желание встать перед ней и защитить от его взгляда.
— Он болтал о тебе и женщине, но…Я подумал, что он несет чушь, чтобы подбодрить меня. Ты же знаешь, как он любит придумывать истории.
Я знаю. Дж'шел изо всех сил старался вывести Н'дека из депрессии, проводя бесконечные часы, рассказывая ему дикие истории, чтобы заинтриговать… или, по крайней мере, заставить улыбнуться. Ему будет приятно знать, что Н'дек проявил интерес к чему-то сегодня, даже если это моя пара. Конечно, ему интересно, думаю я. Всякая надежда на пару для всех нас исчезла в тот день, когда Великая Дымящаяся Гора погибла вместе с большей частью племени и самим островом.
Почти все погибло в тот день. Я думаю о землетрясении, произошедшем этим утром, и мой рот сжимается. Это не может повториться. Небольшие толчки — это ничто. Они случались всегда. У нас не будет больше смертей. Ведь не осталось опасных гор, не так ли?
Я думаю о дыме, поднимающемся в море на дальнем конце суши, и хмурюсь про себя. Я не могу беспокоиться о таких вещах. Я должен накормить Л’Рен и З'Рена. О горе побеспокоюсь позже.
— Как ее зовут? — спрашивает Н'дек мягким голосом. — Откуда она взялась? И… что не так с ее камуфляжем?
Я смеюсь, потому что за этот день он сказал больше, чем за последний оборот Луны.
— Она моя, Н'дек. Мы нашли отклик.
— У меня есть уши, — сухо говорит он. — Я знаю. Но… как она сюда попала? Есть ли еще такие, как она? — З’рен что-то бормочет и хватает Н'дека за косы, охотник рассеянно поднимает комплект, выпрямляясь на своей кровати. — Я не понимаю, как она здесь оказалась.
— Я тоже.
Пока она не научится говорить на нашем языке, мы не узнаем, кто она и где ее народ.
— Возможно, с другого острова? Из других кланов? Тех, которые не были уничтожены смертью горы? — он выглядит полным надежды.
— Если это так, то это странное место, где им не нужен камуфляж, чтобы защитить себя.
Он хмыкает.
— Действительно странно.
Как будто понимая, что находится в центре нашего разговора, моя подруга выходит вперед с ночным летуном, все еще сидящим у нее на плече, и улыбается Н'деку.
— Прт, я Л'рен, — говорит она, похлопывая себя по груди.
Н'дек смотрит на меня, прищурив глаза.
— Она пытается мне что-то сказать?
— Свое имя.
— О… Конечно, — он кивает ей и касается своей груди. — Н’дек.
Ее лицо искажается, и она беспомощно смотрит на меня, затем пытается произнести его имя.
— Наааахдекккк.
На лице Н'дека написано страдание, но он вежливо кивает.
— Их язык странный, — признаюсь я. — Она не может произнести и мое имя.
— Она необычно выглядит, — говорит он через мгновение, и когда моя пара садится рядом с ним, вспыхивает камуфляжем, будто встревоженный. — У нее деформированные руки.
— Я думаю, что ее народ такой. Она использует все свои пальцы, даже лишние.
Я нахожу корзинку, в которой лежат два яйца и горсть сладких орехов. У меня болит живот от этого зрелища, но я могу добыть достаточно еды, чтобы набить брюхо. Моя пара и набор должны быть накормлены. Я достаю яйцо из корзинки, раскалываю верхушку и предлагаю его маленькому З'Рену. Когда комплект начинает есть, я становлюсь на колени рядом со своей подругой и предлагаю ей остальное из корзинки.
— Ешь, сердце мое. Тебе нужны силы.
Л'рен забирает у меня корзинку, и я сажусь рядом с ней. Она хмуро смотрит на яйцо и возвращает его мне.
— Это тебе, — отвечаю я, мягко подталкивая еду обратно.
Я голоден, мы все голодны, но это может подождать.
— Возможно, ее сородичи не едят яиц, — предполагает Н'дек.
Сам он жадно смотрит на еду.
Когда она предлагает ее Н'деку вместо того, чтобы оставить себе, он смотрит на меня, как бы спрашивая разрешения. Я киваю ему. Хотя он не может охотиться сам, я не дам ему умереть голодно й смертью. Возможно, скоро он выйдет из этого печального, одинокого состояния из-за потери ноги и поймет, что все еще может принести много пользы нашему племени, каким бы малочисленным оно ни было. Он немедленно берет его, разламывает и быстро проглатывает содержимое. З'рен хихикает, сжимая в руке свое яйцо, а Л'Рен, улыбаясь, протягивает руку, чтобы пощекотать его.
Я снова подталкиваю к ней корзину.
— Ешь, — повторяю я.
— Ешь, — соглашается она, берет один из орехов и раскалывает его, как я показывал.
Она съедает один, а затем предлагает другой мне, а третий Н'деку. Я разламываю свой и возвращаю ей, а Н'дек съедает свой. Должно быть, он голоднее, чем показывает… а это значит, что припасов еще меньше, чем я думал.
Толстяк перегибается через плечо Л'Рен и пытается вырвать содержимое одного из ее орехов. Я шиплю на него и пытаюсь заставить уйти, но он только щелкает клювом.
— Избалованный летун, — бормочу я.
Л'рен хихикает и предлагает летуну немного еды, и я мысленно вздыхаю. Она не понимает, что питомец уже накормлен. Хотя не могу винить ее за доброе сердце.
Она заканчивает есть и облизывает пальцы, и пока я наблюдаю, мой кхай начинает петь. Н'дек прочищает горло и забирает пустую яичную скорлупу из крошечных кулачков З'рена, изо всех сил стараясь не привлекать к нам внимания.
— Если ты хочешь взять ее с собой в джунгли, я могу присмотреть за малышом, — говорит он.
Я удивлен. Это первый раз, когда он вызвался помочь З'рену после несчастного случая.
— Если хочешь. Мы не уйдем далеко.
— Идите так далеко, как тебе нравится, — говорит он странным, мягким голосом.
Я знаю, о чем он думает — что для спаривания нам нужно уединение.
— Я возьму ее на сбор, не более.
— Делай, как хочешь. Я разберусь с малышом, — он делает паузу, а затем смотрит на меня. — Дж’шел сказал, что с ней была еще одна женщина. Ее забрал Р'Джаал? Нашли ли они отклик?
— Отклика не было, когда я уходил.
Его глаза заинтересованно блестят.
— Это очень приятно слышать.
ЛОРЕН
Племя К'тара кажется очень… маленьким. Когда мы уходим, я больше никого не вижу, и это кажется странным. Кажется, что большое выдолбленное дерево могло бы вместить гораздо больше людей, так как есть платформы, которые тянутся до самого верха. Они могут даже забраться обратно под навес, и кажется, что там достаточно места для троих парней и ребенка. Что-то не сходится. Остальные ушли? Как поступало другое племя, когда им нужно было поохотиться на большом расстоянии? Или происходит что-то еще?
Мы углубляемся в лес,
