дороги оставались. Догрызу.
Не успев запереть за собой дверь и раздеться, услышала стук в дверь.
— Кто?
— На пробежку! Пять минут! — крикнул незнакомый голос из коридора. Раздавался топот.
