ли мне расстаться с жизнью?
Мой отец пришёл в полдень на следующий день. Он ничего не говорил, лишь убедился, что я жива. Подошёл, схватил за челюсть и заставил открыть рот, проверил, что язык не отрос, заглянул мне в глаза, усмехнулся и ушёл. Он и так сказал всё, что хотел сказать и выдал себя этим. Если я могла объяснить отношение принцев Винсента и Вильгельма ко мне и причины, по которым те жутко хотели бы видеть мою боль, то я не понимала, почему отец так поступал. Ему не нужна моя смерть, ведь он, как и все Боги, хотел уничтожения этого мира, и пока только я могла помочь им в осуществлении замысла, а о существовании моей дочери он даже не догадывался. Или же, лишившись бессмертного тела и попав сперва в фибулу, а затем и в принца, он передумал? Даже если так, зачем ему мои страдания? Ответа я не знала и не могла спросить его сама.
Второй раз он пришёл ночью. Вернее, я не была уверена, что уже ночь, но солнце давно спряталось за горизонт, и Эрик заступил на дежурство после непродолжительного перерыва на сон. Мне же поспать так и не удалось, ведь стоит усталости захватить сознание и погрузить его в мир сновидений, как ноги подкосятся и я рискую повиснуть на руках, которые не выдержат такого веса. Глаза закрывались, голова клонилась к груди, и мне только чудом удавалось держать себя в сознании.
В столь поздний час принца Винсента сопровождали солдаты, но он точно не нуждался в охране. Не смог отказаться, не иначе, не хотел вести себя не соответствующе занимаемому телу. Двое солдат, в полном комплекте доспехов замерли в метре от моего столба по обе стороны дороги и положили ладони на эфес меча. Словно я внезапно сорвусь и наброшусь на их подопечного, вот честное слово, мужчины переигрывали. В свободной руке каждый из них держал по факелу, которые давали свет в этой части дороги. Эрик же стоял рядом, но с другой стороны, и демонстративно сделал шаг назад, освобождая место принцу. Я смогла уловить, как внимательные глаза в прорезях шлема наблюдали за ним, ожидая любого подвоха.
Сцепив руки за спиной, отец вальяжно подошёл и встал прямо напротив, даже не опасаясь, что я снова попытаюсь в него плюнуть. И я попыталась, но получила жёсткую пощёчину за секунду до этого и всё, что предназначалось отцу, улетело в сторону, на каменные плиты дороги. Щека отозвалась очередным приступом боли, но внимания на неё я не обратила. Взяв мой подбородок в руку своим излюбленным жестом, он снова заглянул мне в глаза, словно надеялся что-то в них увидеть. Во рту как раз скапливалась очередная порция для плевка. Лицо принца перекосилось от внезапного приступа злости, он отпустил мою челюсть и резко посмотрел на Эрика.
– Ты был здесь всё время? – сурово поинтересовался он, сверля солдата взглядом, но тот даже не шелохнулся.
– Нет, мой принц, я отлучался, но просил стражу у дверей дворца прислать кого-нибудь мне на замену, – спокойно отозвался мужчина.
– И кого присылали вместо тебя? – продолжил принц допрос солдата, а у меня создавалось впечатление, словно он ищет виноватого в том, что я ещё не валяюсь на плитах без сознания или около того. Отец явно хотел бы видеть меня совершенно без сил, не способной держаться и стоять на ногах, и пришёл второй раз за день именно с надеждой найти меня в таком упадническом состоянии, но не нашёл. Наоборот, заглянув мне в глаза, он увидел ярость, а ещё он увидел силы, которых хватило бы на плевок и подготовку второго.
– Я не знаю, мой принц, когда я пришёл, здесь никого не было, – спокойствию Эрика можно только позавидовать, на его месте я бы уже выдала себя трясущимся и заплетающимся от страха языком. Только принц собирался ответить, как ночную тишину, нарушаемую лишь ставшими привычными звуками прибоя и криками чаек, пронзил резкий свист. Нож прилетел со стороны побережья, разрезав воздух, и нацелен он был прямо в спину принца, но тот вовремя упал на землю, прикрыв руками затылок.
Я не сразу поняла, что случилось. Боли не было, должно быть, потому, что я не воспринимала её, как нечто особенное и привыкла, что чувствую её всегда. Как и вкус крови во рту не показался неправильным, за последние дни он стал постоянным спутником и приелся до ужаса. Трясясь всем телом, я очень медленно опустила глаза и увидела, что лезвие пронзило мою грудь чуть ближе к правой стороне. Резная рукоятка зелёного цвета торчала ровно, подёргиваясь от каждого вдоха. Мне было нечем дышать, я задыхалась, понимая, что воздух не попадает в лёгкие, но я усиленно вдыхала его носом. По телу прокатилась волна судорог, которые я не смогла контролировать, а глаза так и норовили вырваться из орбит. Всё случилось в течение нескольких секунд, и даже Эрик не успел ничего сделать ради моего спасения, уж не говоря о двух других солдатах, стоявших чуть в стороне. Кто бы ни швырнул этот нож в принца с побережья, спасибо ему огромное, ведь этот человек только что исполнил мою самую большую мечту последних дней – убил меня.
Заблудший.
Песок с пляжа был уже везде: и за пазухой, и в сапогах. Готов поспорить на все деньги, которые у меня ещё остались, что я чувствовал его во рту, и это именно он хрустел на зубах. Для меня казалось поразительным, что такую огромную полосу, почти прилегающую к пути рабов, никто не патрулирует и не проверяет, в то время как по самой дороге, выложенной плитами, регулярно ходят двое солдат. Лёжа в тени одного из столбов, я всеми силами пытался слиться с песком, даже подобрал плащ похожего цвета, и он сейчас накрывал меня с головой. Блондинка устроилась рядом и отвлекала своим присутствием, но накалённая обстановка не позволяла расслабиться.
Когда Кристин вернулся с новостями, что принц Винсент лично проводил Вентиру к столбу и вбил гвоздь в её кисти, я поморщился и сплюнул прямо на пол, представив себе описанную картину. Видеть что-то подобное не хотелось, но явно придётся, когда будем вытаскивать принцессу оттуда. Весь вечер и первую ночь пребывания девушки на улице, мы втроём караулили с разных сторон и следили за передвижениями патрулей и солдат. Следовало действовать тогда, я был уверен, что всё получилось бы как надо.
