– Господин…
– Я Ссадаши.
– Ссадаши, – покладисто повторила Дейна, – кто это там?
Парочка светящимися глазами уставилась на фигуры. Те были плотно укутаны в плащи и по улице шли торопливо, явно опасаясь тьмы и тех, кто из неё мог выскочить.
– Бабы, – пришёл к заключению наг.
– А я их знаю! – удивилась Дейна. – Это госпожа Марила со служанкой.
Фигурки остановились, одна что-то сказала плачущим голосом, вторая рассерженно на неё зашипела.
– Не они, – решительно мотнул головой наагалей. – Чего им тут делать? Богиня спит.
– Да они это. Эй! – Дейна окликнула женщин, и те едва ли не на землю попадали.
Обернувшись, Марила и её служанка с изумлением уставились на ранее незамеченную пару – наагалея и его несносную невесту. Ещё через пару десятков секунд, когда сердце перестало испуганно бухать в груди, женщина, к крайнему изумлению, заподозрила, что и наг, и графская дочь пьяны. Они стояли посреди улицы, бесстыдно обнявшись, наагалей ещё и щеголял в одном нижнем одеянии.
– Действительно они, – наг покачнулся и для устойчивости обвился хвостом вокруг Дейны, которая и сама не очень хорошо держалась на ногах. – А что они тут делают? Так поздно…
– А вы сами… – начала было изумлённая Марила.
Вот уж с кем она не ожидала встретиться ночью рядом с храмом Богини-Матери, так это с сиятельным змеем и его не менее сиятельной невестой. Да ещё и в таком виде.
– Давайте уйдём, – вновь заныла служанка.
Марила раздражённо зыркнула на неё. Дура совсем её извела своими страхами, хотя бояться было совершенно нечего. Доверенный слуга проводил их до Заречной улицы, им нужно было только добраться до маленькой дверки рядом с храмовыми воротами, а внутрь бы их впустил привратник, с которым должен был договориться тот же слуга. А жрецы ночью из своих спален не выходили. Не положено.
Боги, ведь всё так хорошо складывалось. Свёкр с мужем уехали из города, слуг в городском доме совсем мало. Только и стоило, что уйти спать, а затем тихонечко, через дверь, ведущую в сад, выйти из дома.
– Я знаю, чего им тут надо, – заявила Дейна. – У неё тут в жрецах бывший жених, соблазнять его идёт.
Пьяная хранительница конечно же не подумала понизить голос и прогремела на всю улицу. Собаки отозвались лаем. Марила вздрогнула, словно ей пощёчину отвесили, а Дейна продолжила:
– Ещё и меня соблазнить пыталась, бесстыдница. А я тогда жрецом была. Никакого уважения перед богами. Как у моего первого мужа.
– Кошмар, – Ссадаши сочувственно похлопал Дейну по плечу.
– А ещё она пыталась убедить меня, что я недостойна вас… тебя.
– Госпожа! – возмутилась Марила, но испуганно осеклась, когда Дейна зыркнула на неё светящимися глазами.
– А своему бывшему жениху она больше не нравится, – свистящим шёпотом сообщила Дейна Ссадаши. – Она там чего-то его сестре сделала. Но вот всё равно идёт к нему. Никакого к себе уважения.
– А ты ко мне с уважением? – зацепился Ссадаши, которого встреченная парочка мало интересовала.
– Больше вас только папу уважаю, – Дейна забыла о Мариле, которая онемела от унижения.
– А любишь?
– Обожаю.
Парочка довольно рассмеялась и, не сговариваясь, запела:
– Весёлая свадьба прошла по полям,
Не наша, но боги с тем…
– Госпожа, не нужно! – служанка вцепилась в руку Марилы, опасаясь, что госпожа начнёт ругаться с пьяницами, от которых невесть чего можно ждать.
– Не трогай меня! – вызверилась Марила, бросая ненавидящий взгляд на служанку и опять переводя пылающий взор на Дейну…
Но той уже не было. Как и наагалея. Парочка просто исчезла.
Женщины в молчании медленно обозрели улицу, покрутились на месте и, не сговариваясь, прижались друг к другу. Повеяло жутью.
– Госпожа, а вдруг с ними что-то случилось и они умерли? – побелевшими губами прошептала служанка. – И мы сейчас видели их призраков.
– Дура, – в голосе госпожи не было привычной яростной уверенности. Он испуганно дрожал, и женщина явно была склонна поверить служанке. – Ладно, пошли домой. Они наверняка своими воплями весь храм перебудили.
