8
Когда я посмотрела на часы, отведенное Тахиру время уже прошло полчаса назад. Стало беспокойно. Но позвонить ему я не решилась, хотя очень хотелось. Меня до чертиков пугало, что он в городе и случится может все что угодно.
Взглянув на холст, я отложила инструменты, собралась и направилась на улицу. В коридоре было тихо и безжизненно. Хотелось пробежать к лифту, закрыв глаза.
На групповые занятия я так и не дошла. Видимо, раз у меня поселился Тахир, от меня все отстали. Мужчина тут считался самым правильным лекарством? Своеобразно…
Усмехнувшись в тишине, я шагнула в лифт и нажала кнопку нижнего этажа. Только внизу вдруг послышались крики, а потом и вовсе истошный вопль. Я заметалась взглядом по кнопкам панели, но ничего не успела сделать. Когда створки открылись, я оказалась одна в пустом холле. Тут же, правда, из-за угла выглянул охранник и дал мне знак упасть на пол.
Я послушно съехала вниз, и тут из-за угла снова донесся тот самый женский вопль. А следом – звериное рычание. И так это все было пугающе, что внутренности окатило адреналином, и я замерла. Сердце по ощущениям пробило ребра и забарабанило о голую стенку, в которую я вжалась. Сил пошевелиться, отползти или просто думать не стало. Какой-то чистый концентрат незнакомого животного ужаса сковал тело.
А из-за угла вдруг показалось нечто настолько пугающее, что я захотела зажмуриться. Но не вышло. Я даже дышать перестала, глядя на непонятное страшное существо. Наполовину человек, только покрытый шерстью, и голова… голова у него была собачьей! Или волчьей…
Монстр скалился, рычал, а в лапах его, обливаясь слезами, висела девушка в больничной пижаме. На каждое движение монстра она взвывала и принималась скулить от ужаса. И в этом всем происходящем я даже не сразу разобрала чей-то голос. Кто-то пытался говорить с этим чудовищем, убеждал отдать девушку, но выходило плохо.
И тут один кроссовок у меня проскользнул, и я дернулась вперед, привлекая внимание зверя. Он резко обернулся и всмотрелся в меня пугающим до смерти взглядом. Глаза его казались лишенными разума – звериные, налитые кровью и желанием убить хоть кого-то.
И он бросился ко мне, выпустив свою добычу.
Я только успела сесть на задницу и сжаться в комок. Тело словно налилось льдом, обещая, что больно не будет…
А в следующий миг пространство разорвал звук выстрела. Я дернулась и, кажется, вскрикнула. Тело забилось в мелкой парализующей дрожи, и я подумала, что все же не выдержку и умру от страха, когда меня подхватили на руки.
– Он мертв, – послышалось позади.
– Марина, – позвал меня Тахир, опускаясь со мной у стены и прижимая к себе. – Марина…
Я задышала чаще и вцепилась в его футболку, хватая воздух. Все казалось сном, нереальным: монстр, выстрел…
– Где т-ты б-б-был? – прошептала я.
– Врача! – поднялся он рывком и направился со мной куда-то по коридору.
Вокруг поднялся гомон, слышался плач, а я держалась за Тахира, жмурясь от яркого света. Когда он внес меня в какой-то кабинет и попробовал усадить на кушетку, я вцепилась в него крепче.
– Не надо, держите в руках.
И мне в глаза принялись светить фонариком, измерять давление и что-то спрашивали у Тахира. Потом, кажется, раздался голос моего врача, и мне поставили капельницу.
– Тахир, вы можете подойти сейчас к сотрудникам службы? – потребовали неожиданно от дверей мужским голосом.
– Нет! – рявкнул Тахир.
– Не трогайте, пожалуйста, – вступился врач. – Эта пара у нас под наблюдением.
Тахир нервно дышал мне в висок, а я лежала на его груди, чувствуя, как наливается тяжестью тело. Глаза слипались, реальность начала уплывать и мешаться со сном.
– Тахир, я сплю… – прошептала.
– Зря, – вдруг прорычал он незнакомым голосом.
Я попробовала дернуться, но меня тут же сжали крепче:
– Марин, я рядом, все хорошо. Спи… Я рядом.
И я снова выключилась, но продолжала подскакивать то от света, то от обрывков разговора.
– …Все ваши действия совершены по протоколу.
– Я знаю, – тихо прорычал Тахир.
– Но все равно будет расследование.
– Это я тоже знаю.
– Хорошо. Будьте на связи.
Вскинулась я в темноте и огляделась. Моя комната, пахнет красками и Тахир все еще держит меня на руках. Он вздохнул глубже на мою возню.
– Тахир, – заморгала я, пытаясь рассмотреть его лицо. За окнами темно, и только уличные фонари рисовали очертания предметов. – Тахир…
– Я тут, – хрипло прошептал он, притягивая меня к себе. – Ты как?
– Спать хочу. Мне можно на кровать?
– Можно.
Я скользнула с его коленей прежде, чем он попытался со мной встать. Ноги чуть не подогнулись, но я как-то умудрилась схватить Тахира и утащить за собой в спальню. Мы так и рухнули на кровать, не раздеваясь, и сразу вжались крепко друг в друга.
Проснулась я поздним утром, укрытая одеялом. И только окинула взглядом пустую спальню – сразу запаниковала:
– Тахир!
– Я тут, – донеслось из гостиной, и он вошел в двери: – Ты как?
Я выдохнула, слушая, как успело разогнаться сердце в груди, и распласталась по кровати. Тахир улегся рядом и притянул к себе.
– Выспался?
– Да.
– Прости.
– За что?
– Я поперлась тебя встречать на улицу.
– Это ты прости, что не явился раньше.
– Ты явился вовремя, – зажмурилась я. Перед глазами возник взгляд монстра, когда он кинулся на меня. – Он не выдержал, да? Ты этого боялся?
Тахир привычно напрягся весь.
– Я не знаю, – выдавил нехотя, – что там у этого конкретно случилось…
– Он не выдержал…
– Может.
– Узнаешь?
– Марин… – недовольно процедил.
– Я последняя, на кого он смотрел. Почему он был… такой? Наполовину волк, наполовину будто человек.
Тахир ответил не сразу:
– Мы называем это Анубисом.
– Как египетский бог?
– Да. Помнишь, как выглядел?
– Голова собаки.
– Это голова волка. Анубис, по сути, пик силы двуликого существа. Но мало кто умеет обращаться наполовину. Большинство застревает в этом состоянии.
– А ты умеешь?
– Это не то, что можно тренировать целенаправленно. Оно либо есть, либо нет.
– Мне повезло, что ты успел.
На это Тахир крепче сжал меня и вжался губами в скулу. Мне показалось, что он пострадал гораздо сильней. Я и не поняла толком, что произошло. А он успел все понять и принять решение.
– Тебе надо показаться врачу, – хрипло прошептал он. – Давай позавтракаем, и я отнесу тебя на осмотр.
– Отведешь, – поправила я.
Только он почти не отпускал меня от себя все утро. Его будто парализовало. Взгляд Тахира часто замирал на чем-то, когда он уходил в себя. Наверное, вспоминал события вчерашнего вечера. Только зачем? Неужели у него были к себе претензии?
