Здание суда располагалось почти стенка в стенку с монастырём Арлитѝны[2], где устроился на ночлег Тинтари, и он мог хорошо рассмотреть орущую женщину. Он сразу почувствовал ловушку, в которой Дейна была лакомой приманкой. Ну не забралась же она сама туда? Строгое здание суда уродовало своим видом праздничный центр города серостью и ровным однообразием стен. Уцепиться не за что. Окошки как бойницы, больше похоже на крепость, чем на храм правосудия. На крышу Дейна могла попасть только изнутри, значит, её впустили внутрь специально.
– ЧТОБЫ БРЮХО У ТЕБЯ НИКОГДА НЕ СРОСЛОСЬ!!!
Рана под повязкой дёрнулась, а в паху вдруг потяжелело. Тинтари перебросил косу с груди на спину и с кривой улыбкой потянулся к взведённому арбалету.
Ну как тут можно устоять?
– Я тоже тебя обожаю, – протянул мужчина и, прищурив светящийся глаз, спустил тетиву.
Запах наагалея и Дейны появился неожиданно, будто у нагов разом нюх вернулся. Рядом яростно принюхалась госпожа Инан и встрепенулся пугающий мужчина с кучерявыми волосами – один из сопровождающих оборотницы, вызвавшихся помочь с поисками.
– ТИНТАРИ! ТЫ! ДРАКОНЬЕ! ДЕРЬМО!!!
Здесь уже все разом развернулись и задрали головы, уставившись на крышу суда. Инан охнула, Шширар тихо застонал.
– Что она там делает? – изумился кудрявый спутник оборотницы.
– Как они туда залезли, – поправил его мрачный Шем, вслед за облегчением испытавший досаду. – Мне кажется, они не додумались спросить разрешения у охраны.
– Бодра, энергична. Похоже, с ней всё хорошо, – заметила Инан.
– Да и наагалей вполне живенький, – вторил ей Шем, наблюдая, как хвостатая фигурка ползёт наверх.
– ЧТОБЫ БРЮХО У ТЕБЯ НИКОГДА НЕ СРОСЛОСЬ!!! – щедро пожелала Дейна.
– А пусть у неё дар проклятийника проснётся, – повеселел Шем, в красках представивший, какое незабываемое зрелище его ждёт, когда Дейне начнут рассказывать, что она творила ночью.
Вдруг хранительница взмахнула руками и рухнула с конька крыши вниз. Наагалей едва успел перехватить её хвостом, а затем вдруг что-то случилось. Как будто скудное освещение на миг моргнуло, и, когда оно появилось вновь, на крыше уже никого не было.
– Упали, – помертвевшим голосом протянула Инан, и все бегом бросились к зданию суда.
– Вот тварь! – негодовала Дейна, пытаясь вывернуться из хвоста Ссадаши. – Я едва отскочить успела. Смотрите-смотрите, торчит в трубе!
– Убью его! – глухо прорычал наагалей, подтягивая женщину к себе.
– И я кнут забыла! – хранительница завыла от досады. – Даже кинжала нет.
– Так задушим! – прохрипел взбешённый наг, стискивая Дейну в руках.
– Больно, – женщина сердито пихнулась, когда Ссадаши вдавил в её грудь брошь. – О, икра ожила!
– К Тёмным икру! – наг запихнул брошь за шиворот. – Я хочу убивать!
– Нам нужен арбалет, – поддержала его Дейна.
– Тут рядом есть оружейная лавка для стражников, – опомнился Ссадаши.
– Купим арбалет, – воодушевилась Дейна, но вспомнила о деньгах и поправилась: – Возьмём взаймы!
Госпожа лежала в тени совершенно неподвижно, не издавая ни единого звука, и даже дышала через раз. Лишь бы хозяин не заметил. Прячущийся за кошкой Шерр был так же неподвижен, только выпученные глаза бегали из стороны в сторону, следя за сестрой.
Парень был уверен, что поседел на треть, смотря, как эта ужравшаяся парочка спускается по стене здания суда. Сам-то он «слезал» верхом на кошке, когти которой входили в каменную стену как в дерево. Дейна один раз сорвалась, но хохочущий наагалей поймал её хвостом и придержал, пока она заново не уцепилась. Осипший от ужаса Шерр только беззвучно шевелил губами, проклиная сестру на долгую жизнь, а наагалея – на десяток слюнявых детишек.
Шерру вообще казалось, что он спит, ибо он совершенно не понимал происходящего, начиная с подземелий, где наагалей и Дейна неожиданно куда-то запропастились, оставив кошку в одиночестве, и заканчивая нынешним моментом.
