– А не физически? Как? – Арен-Тан подвинул высокий трехногий табурет ближе к постели и сел, чтобы эльфиру не пришлось вставать. Из-под кровати выглядывал футляр. Взгляд зацепился за него, когда Арен-Тан доставал из саквояжа сверток с мантией. Сделалось беспокойно, в груди непривычно щемило, сжималось, тянуло и было… жаль. И немного… странно? страшно?
– Мне немного странно здесь, светен, – отзеркалил эльфир, и принялся отвечать. – Я ведь так много времени здесь провел и помню все совсем другим. Понятно, что после взрыва здесь многое перестроили и добавили, но даже в оставшихся неизменными местах – все другое. Или это я другой?
Арен-Тан кивнул. Другой. Живое серебро интегрировалось и эльфир теперь звучал в разы сильнее. Отличный выйдет поющий. Остальных членов ордена Арен-Тан просто поставит перед свершившимся фактом. У него есть такое право. Когда-то д’арены сами выбирали учеников, не дожидаясь одобрения Пастыря Живущих. Но это все потом и без него. Сейчас Арен-Тан здесь не за этим.
– Это сегодня? – спросил Видь, пульсируя зрачками и сам себе ответил: – Сегодня. Почти сейчас. Близко к… А я едва хожу. Так обидно и неловко. Но я все сделаю, как обещал, только… Уместно ли будет выйти вот так? Эта одежда похожа на платье и очень… невыразительная.
– Я принес кое-что поярче. Здесь в свертке. Похоже на мою, но светлее.
Эльфир приуныл. Ему не нравились одноцветные вещи, разве что они были такого цвета, что вышибали слезы из глаз. В этом был смысл. Видь неосознанно отвлекал внимание окружающих от себя настоящего и многие начинали различать безволосую голову, острые эльфийские уши, клыки и глаза как у вампиров значительно позже или вообще никогда, подавленные цветовой вакханалией.
– А чтобы не было скучно – вот, – Арен-Тан достал из кармана лимонные носки в экстремально розовых однорогах. А потом подернул вверх край мантии и брючину, демонстрируя свои, ядовито оранжевые в желтые и фиолетовые звезды.
– Вы носите мой подарок! – засиял солнышком эльфир и Арен-Тана окатило потоком искренней светлой радости. Комментарии к факту ношения были излишни.
– Светен, я могу сам выбрать себе имя? – спросил Видь.
Он уже не лежал, а сидел, будто его, Арен-Тана, присутствие чудесным образом придало сил.
– Можешь. С соблюдением правил, – отозвался светен и вновь отвел глаза от футляра.
– Тогда я хочу, чтобы меня звали Вид-Арен. Фамилии у меня нет, а Атрай, которые приняли меня в клан, не моя семья. А еще в книге про музыку, что вы мне дали, я прочел, что ученики всегда брали второй частью имени имя учителя в знак уважения. Вы ведь мой учитель, светен. Звучит по правилам. Почти. И только я буду знать, что “арен” это от вас, а не от Пастыря, как у всех.
– Ты лукавишь, – улыбнулся уголками губ Арен-Тан. – Как истинный инквизитор, хотя от назначения и двух недель не прошло, но больше как эльф.
– Это плохо?
– Не обязательно.
– Эльфы все лукавят? Я не заметил, что т’анэ Эфар лукавит. Он мне понравился.
– Он умеет нравиться тем, кто нравится ему.
– Все хотел спросить, светен, маленькой темне, дочери прыкрасной Митики Холин, понравилась тишина, что я играл на кристалл?
– Да. Понравилась, она с ним не расстается.
Футляр продолжал упрямо лезть на глаза и Арен-Тан сдался. Тем более время было почти то. Или, как Видь сказал: близко к.
– Ты играл? После процедуры?
– Да. На третий день пробовал, но смычок не удержал и сорвалось. Но вышло на четвертый. Недолго. Как вы и просили. Созидание наоборот. Это… мучительно.
– Пробуй сейчас.
Видмар встал. Больничная рубашка едва закрывала тонкие колени и эльфир смущался своих голых ног. Ровно до тех пор пока в его руках не оказалась извлеченная из футляра черная скрипка. Полупрозрачная от светильника позади кисть со смычком замерла на долю мига и на вдохе…
Арен-Тан закрыл глаза, так оказалось легче. Под веками было мокро. Герих забыл слезы. Так хорошо забыл, что сначала не понял, что происходит: пока-человек упрямо сопротивлялся неизбежному. И это было правильно. С людьми всегда так. А еще обратное Созидание в исполнении эльфира, отчего-то звучало как Надежда.
