дернулась, шар исчез. Инквизитор довольно ухмыльнулся.
– Все знают, что ведьмы могут внушить другим что угодно.
– То есть я одна сейчас сумела внушить всем этим людям, – я демонстративно огляделась, – и вам в том числе, что мой дар – некромантия? Вы слишком хорошо обо мне думаете, генерал-инквизитор.
Кажется, вокруг начали прислушиваться. Может, удастся отболтаться? К слову, где солдаты инквизиции или как их называют – не будет же сам шеф руки марать? Или рассчитывает, что университетские ему безоговорочно подчинятся и сами меня скрутят?
– Но если так, – продолжала я, – почему я не внушила вам, чтобы вы от меня отвязались?
– Потому что благословение Предвечной матери хранит меня от злых чар, – он описал между нами круг, точно так же, как давеча Кася.
– То есть она позволила мне внушить вам, будто мой дар – некромантия, но не позволила внушить, что я невиновна? Не слишком ли… – На мои плечи сзади легли горячие ладони, легонько сжали, точно предупреждая, и я поспешно поправилась, чтобы случайно не ляпнуть какого богохульства. – Не кажется ли вам, что это нелогично?
Он все-таки меня не бросил. Не знаю, как далеко Винсент будет готов зайти, но по крайней мере он не оставил меня одну.
– Пути Ее неисповедимы и логика земная не властна над Ней, – не унимался инквизитор.
Ох, кого я собралась переспорить? Одного из тех, чьи земные коллеги всерьез размышляли, сколько ангелов может танцевать на кончике иглы?
– И все же, в чем меня обвиняют?
– Ты взорвала здание факультета некромантии! – Он повысил голос. – Ты убила пятнадцать человек!
Кругом загалдели, я едва удержалась, чтобы не качнуться назад, прижаться к Винсенту, ища защиты. Заставила себя распрямить плечи. Инквизитор, меж тем, продолжал:
– Профессор поведал ректору, что в теле мертвеца было заклинание, построенное на крови. Ловушка на любого, в ком дар некроманта. Кому как не ведьме это сделать? Да, раз в век рождается женщина-некромант, но сейчас – не тот случай! – Он посмотрел поверх моей головы. – Благодарю, профессор, что вы единственный, кто пытается удержать преступницу.
– О, не стоит благодарности. – иронию в голосе Винсента не заметил бы только глухой.
Или я обманываю себя? Или он в самом деле пытается не помочь, а удержать? Что у него на уме? Нельзя верить словам, все мужчины в моей жизни умели очень красиво говорить, вот только на поверку большинство их обещаний оказывались пшиком. Важны лишь дела. А дела… пока не понимаю. Рано делать выводы. Рано.
– Нет, вы все-таки слишком хорошо обо мне думаете, – усмехнулась я. – То есть сначала я каким-то образом нашла самоубийцу, чья смерть настолько заинтересует профессора, что он велит забрать тело в мертвецкую факультета…
– Ты заставила несчастного наложить на себя руки!
– Еще лучше. Нашла, подобралась достаточно близко, чтобы заставить его покончить с собой, убедилась, что он мертв окончательно и бесповоротно. Соорудила ловушку. Потом трусцой понеслась на кладбище, зачем-то подняла толпу мертвяков… к слову, как? Если я лишь притворяюсь некромантом?
– Дар может отчасти пересекаться с другим, – заметил профессор тем же тоном, каким полдня назад – неужели всего лишь полдня? —объяснял, что означает тот или иной символ. – Воздух и огонь. Вода и воздух. Вода и земля. Смерть и кровь.
Я похолодела. Значит, маг крови может поднять труп? Впрочем, почему бы и нет, кровь-то из мертвого тела никуда не девается… как правило. Твою ж…
– Благодарю, профессор. – кивнул инквизитор. – Рад, что наши с вами разногласия, наконец, уладились.
– Хорошо, допустим, ведьма может поднять труп, изобразив некроманта – я изо всех сил старалась, чтобы голос звучал твердо. – И все же мне кажется, случившегося слишком много для одного человека, даже для страшной-ужасной ведьмы, которой вы меня считаете.
Тот же голос, который убеждал меня, что все будет хорошо – голос с характерным старческим дребезжанием – хмыкнул:
– Слышал я, что там на кладбище творилось. И вижу, что сейчас творится после того, как шарахнуло. Чтобы все это в один вечер зачаровать, десяток ведьм понадобится.
– Или десяток жертв, – парировал инквизитор. – К слову, пятерых уже нашли.
Мне конец. Надо было дать деру сразу. Ладони Винсента, все еще лежавшие на моих плечах, теперь казались жерновами, которые гнули к земле. Не удрать.
– И зачем бы ведьме понадобилось устраивать бардак… – Кто-то хохотнул, и я вспомнила изначальное значение этого слова. Вот уж воистину язык мой – враг мой. – …На кладбище? Чтобы вернее привлечь к себе внимание инквизиции? А то вдруг весь хитрый план пройдет без сучка, без задоринки?
– Чтобы привлечь внимание профессора. Чтобы подобраться к нему и подчинить!
– Довольно. – Лед в голосе профессора, кажется, заморозил кровь и мне. – Ваши бредовые идеи, конечно, занятны, но теперь вы осмелились усомниться в моем здравом уме.
– Я этого не говорил.
– Но намеревались. Впрочем, это неважно. – Он, наконец, выпустил меня. Задвинул за спину, заслонив от взгляда инквизитора. – Вы посмели обвинить мою студентку. Студентку университета. Забыв, что обвинять и судить ее вправе только совет университета. Вам здесь нечего делать, Клаус.
Я медленно выдохнула. Что за игру он затеял? Или все-таки профессор на моей стороне?
– Мое место – там, где преступление! – воскликнул инквизитор. – Где магия отнимает человеческие жизни!
– Тогда поезжайте в Эмштадт. Они как раз воюют с Фертом из-за украденного из городской ратуши деревянного ведра. Преступление налицо, а на поле боя магия каждый день отнимает куда как больше дюжины человеческих жизней. Кто вообще вас сюда пустил?
– Я, – вмешалась ректор, которая до сих пор молча наблюдала. – Вы сами сказали, профессор, взрыв был замешан на крови. И раз так, это дело инквизиции. Среди нас одни стихийники, а справиться с темным даром может только другой темный дар или инквизитор.
Винсент помолчал.
– Госпожа ректор, можно вас на пару слов? Без свидетелей.
Казалось, из его голоса вовсе исчезли всякие интонации.
– Говорите при всех, профессор. Мне нечего скрывать там, где речь идет о безопасности университета.
Интересно. Очень интересно. Совсем не так она – то есть ее вестник – разговаривала, когда мы сидели под обломками. Что изменилось с того времени? Поверила в ту чушь, что нес инквизитор, и теперь опасается, что профессор полностью под моим влиянием? Или просто нервы сдают? Немудрено, когда столько погибших. Еще ведь и с их родственниками придется объясняться.
– Хорошо, – медленно произнес Винсент. – При всех, так при всех. Университет – это не только место, где недорослей учат справляться с даром. Это прежде всего место, где развивается наука. Законы природы – законы магии
