— Тебе нравится?
— Да очень!
— Ты могла бы смотреть на этот вид, когда захочешь.
— Это когда? До того, как вы меня отчитываете или после?
— Снова вы?
Я развернулась, в который раз поразилась его скорости и бесшумности. Родвиг стоял в паре шагов от меня. Так близко, но так далеко.
— Не перестало рабыне общаться иначе.
— Почему ты ведёшь себя как рабыня тогда, когда это тебе удобно?
— Серьезно? А когда это я веду себя иначе.
— Когда выходишь биться на арену. Когда дерзишь и переговариваешься. Когда прячешься в своей комнате.
— То есть когда отказываюсь с кем то спать. Когда высказываю свою точку зрения. И когда пытаюсь не нажить себе проблем?
— Ты невозможная.
— Уж какая есть. Не нравится — верните.
— Забудь Саша. Я же тебе уже говорил ты — моя.
— На восемь, хотя уже на семь боев. Спасибо Фарлесу.
— Саша, прошу. Мне стоило титанических усилий не придушить Яростного на месте.
— Ах ну да, конечно. Кто-то посмел отнестись к вашей собственности по-человечески? — начала распылятся в ответ — Слушайте, нет, слушай! Я уже смирилась с собственным унижением. Но Фарлес то причем? А помощницы? Дамис с женой? Они ничего не сделали! Почему здесь всем можно делать что они хотят, кроме меня!
— Потому что все — не ты! — гаркнул Родвиг. Его глаза стали поразительно быстро темнеть, а он сам дёрнулся вперёд, но потом будто заставил себя стоять на месте.
— Так почему именно я? Что у вас конкретная проблема с иномирянками? Или может рыжие раздражают? Я готова налысо побрился, лишь вы оставили меня в покое!
— Оставить в покое? Налысо? — он прищурился и, казалось, воздух вокруг него сгустился — Что, настолько я тебе противен? Предпочитаешь тёмненьких?
— С каких пор вас волнует, что я предпочитаю?
— Не знаю! — заорал Родвиг — Но ты поставила неправильный акцент, Саша. Меня не волнует, что ты предпочитаешь!
— Тогда что вас волнует?
— Ты сама.
Я застыла. Это было уже чересчур. Глаза заполнились слезами и меня прорвало. Я демонстративно стала оборачиваться и с переигрыванием спросила.
— Кто? Я? Конечно, обычно, когда кто-то волнует к ней относятся по-скотски. Ещё ее тыкают в рабское положение. Ах, и естественно, к ней не приходят, когда она лежит при смерти. На долбанное мгновение мне показалось, что ты можешь быть большим человеком, чем местные мужланы. Но куда там, смотритель даже не удосужился узнать, как поживает та, что ему так нужна. Дура, я ведь ждала. Надеялась. Я так скучала…
— Саша? — он вдруг прошептал мое имя и с таким изумлением на меня посмотрел — О чем ты?
— Издеваешься? — меня трясло, и я заметалась по кабинету как раненная — Мало тебе унижений, побоев, моих тщетных попыток выжить и сохранить достоинство? Хочешь сломать меня окончательно. Поздравляю. Миссия выполнена. Я растоптана. Жалкая, презренная женщина. Очередная в твоём бесконечном списке. И снова склонилась перед великим смотрителем Вайлари. Можешь больше не утруждаться. Записывай победу в свой блокнотик и забудь уже о моем существовании.
— Саша, да остановись же ты, — он схватил меня за руки, а я замерла.
Как-то неправильно он на меня действует. Чувствую себя кроликом перед удавом.
— Посмотри на меня, прошу.
— Чего это вдруг? Лимит приказов на сегодня исчерпан? — я подняла глаза и была готова увидеть, что угодно, кроме улыбки.
— И как, скажи мне, нужно было зациклится на своих чувствах, чтобы проглядеть твои?
Он резко впился в мои губы. Зарылся руками в волосы, а я застонала. Или мы застонали. Не уверена. Может у меня пьяный бред? Что-то с трудом верится, что великий смотритель Вайлари целует меня с какой-то отчаянной нежностью. Мне было плевать, я обняла его за шею и прижалась всем телом. Родвиг на секунду отстранился и стал покрывать мое лицо поцелуями, короткими, легкими. Такими настоящими. Это было настолько нереально, что я даже не сразу расслышала его шёпот.
