— На нас напали антимаги, они угрожают всему чародейскому балансу. Чтобы их победить, нужны магические кристаллы с Неведомых Дорог.
— Наслышан об антимагах… — недовольно пробормотал Берендей, продолжая внимательно разглядывать девушек. — Упыри и вурдалаки и мавки в это не суются, а остальные не знают. Вы думали получить кристаллы за яблоки, украденные у самого царя Дремучего Леса?
— Да, — сухо отозвалась Влада, становясь все более неуверенной. — А что?
Берендей раскатисто расхохотался. От этого стало еще неуютнее.
— Торговцы кристаллами не лыком шиты. Им велено отказывать ворам и тотчас отправлять говорящих птиц к ближайшему посту стражи.
Лира и Влада молча переглянулись. Весь их план, идеально выстроенный до каждой детали, развалился, как домик из старых карт. И даже летописца, не имевшего понятия о грядущих изменениях на Неведомых Дорогах, не обвинишь. Зато самих себя — пожалуйста.
— Не видать бы вам больше света белого, — продолжал между тем Берендей, не замечая их смятения. — Но так и быть. Раз вы для благого дела старались, я вас помилую.
— Да? — оживилась Лира. — Мы свободны?
— Ага, конечно. Шустрая какая, — Берендей усмехнулся в бороду. — Служить мне останетесь. Ты, например, — он перевел взгляд на высокую широкоплечую Владу, — на доброго воина смахиваешь. В моей личной страже останешься. И для тебя, — новый изучающий взгляд на Лиру, — дело найдется.
— Какое?
— А это уж ты сама решишь, — проскрипел царь. — Колдовать я вам тут особо не позволю, так что думай.
Лира посмотрела в белое, как холодный мрамор, угрюмое лицо Берендея, и поняла, что отказ равносилен смерти. Раз чары применять нельзя, то и другого выхода нет. Придется на время смириться, хоть это и не совсем для Лиры.
— Ладно, — кивнула Лира, мигом приняв покорный вид. — Я выращиваю розы.
— Чудно, — миролюбиво согласился царь. — Значит, займешься моим садом. Да будет так…
И, в подтверждении своих слов, он грохнул посохом об пол снова.
Глава 2. Подменыши и вампир
Оборотное зелье давало нужный эффект на время, зависимое от количество выпитого. На один час — три глотка, и на каждый последующий — плюс один глоток. Экзамены, которые Ева и Веста сдали заранее через чарнет, теперь должны сдать Лира и Влада. Ни та, ни другая не вернулись из затянувшегося путешествия, и чутье подсказывало Весте, что подруги угодили в серьезную беду.
Каждый раз, когда Веста добавляла в Оборотное зелье горсть не растолченной хвои лиственницы, ее рука дрожала и мелкая мягкая зелень неизбежно просыпалась на стол. Вздохнув, девушка собирала ингредиент, чтобы опустить в булькающее темное зелье, и вспоминала про Лиру и Владу. Хоть эти две красавицы досаждали своими сварами и перебранками, но не думать о них было невозможно.
Ни та, ни другая так и не вернулись в Китеж.
Оборотное зелье было все же приготовлено, на всякий случай. На каждую стеклянную бутылочку полагалось свое заклинание, зависящее от стороны, которую принимала нужная ведьма. В Светлую Владу превратилась Веста, а Ева — в Темную Лиру. Пришлось потерпеть неудобства с телом и одеждой, но экзамены в итоге были сданы, а это того стоило.
Из-за вмешательства антимагов практические чары в стенах университета Чарослов все так же не допускались. Зато теорию удалось выучить наизусть, от корки до корки. Весте помогла ее усидчивость, а Еве — хорошая память.
Никаких вестей от подруг не приходило — их коты не чаропортировали в Китеж, и даже посланная Евой черная умная ворона, отправившись на Неведомые Дороги, не принесла ответа по возвращении. Только вид у нее был испуганный и растрепанный. Громко каркнув, она сердито ударила Еву крылом по голове и улетела прочь.
— Очень интересно, — прохладно и нараспев произнесла Ева, зачем-то оглянувшись назад.
Девушки медленно возвращались с последнего экзамена — по узкой тихой улочке, мимо старых домов. Каблуки летних туфель звонко цокали по каменистой неровной дороге. В Китеже расцвело солнечное и жаркое лето, окрасившее старинные крыши домов в золотистые верхи, но над двумя ведьмами словно навис купол из пустоты и неопределенности.
