– Это и есть “зеркало Холин”, – произнесла я. – Система не замкнута, она бесконечно отражена. Но у нас тут замерло. Не хотите побыть импульсом, магистр Есмал? Подниметесь ко мне?
Есмал скривился, но встал и поднялся на сцену с кафедрой. Я попросила его подцепить условную точку застывшего импульса, из которой расходились нижние лепестки спирального веера и оттянуть.
– Из рогатки когда-нибудь стреляли, Каен? – прищурившись, сказала я, не без удовольствия вспоминая, практический урок подчинения восставшего, устроенный мне Холином. – Не стесняйтесь, оттяните и пальните как следует.
Желчная крокодилья маска на лице Есмала дрогнула, на мгновение показав человека, мальчишку, еще не обремененного сонмом правил. Он отвел руку дальше, струны виртуальных связей натянулись, как резинка, пальцы разжались. Ядро прошило замершую визуализацию насквозь, потянув конструкцию за собой, выворачивая веер наизнанку и одновременно запуская новую циклическую последовательность – бесконечную спираль.
22
Я вышла первой. Далеко не сразу. Была еще куча вопросов, касающихся взаимодействия внутри системы. Я стерла язык до дыр, руки были не в силах удерживать стилус – пальцы сводило, как на первом занятии по базовым жестовым знакам. Когда наконец все закончилось, я поняла, зачем в зале было столько представителей конгрегации. Стремящимся наружу зрителям, не обремененным должным уровнем допуска, поголовно дарились сувениры в виде заковыристой печати молчания, чтоб не только сказать, но и написать, и даже потыкать пальцем в аналогичное и никак не мог, не говоря о том, чтобы услышанное и увиденное использовать.
За мной вышли члены комиссии с дурноватыми глазами. Восьмой рванул к туалету с явным желанием избавиться от лишнего. Слишком образно представлял рекурсии? Знаю, мутить начинает, если не цеплять на край поля для визуализации якорную точку. Следом потянулись зрители, среди которых были и те, кто учил меня. Все эти люди-нелюди формировались в некое подобие очереди и мне тоже стало нехорошо. Я, пятясь, отступила дальше в холл, к пустующей… а, нет, вон в тени охранник ныкается… стойке администратора. И оперлась на нее, раз никого другого поблизости не нашлось.
Арен-Тан оказался рядом первым.
– Подозревал, что сопроводительная речь будет отличаться от той, что вы мне отправили парой дней ранее, но не догадывался, что все примет такие масштабы, – с места в карьер начал он. – Акт творения, зарождение жизни или глобальный перезапуск развития мира как системы взаимодействующих саморазвивающихся потоков. Как, по-вашему, это практически применимо?
– Мне бы не хотелось присутствовать в момент, когда это пришлось бы применить практически, светен. А частичное применение… Да хоть куда. Например, портал? Универсальный, а не только для магов вне категории и “проводников”. Или, скажем, эм-м…
– Горячее мороженое, – шепнул подкравшийся Холин и протянул высокий запотевший стакан с долькой лимона и снова куда-то пропал. Я выхлебала почти все. Сразу полегчало. Спаситель. Спас и смылся.
А чествование продолжилось.
– Поздравляю, магистр Холин. Вы посрамили собственного деда и мать.
– Не рановато ли величать магистром? Еще нет резолюции конклава.
– Полно. И так все ясно.
– Но они все молчали. Потом.
– А что тут скажешь?.. Только поздравляю. Я горжусь.
– Спасибо, магистр Йорд.
Личина подошедшего лича, блещущего любопытными глазами, смотрелась пугающе живой, а еще он улыбался, с намеком.
– Это было блистательно. Могу я поинтересоваться источником некоторых выкладок? Любопытные межпотоковые связки…
– Вы ведь понимаете, как никто другой, что некоторые источники следует держать в секрете. Но все, так или иначе причастные к “зеркалу Холин” персоналии, вместе с их работами, на основе которых строилась теория, упомянуты. Список небольшой, но весомый.
Лича сменил драгониец. Я впервые видела некроманта-дракона и то, как выглядит его некроформа занимало меня больше, чем вопросы и поздравления. После драгонийца – и потом меня уже мало кто удивил – Кастор Лив Холин, генеральный директора фонда исследований и инноваций, отец Мара, дед моих детей.
