Они на элементах питания, раз в три месяца придется менять. В идеале бы еще…
– Что?
– Ров. Вот тут. Отсюда и досюда.
– А зачем? – поинтересовалась Олеся.
– Чтобы задержать боевую технику в случае наступления противника. Но… – майор Грачанин еще раз оглядел пустырь и признал. – Вероятность танковой атаки невелика, а шашлыки будет жарить неудобно. Можно обойтись без рва.
«Соглашайся! – взвизгнула шакалица. – Благодари, пока он не раздумал!»
– Сразу видно, что вы специалист! Я бы сама ни за что не догадалась, что нору можно укрепить бетонными блоками. Шакалы роют лапами, по старинке… Велько! Вы же мне поможете? Я сама не справлюсь.
– Конечно, – пообещал майор. – Мне это нравится. У меня волк копать не любит, а я фортификацию считаю лучшим отдыхом. Нужно будет еще второй выход из норы сделать. Чтобы была возможность эвакуации в случае атаки или попадания фугаса.
– Я готова к любым расходам, – заверила Олеся, решившая, что в самом худшем случае у неё останутся приятные воспоминания и укрепленная нора. – Только сразу скажите, чем я могу вам отплатить за труд?
– Надо мебель купить для Нежданчика, – напомнил Велько и доел кукурузные палочки. – Хорошо бы со мной съездить. Выбрать шкафчик и коврик.
– С удовольствием! Когда скажете! Всегда к вашим услугам!
– Завтра с утра, – сказал Грачанин и подобрал пакет и упаковку от мороженого. – В восемь приедут уборщики, я им ключ оставлю, деда Куприяна попрошу, чтобы он процесс проконтролировал. А мы с вами двинем за мебелью. С норой начнем не раньше, чем через пару недель. Вас устроит?
– Да-да, – закивала Олеся. – В любое время.
Как ни странно, вечером она легла и крепко заснула, хотя ожидала, что будет ворочаться с боку набок. Снилось ей что-то удивительное и загадочное – просторная нора с отделанными кафелем стенами, шкафы в отнорках и акварели в рамочках над тюфяками.
Майор Грачанин сдержал слово и заехал за ней в восемь пятнадцать утра, вызвав очередную волну пересудов среди соседей – и это домовая общественность еще ничего не знала о бетонных блоках и бульдозере! Обрадованная Олеся цыкнула на попискивающую шакалицу и начала выуживать из Велько дополнительную информацию, маскируя ее целевым подбором интерьера. Вскоре она без особого труда выяснила, что Нежданчик – это было имя, а не жаргонное выражение – лисенок-альфа лет пяти. Точный возраст ребенка Велько назвать затруднялся, а на вопрос «лисенок, вис или кварт?» пожал плечами и заявил: «Какая разница?» Олеся удвоила усилия, и после покупки дивана, комода, стеллажа и шкафа-пенала для одежды, вытянула из майора историю появления лисенка в его жизни. Вытянула и удивилась до легкого ступора – чуть не забыла, куда им надо ехать за ковриками.
Никто из её знакомых не стал бы вникать в обстоятельства, разыскивать мать, и, уж тем более, не поехал бы в семейный детский дом смотреть на чужого ребенка. Велько прекрасно знал, что Нежданчик – не его сын. И, вместо того, чтобы сдать тест и избавиться от алиментов, оформил разрешение на побывку. Покупал лисенку, как он выразился «всякую чепуху» и собирался устроить ему праздник шашлыка. Потому что Нежданчик грустный, и у него нет тихого угла и собственных игрушек.
Олеся представила себе реакцию Пахома на несправедливо начисленные алименты – «скандал, тест, суд, требование возмещения морального ущерба» – и её уважение и восхищение поступками майора возросло втрое, если не всемеро.
– Вы делаете доброе дело, – сказала она Велько, с трудом подбирая слова – боялась что-нибудь ляпнуть и обидеть. – Я понимаю, что после кучи братьев один лисенок вам не обуза. Но, пожалуйста, если понадобится какая-то помощь, обращайтесь ко мне без раздумий.
– Я и обратился, – спокойно ответил тот. – Вы мне уже помогли с мебелью. Может быть, волк приведет Нежданчика на ваши цветы посмотреть. Можно?
– Всегда пожалуйста! Если ему будет интересно, зайдет и посмотрит на орхидеи.
– Договорились, – кивнул Велько.
Вторую половину дня Олеся провела в беготне между квартирами и хозяйственных заботах. Мебель привезли в обед, точно к окончанию уборки. Расставили в комнате по её указаниям, после чего майор поел – половинка копченой курицы и пять бутербродов с колбасой – расстелил яркий желто-зелено-черный палас с подсолнухами, а на её вопрос «где занавески?» удивленно ответил:
– А зачем занавески? Я ничего плохого не делаю.
Олеся поблагодарила Хлебодарную за то, что та одарил её каплей врожденной шакальей рачительности, и побежала домой, где у неё в шкафу лежали старые шторы – тюль и плотные портьеры, которые она сняла после ремонта, потому что они не подходили по цвету. Майор Грачанин, увидев шторы, поскучнел, но покорно повесил – немалую роль в этом сыграл дед Куприян, спустившийся со второго этажа и проинспектировавший новую мебель.
– Что ты! Как можно? – скрипел он, наблюдая, как Велько вешает занавески. – Без штор только голодранцы живут, это неприлично!
– Их задергивать надо каждый вечер. А утром отдергивать, – вяло отбивался майор. – И стирать потом придется.
– Я постираю, – твердо сказала Олеся. – Чуть повыше приподнимите, край по полу метет. Со шторами лучше, Велько. Вы же сами говорили, что к вам может зайти инспекция. Не надо давать им лишний повод для придирки.
Аргумент подействовал. Велько перестал ворчать и без пререканий повесил занавески на кухне: надо – значит, надо. Олеся оглядела квартиру, которая перестала быть похожей на логово волка-альфы, и предложила:
– Давайте еще Нежданчику на стену пару акварелей повесим? Сейчас стены слишком голые. У меня есть подсолнухи и одуванчики. Принести?
– А?.. – Велько неожиданно замялся. – Ваши акварели? Они красивые. Очень. Но я не знаю, что вам подарить взамен.
– Вы обещали мне укрепить нору, – напомнила Олеся. – Проследить, чтобы там правильно установили бетонные блоки. Это я ваша должница. У меня не хватит акварелей, чтобы отплатить за такую сложную работу.
Они немного поспорили – каждый оценивал вклад другого значительно выше собственного – и, в итоге, украсили комнату Нежданчика тремя акварелями: подсолнухами, одуванчиками и лилейниками. Лилейники Велько сначала отказывался брать, потому что они слишком красивые, а потом взял с условием вернуть по первому требованию.
– Я вам и занавески потом отдам.
– Не надо!
– Как же! Вы же за них деньги платили.
– Они в шкафу уже два года лежат. Странно, что их до сих пор моль не съела.
– Всё равно.
– Нет уж. Занавески назад не заберу.
– Ладно, – согласился Велько. – А что взамен?
– Пригласите меня на шашлык, – обмирая от собственной наглости, предложила Олеся. – Я много не ем. Овощи принесу с собой. Мне хочется с вами посидеть. Это самый лучший вариант.
Глава 7. Велько. Лодка и шашлыки
Олеся была педантичной и упрямой, вот теперь Велько окончательно поверил, что она успешно руководит фотосалоном: попытки спора, отказа от штор и акварелей – «нельзя же просто так брать у незнакомки столько хорошего» – закончились провалом. Олеся гнула свою линию мягко, но непреклонно. Сделала из
