Мы активировали кристалл и поставили него так, чтобы он хорошо записывал, что происходит в двух комнатах. Шторку в спальню пришлось снять, карниз мальчишки срывали вдвоём, чтобы спальню этой ночью ничем не могли занавесить.
Поила я девочку до вечера.
Курт заговаривал её смешными историями, подсмотренными у столичных аристократов. Маркус рассказывал о жизни студиозусов.
На наших глазах ей становилось всё лучше, даже лицо немного порозовело. Липа легла на её ладошку и делала вид, что спит.
— Маркус, прикажи сварить бульон на завтра. Морика, а ты не грусти, как только станет тебе лучше, приедешь ко мне и выберешь себе такого друга.
— Правда? — с надеждой спросила она.
— Конечно!
Девочка улыбнулась.
Уходить не хотелось, но мы не могли остаться. Если мы ещё здесь задержимся, беспокойные слуги попытаются выломать дверь. Они уже несколько раз стучали и напоминали нам, что молодой госпоже нужно готовиться ко сну.
Маркус сам провёл нас к двум пустым комнатам в конце коридора, поближе к покоям сестры, в гостевое крыло решил не отводить.
— Сможешь включить проекцию того, что происходит у Морики? Хочу посмотреть, чтобы ей никто не навредил.
— Да, — кивнул Маркус.
И на моей стене появилось чёткое изображение комнаты Морики.
Здесь он совсем перестал улыбаться, плечи поникли, в глазах тоска.
— Нужно понять, что вызывает её состояния и тогда мы сможем помочь, — подбодрила я его. — А теперь прочь из комнаты, незачем подглядывать за девочкой.
Дверь закрылась, и я осталась одна.
Комнату девочки наполнили слуги, стали её переодевать и причёсывать. Помогли дойти до кровати и лечь. Гувернантка рядом кудахтала и причитала.
Я как раз перебирала в тревожном чемоданчике лекарства и думала, какое назначить лечение, когда моё сознание зацепилось за что-то странное и тревожное, вскинула голову и посмотрела на проекцию, думаю, в этот момент моя кожа сравнялась с цветом побелённых стен.
— Всевеликий ждёт тебя, как ждал твою мать, — заговорила уже точно сумасшедшая лора Телира. — Ты понимаешь, что больше заставлять его ждать нельзя? Он не прощает этого, Он уже наказывает брата и отца, лишает их разума. Разве здраво, приводить врага всеблагого в дом? Ты не чувствуешь его зова, а твоя мамочка слышала. Он хочет, чтобы ты стремилась к нему и душой, и телом.
Пока гувернантка всё это говорила, она достала флакон такого знакомого характе́рного коричневого цвета.
В них продавался только гимнус.
Вот зараза.
Дальше я не слушала, подскочила и заорала:
— Курт! Курт!
Курт вбежал в одних шортах.
— Бежим, эта тварь заставляет её выпить гимнус.
— Маркус, — орала я как безумная несясь по коридору и понимала, что мы опоздали на целую жизнь.
Маркус выбежал в одних штанах, рубашку надевал на бегу.
В покои Морики я внеслась, как фурия, оттолкнула ядовитую гадину от девочки и спросила:
— Сколько ты выпила?
— Совсем маленький глоток.
Это капель пять или семь. Так. Так. Этого достаточно, чтобы девочка впала в кому.
Я засунула два пальца в рот и вызвала у Морики рвоту.
— Стакан чистой воды, — потребовала я.
— Здесь только солёная, — отчитался Курт, — в моей комнате был кувшин, я принесу.
Схватила девочку на руки, она была совсем невесомой
— Веди в купальню и прикажи принести чистую воду, — обратилась я к Маркусу, — Быстро, времени нет! Не успеем промыть желудок, она умрёт.
Мы побежали. Купальная находилась прямо рядом с нашими покоями.
На ходу Маркус раздавал указания встревоженным слугам.
Зашли в комнату с пола до потолка выложенную зелёной плиткой, чуть дальше виднелся провал небольшой купели, чуть в стороне слив и сверху кран с ситом, эдакий своеобразный душ этого мира. Вода, как и в любом другом доме этого королевства в трубах имелась, но она была совсем непригодна для питья.
Курт прибежал с кувшином и чашкой.
Я села рядом со сливом и стала поить девочку водой, потом стимулировала рвотный рефлекс.
