Не успела я толком осмотреться, как раздался стук в дверь.
— Входите, — крикнула я и прикусила язык.
А вдруг тут так не принято? Вдруг сочтут за грубость? Может, мне следовало открыть дверь и впустить посетителя? Но как бы там не было, было уже поздно — в комнату, улыбаясь во весь рот, вплыла крепенькая, ширококостная гномка. В нарядном пышном платье цвета опавших листьев с легкомысленными оборочками, с рыжими кудрявыми волосами, задорно смотрящими на мир голубыми глазами и курносым носом. Если мужчины-гномы были ниже меня всего лишь на полголовы, то Мирья едва достигала моего плеча.
Пришла она не с пустыми руками, а с огромным подносом, уставленным разнообразными угощениями. Водрузив свою ношу на стол, она повернулась ко мне.
— Доброго денечка, Шэйлис. Ох и рада же я вашему появлению! У нас так редко бывают гости.
Я тут же успокоилась по поводу моей возможной промашки и разулыбалась в ответ.
— Спасибо вам, Мирья. Надеюсь, мы не доставим вам много хлопот.
— Да какие там хлопоты! — беспечно махнула пухленькой ручкой гномка. — Одно удовольствие. Владыка Олаф вон приказал в вашу честь пир закатить. Да вы садитесь, кушайте, а я вам все расскажу.
Пир? В нашу честь? Мне стало неловко и как-то не по себе. Я осторожно поинтересовалась:
— Но почему, Мирья? Я слышала, уж простите меня, что вы, горные гномы, чужаков не жалуете.
Гномка поморщилась.
— Добрым путникам мы рады. Вот только редко они захаживают в наши горы. А пир… — Мирья помялась. — Думается мне, это для вас, Шэйлис, Владыка постараться решил.
Я изумленно уставилась на гномку и отложила ложку.
— Ну нет, Мирья, думаю, вы ошибаетесь. С какой стати Горному Владыке устраивать пир для совершенно незнакомой ему особы, случайно повстречавшейся на его пути?!
Мирья медлила с ответом, нерешительно поглядывая на меня. Было видно, что ее так и распирает от желания поделиться со мной своими мыслями по этому поводу, но что-то ее удерживало. Но если женщине хочется чем-то поделиться, мало что способно ее от этого удержать!
— Ох, тут дело такое, Шэйлис, — начала она, оглядываясь на дверь. — Несколько лет назад Владыка Олаф был страстно влюблен в человеческую деву, но все у них закончилось печально.
— О! — я так удивилась, что и не знала, что ответить. — А… что же у них произошло?
— Простите меня, Шэйлис! Вряд ли Владыке понравилось бы, что кто-то копается в его прошлом. Мне не следовало вам говорить, да вот язык у меня слишком длинный… вы уж, пожалуйста, ни словом, ни взглядом не дайте Владыке Олафу понять, что знаете эту историю.
Я содрогнулась, представив, как за дружеской застольной беседой, отхлебывая вино из кубка, небрежно интересуюсь у грозного Горного Владыки, что там за история у него произошла с человеческой девой. Представленная ситуация виделась мне настолько абсурдной, что я не выдержала и тихонько фыркнула. И тут же поспешила успокоить встревоженную гномку.
— Не волнуйтесь, Мирья, конечно, я ничего такого не сделаю.
— Хорошо! — мгновенно успокоилась и заулыбалась та. — А есть у вас наряд подходящий? Для пира-то?
— Э-э… нет, вообще-то, — растерянно сообразила я. — В дорогу платье не догадалась взять.
— Да-а, незадачка, — нахмурилась сидевшая напротив меня гномка, подперев подбородок кулачком. — Наши-то платья вам не подойдут: вон вы какая тростиночка высокая. Наши женщины ростом малы, да зато и спереди, и сзади подержаться есть за что. Не в обиду вам будет сказано. И чего только наш Владыка в человеческой деве такого завлекательного нашел? Эх, любовь… Ну да ничего, знаю я, кажется, как вашему горю помочь. Вы, Шэйлис, кушайте пока, а я скоро вернусь.
И Мирья степенно выплыла из комнаты.
А вечером, в пиршественном зале, я не знала куда глаза деть. Все потому, что Мирья, озаботившись моим внешним видом, добыла мне подходящую одежду — очень красивое и нежное платье из струящейся ткани лилового цвета с серебряной вышивкой. Оно пришлось мне как раз впору и выглядела я в нем изумительно.
Что было не так? А то, что платье это принадлежало таинственной возлюбленной Олафа и хоть Мирья и заверила меня, что так распорядился сам Владыка, надевать его мне было крайне неловко. А уж появляться в нем перед Олафом…
И верно. Не знаю, что уж там случилось у них и куда подевалась эта таинственная дева, но увидев меня в этом платье, Горный Владыка побледнел, а на лице его появилось такое странное выражение, что мне захотелось спрятаться под стол.
Кайрэн, который сопровождал меня, с удивлением переводил взгляд с Олафа на меня — он-то был не в курсе терзаний Владыки. Я лишь крепче сжала его руку и с вымученной улыбкой проследовала за стол на отведенные нам места.
Впрочем, Олаф быстро взял себя в руки. Заняв свое место во главе пиршественного стола, имевшего форму подковы, он обратился к собравшимся с речью. Рассказал о встрече в горах, представил нас присутствующим, которые с откровенным любопытством рассматривали нас во все глаза. Еще бы! Один — вампир, неизвестно почему принятый в их королевстве, другая — облаченная в платье бывшей возлюбленной Владыки неизвестная девица. Колоритная, в общем, парочка!
Кайрэн невозмутимо осматривал зал, прямо отвечая на взгляды окружающих, я же сидела, опустив глаза в свою тарелку. Но очень скоро ситуация в корне изменилось. Началось веселое застолье. А уж в нем-то гномы понимали толк!
Чаши ходили вкруговую, звучали веселые песни, хохот, легкие дружеские перепалки. От разнообразных яств ломился стол, пиво и эль текли рекой. Гномы умудрились вовлечь во все это безобразие и нас с Кайрэном, так что под конец мы ели, пили и пели ничуть не хуже гномов. И право же, как им это удалось, для меня так и осталось загадкой — мы с вампиром отнюдь не были расположены к веселью, а тем более, так бурно выражаемому.
А когда все наелись, напились и наговорились, грянула веселая музыка и начались танцы. Да какие! Несмотря на мое сопротивление, меня тут же увлекли в танцующую толпу и пришлось мне отплясывать наравне с гномами. И мне это даже понравилась, не иначе, как выпитый эль был тому виной! Кайрэн в танцах не участвовал, а сидел и смотрел на меня. То еще зрелище, надо полагать: раскрасневшаяся, хохочущая девица с растрепавшимися кудрями в развевающемся платье. Поймав в который раз его взгляд, я призывно замахала ему рукой, но он только с улыбкой покачал головой.
Олаф в танцах участия тоже не принимал. Больше того, вскоре он подсел
