И не то, чтобы он делал это грубо, но руки ракарда нежно поглаживающие мою спину, неизменно чуть притормаживали на… в общем, я уже говорила где.
Так, или я сейчас отсюда сбегу, или лично выброшу мешочек в костер, и нарушу все запреты шенге сию же минуту!
— Аршхан, — внезапно вспомнились мои ночные мысли, — ты можешь забрать Утыррку с собой?
— Да.
У него невероятная улыбка, я таю, но…
— Но Утыррка человек, — пытаюсь прояснить я.
— Аршхан маг, — ракард вновь улыбнулся, и… по моей спине словно сотни маленьких молний, и так… приятно от этого.
— Маг?! — осознание накрыло приливной волной, — А…
Ракард, продолжая хитро улыбаться, щелкнул пальцами и, с таким старанием заплетенная коса расплелась в одну секунду, закрывая мне обзор и словно погружая нас с ним в палатку, из моих собственных волос.
— Утыррка очень красивая, — прошептал Аршхан.
Эээ, это уже перебор! Вот я все понимаю, но издевательств над собой не потерплю! Не позволяя ему себя поцеловать, хотя и очень хотелось, я ловко потянула за коротенький шнурок, развязывая злополучный мешочек и в этот момент:
— Утыррка!!! — это шенге вернулся.
Ой, и попадет мне… Под видом неуклюжего поднимания, рассыпала часть из мешочка, стараясь не касаться, как учил Рхарге, остальное за шнурок аккуратно бросила в костер… Это прошло незамеченным. А дальше виновато опустив голову, иду к шенге, получать очередную порцию оркской морали.
Шенге не ругал, он поступил хуже… Теперь я узнала, что позорю не только себя но и… свой клан. Это из той серии про подберезовики, которые по глупости обозвали себя груздями. В общем, у меня есть клан, и сейчас я его позорю… Стало стыдно. Очень стыдно.
Краем глаза слежу за ракардом, тот с хитрой усмешкой следит за мной. Затем вновь ложится, прикрывая глаза рукой фактически локтевым сгибом, потом… Сначала Аршхан почесал тот бок, возле которого я просыпала плющ. Потом руку, которой почесал, потом ту руку, которой почесал первую… о чем это я, у него же их всего две. Затем сел, почесал спину, а дальше…
— Утыррка?! — шенге, который тоже заметил внезапный порыв почесучки у ракарда, пристально посмотрел на меня.
— Ааа, мыться лучше надо, — я ласково улыбнулась шенге.
Но папашка быстро сообразил, что к чему, и следующий на кого очень серьезно посмотрели, был мой нянь.
— Рхарге и Утыррка собирать дрова! — прорычал шенге. — Много собирать!
Да уж, наказание было не то чтобы жестоким, но поручалось это задание обычно не нам. И вообще, я между прочим наследная принцесса, а он…
— Быстро! — добавил шенге, и мы побежали бегом.
В это же время из лагеря к реке очень быстро и почесываясь на бегу, мчался Аршхан… Так что мы с Рхарге тоже ускорились, надеясь уйти от лагеря подальше к тому времени, как ракард вернется.
Первое время мы с Рхарге откровенно хохотали и пересказывали друг другу про то, какое было выражение лица у степняка. За веселыми разговорами и не менее веселыми планами предстоящих увеселений (веселиться было решено опять же за счет ракарда), мы собрали огромную кучу хвороста, орк все это обвязал веревкой, и мы направились обратно в лагерь… Рановато мы решили вернуться.
— Утыррка! — прорычал поджидающий нас на тропинке Аршхан.
Рхарге рыча и демонстрируя внушительный оскал, прикрыл меня собой. Не спас! Разряд молнии и мой нянь завыл, потирая оркский зад. Вообще я заметила, что у степняков какая-то особая любовь к филейной части.
— Утыррка готова просить прощения! — крикнула я, кряхтя под весом вязанки дров, которую Рхарге в процессе потирания покалеченной половинки, невольно уронил не меня.
Не помогло, в смысле не удержала и повалилась под весом всей вязанки.
— Утыррка, — Рхарге бросился на помощь.
— Оох, — вязанку с меня сняли, но я так и осталась лежать, раскинув руки и разглядывая сверкающий голубоватыми искрами полог. — Красиво…
Аршхан перевел взгляд с распластавшейся меня на недовольного Рхарге, выругался на своем степном и ушел.
— Рхарге запоминать, — усмехнулся мой нянь.
— Что запоминать? — не поняла я.
— Утыррка притворяться мертвой, чтобы Аршхан не наказывать! — Рхарге фыркая, рассмеялся.
Возвращались мы прихрамывая, я после падения, Рхарге после ракарда. В лагере шенге хмуро осмотрел нас и приказал… кабана жарить. Ууу! Вообще с появлением степняков шенге приходилось строить из себя сурового вождя и… хочу назад своего доброго папашку!
В стане Аршхана кабан уже жарился, так что нам пришлось тоже поторопиться. Пока Рхарге устанавливал освежеванного папашкой кабана на вертел, я торопливо складывала у костра требуемые листики, специи и корешки. Закончив с тушей, Рхарге зажег огонь, и начал лениво крутить тушу. Настроение у нас у обоих было отвратительное. Чтобы отвлечься, я начала расспрашивать для чего те или иные приправы.
— Рхарге, это что?
— Зевр, аромат… сильнее, — пояснил орк, и с интересом приготовился отвечать дальше.
— Это? — мой я указала на мешочек с красным порошком.
— Ожге… жжет, — ответили мне, и я поняла, что это перец.
Этих ожге набралось девять видов, и когда туша немного прогрелась, Рхарге сыпал по чуть-чуть каждого из видов перца на широкий лист, а вот красного взял совсем маленькую щепотку, и всем эти щедро намазал кабана. Аромат мгновенно наполнил все вокруг, и даже степняки повернулись, глядя на нашего кабанчика. Мы с Рхарге радовались возможности утереть им нос, но тут… пламя, совершенно не имея на то видимых причин, резко взвилось и сожгло бок нашей дичи, в результате чего аппетитный аромат сменился запахом гари. И чьих это было рук дело? Правильно мыслите, нам с нянем подчеркнуто невинная рожа ракарда тоже показалась подозрительной.
Рыча от злости, мы соскребли обгорелый шмат, и продолжили приготовление. Через полчасика наша дичь вновь аппетитно благоухала, и Рхарге начал прикрывать костер листьями, чтобы дым прокоптил мясо, как вдруг… пламя, ревя и потрескивая, вырвалось из-под зелени, и в огненных объятиях за какие-то секунды уничтожило все наши старания. Мы с Рхарге взвыли одновременно!
Я уже искала, чем запустить в ухмыляющегося красивого гада, как вдруг заметила… тонкую струйку красного ожге, которая тянулась куда-то в сторону. Резко обернувшись, я заметила невинный-преневинный взгляд шенге. Догадаться, кому предстоит сегодня испытать прелести данной приправы, не составляло особого труда.
— Утыррка идти с Рхарге, собирать гнезда, — приказал шенге, набрасывая больше листьев на огонь и сокрушенно глядя на обгорелую тушу.