Они сумели обмануть растерянных преподавателей, даже несмотря на светлые прямые пряди Евы, запутавшиеся в коротких кудрях лже-Влады. Веста оказалась предусмотрительнее и завязала на голове косынку. Ведь в темно-каштановых волосах Лиры никогда не было яркой рыжины.
Косынку оторва Конт тоже не носила, к счастью преподаватели не следили за одеждой студентов.
— Интересно? — у Весты предательски задрожал голос. — Они в опасности.
— Если вообще живы.
— Нет, нет… — Веста попыталась успокоить саму себя, но получилось плохо. Запершило в горле и на глаза немедленно навернулись слезы. — Нет! Лира не может умереть, она слишком…
— Язвительная зараза для ранней смерти? — услужливо подсказала Ева.
— Да. А Влада прожила в Нави два года. Как там говорится?
— Иммунитет к смерти. Но он, скорее, у некромантов, — Ева горделиво распрямила узенькие плечи. — Как у меня.
— Так с чего ты решила, что девочки мертвы?
— Я ничего не решила, — Одинцова улыбнулась уголком рта, обнажая идеально белые зубы. — Просто смерть бывает разная. Но коли ворона не пролетела безучастно, значит, живы. Пока.
— То есть…
— Смертельно ранены. В плену. Вне досягаемости ворон, — каждое слово Евы отдавало морозным холодом, несмотря на лето. — Может, они никогда не вернутся, и мы не узнаем, в чем дело.
Несколько секунд Веста смотрела на подругу круглыми блестящими глазами, а потом закрыла руками лицо и громко разрыдалась. Принять страшную правду казалось смерти подобно, поэтому услышанное больно ударило ее в самое сердце. Как бы отвратительно не ругались каждый день Лира с Владой, как бы не гонялась Влада за Лирой, размахивая тяжелым зонтом, за школьные годы и за последний год их всех связала крепкая дружба.
Хоть Лаврова с Конт и придерживаются другого мнения.
Но не питай Влада и Лира дружеских чувств одна к другой, они не пошли бы вместе на Неведомые Дороги.
Ева легко, почти невесомо, коснулась белой узкой ладонью ее плеча, и одарила прохладным синим взглядом.
— Не плачь, — голос звучал остро и звонко, — они слишком сильные, чтобы сгинуть без вести.
* * *
Время ползло вперед с неуклюжей медлительностью. Нудная душная жара заполонила собой Китеж и окрестности, от нее хотелось сбежать к озеру Светлояр и искупаться в холодных водах. Но молодым ведьмам приходилось оставаться в городе даже после экзаменов, потому что антимаги строго контролировали перемещения китежан. А Чарсовет продолжал упрямо сохранять нейтральную позицию, не вступаясь за чародеев и не показываясь из каменных хором.
— Они убежали тайными ходами, бросили нас! — вскричала Веста одним из этих невыносимых вечеров, заломив руки.
Сидя за столом, Ева молча смотрела на себя в мутное зеркальце и ничего не сказала в ответ.
— Неужели, тебе все равно? — голос Весты дрожал, как натянутая струна, она готова была разрыдаться в любой момент.
— Мне? — прозвенела Ева ледяным голосом. — Мою тетю казнили антимаги, если ты помнишь. Я не забуду такое.
— Прости, я…
— Ничего. Не извиняйся. Я сделаю все сама.
Что именно Ева хочет сделать, она, конечно же, не уточнила. Как и не рассказала Весте, что знает одну печальную подробность, которую от нее скрывали все.
Сразу после возвращения из лабиринтов под университетом Ева попыталась найти в чародейской школе младшую сестру, но Ады нигде не было. Кто-то из преподавателей — она не видела лица в полумраке коридора — тихо прошелестел, что Аду Одинцову недавно забрали антимаги.
Ворвавшись в девичью ровно в полночь, изверги в черных формах подняли ее с постели и куда-то увели.
— Наверное, в антимагическую тюрьму уволокли, — хриплым шепотом закончил преподаватель. — Но вы, пожалуйста, молчите. Не подводите меня, хорошо?
Последний вопрос прозвучал почти умоляюще, и Ева дала ему слово держать язык за зубами.
