— О том, что не могла внучка Олимпия Ладиславовича быть зло́деем, не могла! Я мог бы и сам догадаться, что это поклеп Блинцовки. Мог бы!
Мы еще немного поговорили. Я рассказала Софии Дмитриевне, как готовить отвары, и собралась уходить.
— Если нужна помощь, вы приходите. — Определенно, Матвей Иванович окончательно сменил гнев на милость. — Всем, чем смогу, окажу помощь.
Я еще раз поблагодарила и вернулась домой. Работы у меня было непочатый край.
Глава 27
Сказать, что Матрена потрясла меня своим фатализмом, было нельзя. После нашей первой с ней встречи внутреннее я уже была готова к подобному повороту. Хорошо, что в поселке больше десятка домов и, если Матрена не хочет поправлять свое здоровье, найдутся другие жители, которые станут моими покупателями. Как София Дмитриевна, например.
Громко лязгнула входная дверь. В гостиной раздались неуверенные шаги. Терпкое алкогольное амбре с нотками укропа разлилось в воздухе, и у меня защекотало в носу.
Ну что же, ясно-понятно, кто пожаловал.
— Игнат, ты знаешь, где живет Рая? — вышла я из своей комнаты.
— К-какая Рая? — смачно икнул дядя.
— Та, мужа которой зовут Гриша.
— Ч-через д-дом от нас, — махнул он правой рукой и, не рассчитав силу, врезался ладонью в белый бок печки. — Т-ты и ей п-приворотное зелье сварила?
Он с шумом втянул воздух и, пошатываясь, двинулся на кухню. Там он загремел кастрюлей, брякнул дужкой ведра, и через минуту под оглушающий грохот, перемежающийся с невнятным бормотанием, из дверного проема хлынул поток воды.
Мне захотелось выругаться. Крепко и со вкусом. В первую очередь на Игната, который, не имея денег, опять умудрился напиться в хлам. А во вторую на себя. Чем я думала, когда оставила ведра с водой на печной ступени? Точно не головой.
Игнат с осоловелым выражением лица вывалился из кухни. По его штанам и рубахе прямо в галоши текла вода.
— Скорее иди переоденься, не хватало еще простыть, — приказала я, услышав, как хлюпает вода в его обуви. — И ложись спать.
Бормоча под нос ругательства, дядя побрел в свой закуток. А я нырнула в шкаф и вытащила из него небольшой рулон домотканого полотна. Расстелила на столе и принялась рассматривать грубую коричневую ткань. М-да, похоже, мыши — общая проблема всех жителей Ведунов. По многочисленным дырам сразу стало понятно, что только на ветошь это полотно и можно использовать.
Я бросила его на залитый водой пол, и льняная ткань быстро впитала воду. Несколько раз отжала в таз, и пол стал почти таким же сухим, как и до происшествия.
Пока я ползала по полу и вытирала воду, в голове пульсировала одна и та же мысль: дальше так продолжаться не может, дядю надо срочно брать в ежовые рукавицы. Вот только не люблю я заставлять людей делать что-либо против их воли.
Наведя порядок в доме и убедившись, что Игнат крепко спит, я отправилась искать дом Раи, чтобы вручить ей отвар валерианы.
Возможно, она меня на порог не пустит — и будет абсолютно права. Но я хотела ей помочь. Да что там хотела. Помочь женщине прийти в себя после подлости, учиненной в том числе при участии Насти, я считала своим долгом.
Кроме валерианы, я приготовила для нее еще один отвар, который снижает аппетит и делает это очень щадящим способом: организм просто начинает работать правильно.
Я довольно быстро нашла дом, и вид его оказался немного необычным. Если все сельчане красили свои избы в яркие цвета, то жилище Раи выбивалось из общей палитры сине-серыми оттенками. Входить в дом мне не пришлось: тяжело дыша, хозяйка вскапывала грядки в палисаднике.
— Доброго дня!
Услышав мой голос, женщина с силой надавила на лопату и ускорила работу.
— Не могу сказать тебе то же самое, — устало выдохнула она, не поворачивая ко мне головы. — Чего надо?
— Я принесла отвар валерианы, — показала я бутыль с темным содержимым. — И еще один… Улучшающий работу организма.
