С гораздо большим интересом я наблюдала за Безымянным. Мы сидели в разных концах дивана и я хорошо видела его лицо, в какой-то момент утратившее привычную невозмутимость. Теперь на нем легко читались чувства. Когда сид сопереживал героям, он замирал, немного подавшись вперед. Когда происходящее на экране казалось ему притянутым за уши, он ехидно хмыкал или же даже откровенно веселился. А в момент близости героев так посмотрел на меня, что я почувствовала как внизу живота все скручивается в узел сладостного томления.
Фильм шел долго, в комнате горел только напольный торшер и, видимо, полумрак комнаты меня убаюкал. Проснулась я от дикого нестерпимого возбуждения.
Моя голова, как на подушке, удобно лежала на теплой мужской груди. Под ухом тяжело и быстро билось сердце коварного сида. Вероятно, он специально пересел ближе, когда я начала дремать. Теперь же он обнимал меня левой рукой, собрав в кулак платье, а правой медленно поглаживал по шее, все время проделывая один и тоже путь: от уха, вниз по ключице и в ложбинку между полушариями… Я практически полулежала на нём. И совершенно ничего не соображала.
Очень быстро мы оказались без одежды. Он потянул меня вверх и я вынужденно раздвинула ноги, почти оседлав его. Не мелькнуло даже мысли остановить Безымянного или же остановиться самой. Все исчезло, утратило значение. Все заботы, страхи, миры. Осталась только жажда, беспощадная нужда в прикосновениях.
Жадно огладив потрясающий торс, я прижалась и заскользила влажным лоном по покрытому испариной мужскому телу. Ягодицы то и дело упирались в угрожающе крупный ствол, отчего челюсть фейца напряглась, будто он сильнее сжимал зубы, уговаривая себя не спешить.
Голова кружилась от потрясающих, упоительных ощущений.
Долгое противостояние постоянно нарастающему меж нами желанию вознесло нас на самую вершину вожделения. Теперь мы наконец-то уступили влечению и нас охватила неистовая чувственная дрожь. Пронзительное, незнакомое прежде удовольствие буквально от каждого, даже самого легкого прикосновения друг к другу.
Широкими грубоватыми ладонями сид обхватил меня за талию, рождая поразительный контраст силы и хрупкости. Я чувствовала себя в его руках приятно уязвимой, до невозможности изящной и желанной.
Глаза его, как набегающая волна прилива, заполнял голодный мрак. Он словно тоже хотел увидеть меня, прикоснуться, познать. Я не испытывала страха. Лишь встречное предвкушение.
— Иди сюда, — низким охрипшим голосом приказал мужчина.
Он подтянул меня еще выше, и едва остался доволен новым положением, втянул в рот сначала один мой сосок, уделив ему самое тщательное внимание, а затем повторил то же самое со вторым. Он терзал нежную плоть долго, исступленно, чередуя глубокие поцелуи с легкими укусами. А затем я, вновь послушная его рукам, переместилась, оказавшись центром своего желания над его сложившимся в порочную улыбку ртом.
Едва зашкаливающая непристойность нового положения дошла до меня, как я, сгорая от смущения, порывисто дернулась в тщетной пытке отдалиться. Но сид властно удержал меня. Надавил на поясницу, побуждая прогнуться и стать ближе.
Первое же прикосновение к набухшему клитору извлекло из меня громкий протяжный стон. Забыв про всякий стыд, я прижалась к нему еще теснее, инстинктивно двигая бедрами, словно объезжая его лицо. Мужская хватка на моей заднице стала жестче.
Лишив меня возможности двигаться, Безымянный усилил чувственный натиск своего рта. Всепоглощающее предчувствие оргазма затопило разум.
В какой-то момент рот сменили пальцы. Они проникли в меня, поглаживая и растягивая…
— Кончай.
Приказ ракетой ввинтился в мой мозг, и я в ту же секунду так бурно кончила, что под закрытыми веками замелькали световые пятна.
Задыхаясь, я в изнеможении сползла с фейца куда-то вбок, совсем забыв, что на узком неразложенном диване мало места. Испуганно взвизгнув, я стала падать. Безымянный ловко перехватил меня, и мы вместе свалились на пол, по счастью, покрытый толстым шерстяным ковром.