Через полчаса поисков по всей тайной части дворца Шерр заподозрил, что у Дейны проснулся какой-то забытый всеми дар предков. Может быть, что-то вроде запрещённой ментальной магии. Но связь между близнецами, тем более завязанную так крепко на духовном уровне, это заглушить не смогло. Прислушавшись к интуиции, Шерр решил искать кошку, которая до исчезновения нага и Дейны ходила с этой парочкой. Парень по опыту знал, что избавиться от Госпожи очень сложно.
Увы, со следами кошки он разбирался очень долго и к борделю пришёл, когда наагалей и Дейна уже вываливались из дверей. Пьяные.
В таком состоянии сестру Шерр никогда не видел.
Но она была так похожа на себя прежнюю.
Радостная, такая весёлая и добродушная. Глаза искрятся, в них нет страха и недоверия. Солнечная, сильная – его обожаемая сестричка Дейна, которая была готова сходить с ним и в лес, и на кладбище, и в монастырь девок попугать.
Пока он любовался сестрой, парочка немыслимым образом куда-то улизнула. Шерр метался и искал их, пока его самого Госпожа не нашла. И вот рядом с кошкой он наконец-то смог присматривать и не терять из внимания этих пьяниц.
– М-м-м… – мычал сквозь кляп привязанный к столбу сторож оружейной лавки.
Явлению покупателей в столь поздний час он не обрадовался, а наагалей обиделся за холодный приём и в два счёта скрутил и связал детину, пока открывшая дверь Дейна, точнее, взломавшая, хотя сама сестра радостно возвестила: «О, не закрыто!», обозревала развешенные по стенам сокровища.
– Я выбрала!
Дейна с гордостью продемонстрировала тугой дальнобойный арбалет и стрелу. Наагалей оторвался от расписывания стен, и спросил, кивая на стрелу:
– Одну?
– Ну он же один.
В заявлении чувствовалась логика, и нага это устроило.
– Как тебе? – Ссадаши кивнул на размашистую надпись.
«Оплатить обязуется наагариш Делилонис Ошадаран»
– А почему он? – не поняла Дейна.
– Вааш меня убьёт.
– А вы?
– А я вообще не помню, где мой кошель. Подожди, давай возьмём пару горшочков.
Ссадаши сгрёб четыре горшка с дорогущей краской «Стальной лист» и запихнул их в стащенную со стены суму.
– Куда нам?
– Во-о-он туда, – Дейна глазами показала на тёмный палец башни, высящейся над монастырской стеной, и взвела арбалет.
– Нам надо подкрасться неожиданно.
– А мы неожиданно придём, может, даже наступим на него, – хранительница уверенно вскинула на плечо взведённый и заряженный арбалет и схватила наагалея за руку. – Не отставайте.
И шагнула в тень.
– А-а-а-а! – заорал вскочивший Шерр, и здорово струхнувший сторож испуганно уставился на него. – Идиотка! Дура! Полоумная!
Парень в отчаянной надежде уставился на колокольню и едва не зарыдал от облегчения, увидев в арке два силуэта.
– Милая, поднимайся! – кошка зарычала на вцепившегося в её шерсть парня, а затем и вовсе обалдела, когда тот вскочил на её спину и ударил пятками в бока. – Давай, на тебя одна надежда, иначе мы их упустим! Давай-давай!
Дейна вышла из тени на каменную площадку колокольни, вытянула за собой наагалея и осмотрелась.
– Сбежал, скотина, – презрительно выплюнула она.
– Трус, – пренебрежительно отозвался Ссадаши и, выглянув в арку, свесился вниз.
Дейна тоже выглянула, но с другой стороны, и заинтригованно приподняла брови. Через монастырский сад кралась девичья фигурка, судя по белым одеждам, послушница. Она как раз пробиралась через кусты под колокольней, и Дейна её хорошо видела в свете волчьего месяца.
– Эй, милая, – добродушно окликнула она послушницу, – не видела, тут рыжий проходимец не проходил?
Девушка застыла на месте и медленно вскинула голову.
– Кто там? – рядом с Дейной показался наагалей.
Девица обморочно осела в кусты и завизжала.
[1] Народная песня, в которой рассказывается про купца, возвращавшегося с грузом вина по реке Нолин и решившего отпраздновать удачное сватовство. Допились все до духов и богов и умудрились завести корабль в одну из мелких речушек, впадавших в Карийские болота. По слухам, остов того судна всё ещё торчит в болотах и местные духи собираются там и устраивают пьянки. Загулявшие мужики из окрестных деревень неизменно оправдываются перед жёнами, что это духи сманили и едва ли не силком вино в глотку заливали. Но жёны в пьянствующих духов свято верят, а в мужнины байки – нет.
