приоткрытые веки пробивался дневной свет, и он непременно ослепил бы меня. Крики чаек и шум прибоя раздавались так близко, словно мы вышли прямиком на побережье. Здесь воздух стал ещё свежее и морознее из-за холодного ветра с севера, но именно благодаря ему всю мою слабость и сонливость, вызванную отходником после напитка и пыток как рукой сняло, вернув к действительности происходящего вокруг. Стоявшая на улице жара не ощущалась, я не знала почему, и это казалось странным. Вероятно, виноваты те самые порывы холодного ветра.
Оторвав голову от спины солдата, я медленно и аккуратно разлепила глаза, постепенно привыкая к свету вокруг и постоянно щурясь. Когда же мне, наконец, удалось полностью вернуть зрение, то я смогла различить массивную крепостную стену, опутывающую не менее громоздкий дворец белого цвета, возвышающийся позади нас. Именно оттуда мы и вышли, и сейчас шли следом за принцем по дороге, выложенной ровными квадратными камнями, а по обе её стороны стояли деревянные столбы. Вот при виде их холодок пробежал по коже, заставив внутри всё похолодеть, ведь я сразу поняла, какая участь меня ожидает.
Когда Эрик остановился и спустил меня с плеча на плиты, то я снова пошатнулась и чуть не упала, но он очень бережно продолжал поддерживать меня за подмышки, стараясь не сильно касаться самых повреждённых участков кожи. Демонстративно сурово солдат подвёл меня к пустующему столбу, а затем посмотрел мне прямо в глаза таким сочувствующим взглядом, что захотелось перед ним извиниться, правда, я так и не поняла за что. Принц стоял рядом, склонив голову набок и рассматривая меня с нескрываемой злостью. Руки он держал за спиной, словно прятал от меня что-то. Когда же Эрик положил одну мою ладонь на другую и поднял их обе, насколько хватало длины над головой, прижав к столбу, осознание пришло быстро. Почти так же, как и руки принца, продемонстрировавшие огромных размеров молот и длинный, широкий гвоздь. Медлить Винсент не стал, и пока мужчина в доспехах удерживал меня в нужном положении, принц уткнул остриё гвоздя ровно в центр моей верхней ладони и со всей силы ударил молотом по его шляпке.
Остриё оказалось настолько острым, а удар такой силы, что гвоздь вошёл в кисти легко и быстро, пронзив сразу обе и вонзившись в дерево столба за ними. Слёзы сами по себе брызнули из глаз, а из горла вырвался дикий, неистовый крик боли, сдержать который мне не хватило никаких сил. Я ощутила, как капля крови стекает из раны прямо по центру ладони и стремительно несётся по внутренней стороне руки, неприятно прокатывается по участкам, где уже нет кожи, и причиняет дополнительную боль своим прикосновением. Второй удар молота по шляпке гвоздя, вонзил его ещё глубже в столб, а я ощутила, как холодный металл шевельнулся внутри моих ладоней, пронзая их и причиняя дикую боль. Я дёрнулась, но Эрик крепко прижимал и меня, и мои руки к столбу, настолько крепко, что принц даже не заметил этой попытки пошевелиться. Винсент всё наносил и наносил удары по шляпке, вгоняя гвоздь глубже, а я могла только стискивать губы и жалеть, что не осталось зубов. Будь они на месте, вполне могла бы прикусить язык и сдержаться, а так, вскрики и стоны вырывались сами, и я была не в силах их остановить.
Когда принц закончил и взмахом руки приказал Эрику отпустить меня и отойти, шляпка гвоздя плотно прилегала к моей коже на ладонях, а струйки крови достигли подмышек, где и задержались, отыскивая спуск ниже и пока не могли его найти. Когда солдат послушно отступил на несколько шагов, мои ноги подкосились, отвыкнув удерживать вес всего тела на себе, и я снова чуть не повисла на руках, но в этот раз гвоздь в центре кистей причинял такую боль, что мне пришлось собраться и найти возможность встать на ноги и заставить их выполнять свою главную роль. Передав молот Эрику, принц подошёл и встал почти вплотную ко мне, ухватившись за и так сломанную челюсть, он поднял её так, что наши глаза снова оказались на одном уровне и смотрели друг на друга. Неожиданно Винсент нагнулся к моему уху и прошептал:
– А ты надеялась, что мы просто отрубим тебе голову и выкинем тело? Напрасно. С такими повреждениями, что у тебя сейчас, ты воскреснешь быстро, и мы начнём всё сначала, а вот после отрубленной головы, воскрешение займёт очень много времени, что меня не сильно устраивает. Поверь мне, я проходил через это, – стоило ему произнести это, как мой взгляд тотчас переменился и теперь он оказался наполнен ужасом, а рот чуть приоткрылся в немом вопросе. Принц отстранился от уха, и наши глаза снова встретились, но лишь на секунду, которой оказалось достаточно. Сжав пальцы на моём подбородке, он зафиксировал мой рот открытым и выхватил кинжал из ножен на поясе. Слишком поздно я поняла, что парень собирался сделать, и именно тогда, когда с моего языка почти сорвалось имя Бога смерти, Винсент полоснул по нему лезвием. Тёплая кровь заполнила рот, а я не могла даже кричать, захлёбываясь ей. Отпустив меня, принц демонстративно сжал пальцами небольшой красненький кусочек, и осмотрел его, я же с ужасом поняла, что это часть моего языка. Попытавшись выплюнуть кровь прямо на парня, я проследила за тем, как тот резво отпрыгнул на пару шагов назад. Капли шлёпнулись на камни дороги, так и не задев его. Попытки позвать Хенорпа оказались обречены на провал, ни одного слова не удавалось произнести и лишь кряхтение, мычание и хрипы с бульканьем издавались из моего рта, снова наполняющегося кровью. В глазах Эрика, с трудом различимых в прорезях шлема, просматривался страх. Он переводил взгляд с меня на торжествующего парня и пребывал в ужасе от действий принца. Я же поняла, что перед нами вовсе не принц Вильгельмский, хоть это и было его тело. Всё это время надо мной издевался и истязал меня мой родной отец, вселившийся в Винсента, только ему известным способом. Ему, и, возможно, Хенорпу.
– Проследи, чтобы она не умирала как можно дольше, – распорядился Винсент, откинул кусок моего языка и уверенными шагами направился в сторону дворца, оставив нас с Эриком в замешательстве от своего поступка. Когда спина принца скрылась вдали, солдат откинул в сторону полу плаща и достал из поясной сумки небольшую металлическую флягу. Открутив крышку, он подошёл ко мне и аккуратно поднёс горлышко к губам.
– Прополощите рот, это снимет боль, но сперва будет сильно щипать, – предупредил