Слуги принесли ещё воды. И опять всё по кругу снова и снова.
— Что ты с ней делаешь? Отойди от неё! — рявкнул ворвавшийся в купальню граф и закрутил вихри на ладонях.
Глава 17
Мальчишки повскакивали на ноги.
Маркус перегородил отцу дорогу, прикрывая нас и тоже закрутил вихри на ладонях.
— Не трогай их! — заорал графёнок.
Морика как раз допила второй стакан воды, посмотрела с сожалением на отца.
— Готова? — спросила я её.
Девочка кивнула, и я опять дала ей опустошить желудок.
— Думаю дальше бессмысленно, — устало привалилась к стенке и решила, что хватит мучить девочку. — Вся остальная отрава успела попасть в кровь.
— Что здесь происходит?! — взревел граф, понимая, что я на него не обращаю внимания.
— Отец, выйдем и поговорим, — упрямо проговорил Маркус.
Хоть что-то объяснять в этот момент у меня не было никаких душевных сил. Я всё истратила на спасение малышки, поэтому лишь прижимала Морику к себе, гладила по дрожащим плечикам и ласково шептала:
— Всё закончилось, тихо, тихо маленькая. Теперь будет всё хорошо.
— Ваша гувернантка дала Морике гимнус, хотела отравить вашу дочь, а Эль спасает её. Всё на записывающем кристалле, — проговорил нехотя Курт.
Граф подумал секунду, и вихри исчезли.
— Где он?
— У Эль в комнате. Она присматривала за сестрой через записывающий кристалл, чтобы ей хуже не стало, когда увидела, что лора Телира дала Морике гимнус.
— Вы видели, как лора Телира дала Морике гимнус?
— Нет, — Маркус побледнел.
— А лора Преока сама давала Морике лекарства?
— Да, но мы смотрели, что она смешивала. Это была соль, сода и сахар, — рассеянно пробормотал Маркус.
— По просьбе лоры Преоки ты оставлял сестру наедине с ней?
— Да, она просила принести записывающий кристалл, — графёнок побелел ещё больше и с ужасом посмотрел на меня и на Морику.
— На что вы намекаете? — вскочил Курт, сжимая кулаки, — Эль спасла вашей дочери жизнь!
— Я не намекаю, я восстанавливаю ход событий, — с ледяной уверенностью заявил граф.
Курт задохнулся, глубоко задышал, я покачала головой, и мой защитник ничего не стал говорить.
— С лицом что? — спросил граф у сына.
— Ехать не хотели, отбивались, — буркнула я, открыв ближайший кран с тёплой водой и промывая девочке лицо. Она еле слышно захныкала.
— Тихо, милая, потерпи! Всё уже хорошо, всё закончилось. Только не спи, просыпайся, вот так.
Я вытерла её лицо лежавшим рядом полотенцем.
— Сейчас неважно, что вы обо мне думаете, ваше сиятельство, насколько было возможно, я промыла Морике желудок. Сейчас ей нужен лекарь, пусть слуги сварят бульон, его хоть немного нужно будет Морике выпить, и лучше всего вашей дочери сегодня не спать, если много попало в кровь, может дойти и до комы. Лекарю скажите, что промывать желудок мы стали почти сразу, как она приняла гимнус.
— До чего дойти? — с угрозой спросил граф.
— Морика может уснуть надолго, — при девочке не хотелось говорить навсегда, — и потом её будет очень сложно разбудить. Прикажите принести новую сорочку, я переодену Морику. Эту мы всю запачкали.
— Это сделают служанки, — буркнул граф, открыл дверь и позвал слуг.
— Я прослежу за её состоянием, — сказала я, — в этот момент вам в купальне не сто́ит находиться. Морика слишком взрослая девочка. Прошу вас.
— Папа, пожалуйста, — тихо попросила Морика.
Было видно, что графу это не понравилось, но он кивнул и вышел.
Мальчишки тоже вышли из купальни, девочку посадили на диванчик аккуратно раздели, обмыли тёплой водой, насухо вытерли полотенцем и переодели в сухую и чистую ночнушку. Граф хоть и вышел за дверь, но рукой её придерживал, чтобы она полностью не закрылась, прислонившись к небольшому отверстию спиной. Слышно было, как по кристаллу связи он разговаривает с лекарем и, похоже, ещё и со стражей.