– А если их слышали только мы? – теперь служанке очень хотелось оказаться под божеским кровом, а не тащиться по ночным улицам обратно.
– Не мертвецы они.
Мужской голос прозвучал так неожиданно, что женщины взвизгнули и отшатнулись. А рассмотрев в глубокой тени чей-то силуэт, и вовсе едва не позвали на помощь.
– Это наг головы дурит, – незнакомец сплюнул. – Змеехвостые это умеют. Да и Дейна та ещё… вещь. Живые они.
– Кто там? – требовательно вопросила более смелая Марила.
– Не бойтесь, госпожа, – тень зашевелилась. – Я, если вам угодно, с предложением пришёл.
– Мне ничего не нужно! – решительно возразила Марила.
– Ай ли? – не поверил неизвестный. – Дейна вам поперёк горла стоит. Знакомы недавно, а уже так много о вас знает, да всё не то, что нужно. Ещё и рыбку такую к рукам прибрала. Мне она тоже костью в горле. Хамоватая девка, учить таких надо.
– Ничего мне не нужно! – ещё решительнее возразила Марила, увидев в конце улицы силуэт доверенного слуги. Похоже, тот услышал шум и решил проверить, что там.
– Ну, навязываться не буду, – ничуть не разочаровался незнакомец. – Идите, госпожа, а то время неспокойное, да и весёлые улицы рядом. Дома-то рядом с мужем безопаснее будет.
Марила, схватив служанку за руку, торопливо развернулась прочь, но через пару шагов замерла. Мысли лихорадочно заработали, внутри всколыхнулось беспокойство.
А если графская дочь расскажет мужу о сегодняшнем столкновении? И боги с мужем! А если она расскажет свёкру? Старый хрыч и так пытается её со свету сжить.
– Госпожа, – окликнул её приближающийся слуга.
– Стой там, – приказала Марила, разворачиваясь к тени. – Какое у тебя предложение?
Гулять по улицам города было очень весело. Ссадаши и Дейне хотелось плясать, и, казалось, сам город пляшет вместе с ними. Как тут не поддержать его задорной песней?
– …Растряси, болото, жижу,
Речка, воду отведи!
Пляшут слуги водяные,
Волны брызжут от кормы!
И Дейна, и Ссадаши голоса имели звонкие, густые, такими только Божиню-Мать в хоре прославлять или в войске запевалами быть.
– Запьянели речники и купчишка с ними,
Стали воды той реки по̀ голень богине!
И, прекрасная, пустись танцевать в долине,
Лес погнулся до земли, речка вверх как взмынет…
Парочка приостановилась, задержала на миг дыхание и грохнула:
– Растряси, болото, жижу,
Речка, воду отведи!
Пляшут боги с водяными,
Волны брызжут от кормы!
А купец кричит: «Мила̀я, повернись ко мне лицом!
Окропим её, ребята, южносаринским вином!»
Раскрутилася богиня, в поднебесье хохоча,
Да как пнула тот корабль…
Ссадаши и Дейна дружно простонали, сочувствуя больше не треснувшей корме, а побитым бочкам с вином, и грянули:
– Растряси, болото, жижу,
Речка, воду отведи!
Тонет судно в винной жиже,
Стонут горько речники! [1]
Песня так и осталась не допетой: наг и женщина наконец добрались до здания с облюбованной крышей, раскинувшей свою кровлю наподобие крыльев.
– Нам туда, – уверенно заявил наагалей и первым полез наверх.
Дейна, конечно же, последовала за ним. Со смехом, шутками и песнями они добрались до края крыши и, поскальзываясь на черепице, кое-как водрузились на конёк. Ссадаши тут же обвился хвостом вокруг Дейны и крепко к ней притиснулся: наверху было зябко, прохладный ветер трепал волосы и флаг Давриданской империи.
– Я же говорил, отсюда самый потрясающий вид.
Вид действительно был очень красив. Центр города и главную улицу, шедшую к императорскому дворцу, освещали многочисленные фонари. Ближе к окраинам огней было уже значительно меньше, дома тонули во тьме, и лишь иногда то тут, то там вспыхивали фонарь, факел или тонкая искра светляка. Ещё дальше, на западе, блестели в лунном сиянии тёмные воды Нолина, а на другой стороне реки горел огонь Дейвидского маяка, построенного напротив самой коварной нолинской отмели.