— Это ты меня сломала. Растоптала, вывернула наизнанку, практически уничтожила. Я думал, сойду с ума. Ты одним присутствием лишаешь меня возможности трезво мыслить. Заставляешь забывать о долге. Чувствовать страх. Постоянный страх, что тебя убьют на арене, или в коридорах. Что ты убежишь назад в свой мир. Что ты найдёшь себе кого-то. Так не бывает, Саша. Так со мной никогда не бывало. Поэтому можешь сама записывать очередную победу, в свой, — он вдруг отодвинулся и посмотрел на меня с тёплой улыбкой — как там? Блокнотик?
— Ага, — я любовалась его прекрасным лицом, тонула в глазах — мне это сниться? Или я умерла и попала в рай?
— Скорее ад, — усмехнулся он — радует, что он у нас один на двоих.
И Родвиг снова впился в мои губы поцелуем. А я трепетала в его руках. Сгорел сарай, гори и хата. Даже если после этого мне рассмеются в лицо, у меня останутся эти мгновения.
Не знаю сколько прошло времени, но когда мое сознание прояснилось я поняла что стою уткнувшись в грудь смотрителя и обхватив его за талию. А он гладит меня по спине и целует в макушку.
— Возвращайся в свою комнату. Я все-таки дал слово, а с каждый секундой остаётся все меньше шансов, что я его сдержу.
— А как же Фарлес?
— Ты к нему не вернёшься, — смотритель напрягся, а я почему то глупо заулыбалась. Получается это что, ревность?
— Ну вот, а так хотелось, — начала было я, но меня резко схватили за плечи отстранили и уставились каким-то помутневшим взглядом. — рассказать своему единственному другу, о такой новости.
— Это какой ещё новости — Родвиг нахмурился, но хватку ослабил.
— Что я похоже снова провалилась в какой-то новый мир. Альтернативную вселенную, где меня целует смотритель Вайлари.
— В любом мире, во всех вселенных теперь тебя будет целовать только он.
— Хорошо.
— Саша, я не шучу. Я тебя никому не отдам.
— Хорошо.
— Никаких споров? — его взгляд наконец потеплел, но брови все-таки удивлённо взлетели вверх.
— Никаких. План мне нравится.
— Кто же меня тянул за язык, — простонал он — и как тебя теперь отпускать?
— Легко. Тем более, лучше все-таки разойтись. Я до сих пор не уверена, что все это не сон.
— Не сон. Завтра, когда закончатся бои, я зайду за тобой и обязательно докажу, что все происходящее — это явь.
— Буду ждать.
Я неуверенно подняла руку и коснулась щеки смотрителя. Казалось, что он сейчас стукнет меня по ладони, но вместо этого он накрыл мою ладонь своей. Так хорошо. Почему же так хорошо? Это не нормально испытывать такое абсолютное счастье от присутствия мужчины. От прикосновения к нему. От его слов и поцелуев. Хотя уже поздно рассуждать о нормальности. Потому что моя крыша явно отъехала и вернётся не скоро. Если вообще вернется.
Глава 13
С утра меня ждал разгневанный сюрприз.
Беру свои слова про латруки назад. Ни черта они не милые. А злобные, приставучие и бесячие!
— Филк, отвали!
— Нет, ты мне сначала объясни, может я на непонятном языке с тобой говорю?
— На непонятном, — я попыталась спрятаться под одеяло — напомнить, что вас никто и не понимает.
— Но ты то! Ты то должна! — заорал бест и стянул с меня одеяло.
Я обреченно уставилась на сияющие настоящей яростью зелёные глаза. Обе пары ручек были сложены на груди. И вообще вид у твари был угрожающий, мне бы боятся. Да вот только я находилась в эндорфиновом шоке. Все что мне было под силу — это вспоминать вчерашнюю ночь и глупо улыбаться.
— Саша, что конкретно во фразе держись подальше оказалось для тебя не ясным?
— Филк, все мне ясно! — я села таки на лежанке, поняв что утро все равно началось — Ну чего ты переживаешь? Ничего он не узнаёт.
— Откуда такая уверенность
— Оттуда, что даже я ничего не знаю! Серьезно, как я могу выдать себя, если не буду при нем разговаривать с бестами. А я не буду.
— Саша, сила говорящей не только в этом.
— Да-да. Я помню, связь, силы, улучшение. Но ты похоже забыл, что для меня это все равно пустой набор слов. Я ничего не умею, а значит не сделаю. И соответственно никак себя не раскрою! Ферштейн?