Мужчина осторожно уложил меня на спину, нависнув сверху. Мы оба смеялись, неожиданно счастливые и свободные. Постепенно смех стих и возбуждение сново накрыло нас.
Легкие приглашающие поцелуи сменились исступленными. Я обхватила его бедра ногами, потираясь влажными складочками о внушительный член. На самом деле, я не до конца понимала насколько он большой, пока сид не сдался жестокой потребности и не начал осторожно толкаться в меня.
После первой и единственной в моей жизни близости уже прошло довольно много времени. Одурманенная ударной дозой фейских Чар, я помнила те события нечетко. Сам момент проникновения запечатлелся ощущениями распирающей наполненности, потребностью большего и болью, густо замешанной на удовольствии.
Сейчас все было иначе. Я знала, что навсегда, в мельчайших подробностях запомню этот момент. Как играют блики теплого света на смуглых плечах сида, как перекатываются при движениях крупные мышцы, как Безымянный смотрит на меня, больше не скрывая своей яростной, неудержимой потребности владеть. Как не таит своей уязвимости, порожденной данной нуждой. Словно мы соединялись не только телами, но и каким-то иными, гораздо более тонкими оболочками.
— Подожди, — выдохнула я, когда медленными толчками он вошел лишь наполовину.
Голова туманилась от ощущений. В груди не хватало воздуха и я делала отрывистые длинные вдохи, сжимаясь вокруг мужской плоти тугим влажным коконом. Мне вторило хриплое дыхание сида. Я разомкнула отяжелевшие веки и посмотрела на своего любовника. Мелкие капельки пота покрывала его виски, а знакомое колдовское сияние повторяло контуры наших сплетенных тел.
— Наверное, ты… Слишком большой для меня… — сказала я, опасаясь его размера и при этом испытывая иррациональную потребность получить всё до самого последнего сантиметра.
Безымянный замер и тяжело сглотнул. Было видно, с каким трудом он удерживает себя от решительного рывка.
Вместо ответа феец взял мою руку и положил её так, чтобы ощущалось место нашего соединения. Я приподнялась, чтобы это увидеть, и замерла, потрясенная открывшейся картиной. Поощряя мой интерес, сид полностью вышел из меня, и я облизала вмиг пересохшие губы, впервые имея возможность разглядеть его так близко.
Крупная, потемневшая от притока крови головка переходила в более светлый, увитый венами массивный ствол, который, к тому же, немного расширялся у самого основания. Я не очень понимала, как этот монстр мог бы поместиться в меня, но само по себе зрелище оказалось столь великолепным, что я не удержалась и, обхватив член пальцами, направила его в себя, в самый центр убивающей меня пустоты.
Выдержка Безымянного закончилась. Его хватило лишь на пару-тройку осторожных поступательных движений, а затем он, то ли со стоном, то ли с рыком, навалился на меня и одним резким толчком вошел на всю впечатляющую длину.
Я закричала, цепляясь за его плечи, оставляя на них глубокие лунки от ногтей. Сердце моё билось где-то в горле, а тело все больше захватывал незнакомый лихорадочный жар.
Когда мужчина задвигался, я снова громко застонала, принимая его на пределе своих возможностей. Теперь в моем арсенале не было ни дурманящих, ни обезболивающих средств. Никто не поил меня соком черной бузины, никто не кусал, впрыскивая в кровь исцеляющий, как по волшебству, яд. Остались лишь только я и он, такие, как мы есть, и опаляющая обнаженная истина между нами.
Встав на колени и подхватив меня под ягодицы, Безымянный взял мощный размеренный ритм. Я упиралась плечами в пол, а бедра словно парили, встречая глубокие толчки на полпути. Затем я снова оказалась сверху, только теперь уже в положении сидя, крепко обнимая сида за шею и целуясь как ненормальная. В порыве страсти, я укусила его за губу, захватила её в плен и жадно пососала. Это завело Безымянного так, что он сжал мою талию почти до синяков и с силой насадил на себя. Я выгнулась дугой, словно прошитая током.
В предверии кульминации, напряженное древко мужской плоти внутри меня словно увеличилось в размерах. Я практически заскулила от едва переносимых ощущений, и чуть сид стал изливаться в меня в обильном и продолжительном освобождении, как я беспомощно забилась в беспощадном экстазе, накрывшем меня многотонной лавиной удовольствия.