– Я впечатлен.
Сдержанное рукопожатие, два слова, неподвижный взгляд, черное в волосах давно сменилось серебром, лицо больше похожее на надгробный барельеф. Искра жизни появлялась лишь при взгляде на наших с Мареком детей. Но он никогда не просил и не попросит, привозить их чаще. Два визита за год в поместье и пара-тройка встреч на общественных мероприятиях. Этого достаточно, чтобы соблюсти приличия. Рикорду и Даре нечего делать в этом склепе. Так Мар сказал. И сделался при этом похожим на своего отца. Те же скулы, те же брови, те же повадки. Я снова поискала взглядом Холина и снова не нашла.
Казалось, что жаждущие моего общества никогда не закончатся. После явления старшего Холина мне хотелось узнать, как там дети, но мой магфон остался дома, а Марек слинял. Тоже где-то поздравления принимает? Или просто принимает.
Просить магфон у тех, кто подходил поздравлять, было бы странно. Я уже искала в толпе комиссара арГорни, которого заметила в очереди, а он так до меня и не дошел, Арен-Тана или, тьфу-тьфу, Есмала, но они тоже куда-то делись. И вдруг у арки перехода, куда постепенно втягивались присутствовавшие на презентации, я узрела знакомую косую сажень, упакованную в недурной костюмчик.
Вот так и вышло, что на бал-банкет меня сопровождал не Холин, а стажер. А и пусть! Кай-Моран был выше, моложе, плечистее и… болтливее.
– Мастер Холин вы такая!.. Такая!..
– Тебя еще не хватало с твоими перьями. И где только приглашение добыл? – ворчала я, но цеплялась за подставленный мускулистый локоть с удовольствием.
– Такая злобная. Я, может, поздравить вас со званием торопился. Нарядился, не жалея перьев. Знаете, как неудобно? В зал меня, ясное дело, никто не пустил, но я тут в холле понаушничал.
– В отделении кто, поздравляльщик? Только не говори, что Став, он тут. Был где-то. Точно видела.
– Так мы оба тут. Но я ещё и там. Мне же, если что, только вжух. Две секунды и я там. На крыльях ночи. Как Батмейн!
Он был болтливее, зато его можно было посылать, пользуясь служебным положением, и он покорно посылался. За напитками, за бутербродами и за корзиночками с салатом. Ему с его длинными руками у банкетного стола еды добыть было раз плюнуть. Надеюсь, мне в салат не плевал. Не так сильно я его и гнобила, умеренно. Мне от Холина хуже доставалось. А еще за Каем оказалось очень удобно прятаться от желающих поговорить.
– Вот. Вот сюда стань. Повернись чуток. Руку в карман сунь и локоть чуть оттопырь. Теперь хорошо.
– Да где же хорошо? – заныл стажер, оказавшись к залу передом, ко мне задом. – Мне что-то не очень хорошо. И как мне с вами разговаривать?
– А кто говорил про тебя? Главное, что мне хорошо. Как за шкафом. Всех видно, меня не видно. И разговаривать со мной не обязательно, я на год вперед наговорилась. Замри.
Кай постоял истуканом с полминуты и шевельнулся, переступил с ноги за ногу и плечиками подергал. Костюм был скроен отменно и визуально сложенных хитрым образом крыльев было не заметно, но если стоять почти вплотную – видно, что они там… елозят. Будто у него кот под пиджаком.
– Эй, а ну стой, как поставили, – зашипела я, выглядывая в окошко согнутой в локте стажерской руки.
– А что мы делаем? – не поворачивая головы, но отчаянно кося глазами, спросил Кай-Моран.
– Мы? Мы, стажер Пештин, наблюдаем за поведением темных тварей в естественной среде обитания. Ты меня просил тебя с собой на практику взять? Считай ты там.
– Мы же на приеме, а не на кладбище. Чего тут естественного?
– О-о-о, как раз тут естество чаще всего и вылазит.
Парень похабно взоржал, но мне было не до шуток в Восточном стиле. Интересующая меня лично “темная тварь” только что явила себя в зал и с порога пошла в разнос.