– Учитель, – робко спросил Видь, внутренне передергиваясь от только что исполненного, – не так?
– Так. Просто струны не те. Когда будут те – будет так.
– Вы для этого пришли, – тихо сказал эльфир и его брови домиком приподнялись над переносицей. Все же он еще слишком юный и слишком… теплый. Но это как раз именно то, что нужно.
– Ты ведь сам понял, что сегодня, – сказал инквизитор и приподнял рукав мантии. Запястья были сплошь увиты нитями и хвостик одной торчал, пристегнутый заколкой.
– Краси-и-ивая, – тут же запел эльфир, нечаянно использовав Голос.
Арен-Тан отстегнул зажим, отдал эльфиру и поддел нить вытянувшимся алмазным когтем.
Система в работе.
“...Будешь первым”, – эхом отзывались в памяти слова пастыря.
Что же ты имел в виду, отец мой Арин? Что я возглавлю орден и стану твоей дланью в этом мире или я просто очередная неслучайная случайность в системе вселенной, инструмент, искусно настроенный и послушный любому движению?
Потянул.
Чувствовал, как разворачивается спираль, потому что она построена из нитей его сути. Чувствовал, как сжимается. С каждым витком нитей становится больше. С каждым витком становится меньше Арен-Тана, а Гериха? Гериха почти не осталось, но это не важно. Главное, что он прозвучит. Впервые.
– Учитель…
29
МЕЖДУСЛОВИЕ 3-е
Все еще близко к
– Где Холины?! Хоть один! – вопил в набрякшее сумерками небо Став. Отвратительное, надо сказать, небо, гадкое, с вяло перекатывающимися облаками, больше похожее на утробу, в которой кого-то переваривают.
– Могу я вам чем-то помочь, комиссар? – замогильно ровным голосом спросили рядом.
– Тьфу, Тьма побери, я не вас имел в виду, Кастор, – сказал Став и чуточку отошел, – а вашего сына и его гениальную супружницу, гули б ее драли за такое бездное везение.
– Гулям не обломится, комиссар Став, мастер Холин с магистром Холином куда-то еще почти в начале банкета шмыгнули, – задорно, будто начинающийся бедлам доставлял ему удовольствие, отозвался вездесущий Пештин в модном костюмчике. Вот же… здоровый, а везде без масла пролезет.
– О! Стажер! – обрадовался комиссар. – А ну бери свои перья в руки, этого вот Холина и займитесь толпой толкущихся на парковке теоретиков, отделите козлищ от гражданских, вторым даете напутственного пинка, первые пусть помогут оперативникам освободить место отсюда и до Нодлута, и найдите кто тут главнее меня, мне на ухо не упало этим дурдомом командовать. И так уже магфон оборва…
– Став!!! – заорали сначала у ворот, но очень быстро практически в ноздри.
– Лодвейн… – гном провез пятерней по лицу, еще слюней вампирских на носу не хватало, и уныло спросил. – Ты со своим рылом тут что забыл?
– Я что забыл? … ! Я … … потому что все … … здесь! Ни одной начальственной жо… рожи в городе нет! А там, глядь, такое, что уже домохозяек со скалками в патруль впору ставить. Из всех щелей прут.
– Домохозяйки? – спокойно уточнил Став.
Орать, когда другие орут было неинтересно. Слышно плохо и вообще…
– Крысы! Дохлые! Крысы, гули, беженцы из Новигора и гуль пойми куда всех девать.
– Да как всегда, родненький, как всегда, в бездну всех, главное, чтоб порядок был. Ехай, наводи. Сейчас я тебе начальственных жо… рож в нагрузку дам, у тебя мобиль большой, целый кузов напихать можно. А то тут у всех магаккумуляторы вдруг высосало разом, а гранью ходить… там такое, я минут пять кусты деликатесами удобрял, как на изнанку выглянул. Фу-у-у… Вспомнил только… Или это от тебя?
– От меня, от меня, – вдруг отвлекся Лодвейн, прикипев глазами к новому мобилю Гарпии. – А глава Феррато тоже тут?
– Еще не хватало. Это свежеиспеченной магистрессы Холин тележка. Так пассажиров тебе в грузовик совать?