Сначала я хотела сказать как есть: отвар, снижающий аппетит. Но потом решила не рисковать, чтобы Рая вдруг не подумала, что я намекаю на ее полноту, и не обиделась. А объяснять, что аппетит сильно зависит от того, насколько успешно клетки организма усваивают глюкозу, — это лишнее. Того гляди снова в колдовстве обвинит.
— Ничего мне от тебя не надо!
— Рая, я вас понимаю, но... Друид проверил меня сегодня и разрешил варить зелья. — Расстроенные нотки в моем голосе прозвучали слишком отчетливо. — Поэтому я буду очень рада, если вы примете лекарство.
— Этот друид зеленый еще совсем. Не привычный к козням бессовестных прохиндеек, — припечатала она. — У Зиновия ты бы не забаловала.
— Он маг, у него и артефакты есть, — принялась я изучать травинки под ногами, — которые не дадут соврать. Он даже помощь предложил, чтобы восстановить мою лавку после пожара.
— Околдовала ты его, — Рая с размаха вогнала лопату в землю, отряхнула руки о передник и вышла из палисадника.
— Вы ошибаетесь, — ответила я уже похолодевшим тоном. — Лично я ни в чем не виновата.
Она остановилась напротив меня и принялась просвечивать испытующим взглядом. Ее глаза смотрели холодно, лоб покрылся морщинами, а брови нахмурились.
— Зря ты свои запасы переводила на меня, — поджала она губы. — Не возьму я у тебя ничего.
Я набрала полные легкие воздуха, чтобы еще раз извиниться, но она махнула рукой, и я не стала ее перебивать.
— Сколько жизни мне лесом отпущено, столько я и проживу. Смысл трепыхаться? — Обреченности в ее голосе я не услышала. Только констатацию факта.
Они с Матреной что, подруги? Не похоже…
Рая замолчала, а я готова была взорваться от вскипевшей во мне злости. Где это видано, чтобы люди жизнь свою отдавали на откуп какому-то лесу? Пусть светлому, пусть магическому, но, леший его побери, лесу!
И это мне говорит не древняя бабулька, прожившая свой век. Это произносит женщина в расцвете сил. Да, ей пятьдесят, но что такое пятьдесят в наши дни?
— Я очень прошу вас попробовать отвары. Если не подойдут, откажетесь от них. — Я сунула ей в руки две бутыли и сделала несколько торопливых шагов в сторону. — Принимайте по столовой ложке три раза в день после еды.
А потом, словно опомнившись, остановилась и обернулась:
— Рая, давайте я подам заявление стражам о краже коровы и коня.
— Не надо, — тихо ответила соседка.
Она поставила бутыли на траву и, вернувшись в палисадник, продолжила вскапывать грядку.
Не прощаясь, вышла я на дорогу и направилась домой. На душе у меня было неспокойно. Второй человек в селе считает, что только от леса зависит его жизнь. И на проблемы со здоровьем внимания не обращает. Потому что готов умереть вместе с лесом.
Прямо какое-то коллективное помрачение, вздохнула я. И что с ним делать непонятно. Предложить сельчанам отвар зверобоя от возможной депрессии? Так ведь откажутся, как отказались от более важных лекарств.
Глава 28
Вторая неудача подряд выбила почву из-под ног. Зачем в Ведунах зельевар, если жителям никакие, кроме разве что приворотных, зелья не нужны? Хорошо, что бутыли остались у Раи: вдруг случится чудо и она передумает отдавать свою жизнь на откуп лесу.
Ветер трепал мои волосы, я шагала посреди дороги, яростно топая и размахивая правой рукой, и от досады покусывала губы.
Удивительно, всего три дня прошло с моего попаданства, а я уже осмелела настолько, что больше не думаю о маскировке и даже встретилась лицом к лицу с той самой сельчанкой, чья мокрая тряпка познакомила меня со здешними нравами. И я вспомнила свою вылазку на почту в калошах, платке и фуфайке Игната. Плохое настроение стало сходить на нет.
В конце концов, не лечиться и ждать смерти вместе со Светлым лесом — это выбор Раи и Матрены. А я… Я должна пойти другим путем. Если Светлый лес чахнет, то я должна найти способ, как ему помочь. Тем более Элиан намекал, что я должна что-то знать.
