успела мелькнуть последняя мысль: в доме чужак, и не абы какой, а сам Уильям Баккли Маккензи.
— Ну, на Самайн он все равно отсюда свалит, — пробормотал Роджер, забираясь в постель.
Портал в кругу камней откроется, и этот ублюдок с какой-нибудь дешевой стекляшкой в руке отправится к своей жене.
Роджер скользнул под простыни, обнял супругу, властно хватая за теплые бедра, и прошептал ей на ухо:
— А ну отдавай волшебные башмачки, Злая Ведьма Запада.
Она затряслась от беззвучного смеха и, не открывая глаз, провела пальцем по его чувствительной плоти.
— Я та-а-а-ю-ю…
* * *
После этого Роджер и впрямь провалился в дрему. Однако уже через пару часов проснулся и понял, что сна ни в одном глазу.
«Все из-за него, — с раздражением подумал он. — Уснешь тут, пока он шляется по дому».
Роджер встал, не слишком заботясь о тишине, — судя по глубокому сопению Брианны, она пребывала не в этом мире. Натянув пижаму, вышел в коридор и прислушался.
Лаллиброх, как и все старые дома, говорил сам с собой. Роджер уже привык к внезапному деревянному треску посреди холодной ночи и к поскрипыванию лестницы, будто кто-то ходит взад-вперед этажом ниже. Когда ветер дул с запада, окна скрежетали, удивительно напоминая уютный тихий храп Брианны.
Сегодня же, несмотря на поздний час, царила полная тишина.
Баккли они, не сговариваясь, поселили в комнате на третьем этаже, подальше от детских спален, — зато поближе к себе, чтобы присматривать за гостем.
Роджер прислушался. Щель под дверью Баккли была темной. Изнутри доносился мерный храп, прерываясь изредка неясным бормотанием и шорохом ткани, когда спящий ворочался.
— Значит, все в порядке, — пробормотал Роджер себе под нос и отвернулся. В голове вновь завертелись беспокойные мысли.
Конечно, он нервничал из-за присутствия в доме чужака — тем более такого! И Роджер, и Брианна чувствовали в нем угрозу.
А в его случае примешивалась еще и злость. Роджер — по необходимости и из христианского милосердия — простил Уильяму Баккли ту роль, которую он сыграл в казни, лишившей его голоса. В конце концов, Баккли вовсе не пытался убить его лично и, возможно, даже сам не знал, к чему все приведет.
Однако, черт возьми, одно дело — простить мертвеца, который уже двести лет гниет в могиле, и совсем другое — ублюдка, живущего под твоей крышей, флиртующего с твоей женой и играющего с твоими детьми.
«Тем более что он и впрямь ублюдок», — с непривычной жестокостью подумал Роджер, спускаясь по лестнице.
Он уже показывал Баккли родословное древо, где имена родителей и ребенка были заключены в скобки. Однако все это — ложь. Уильям Баккли Маккензи не просто приемыш — он подкидыш, внебрачный сын Дугана Маккензи, вождя клана Маккензи, и ведьмы Гейлис Дункан.
О чем, кажется, он и не подозревал.
Добравшись до нижних ступеней, Роджер включил свет и прошел на кухню, чтобы проверить, заперта ли дверь черного хода.
Они с Брианной долго обсуждали ситуацию, но так и не пришли к общему мнению. Роджеру не хотелось поднимать неприятную тему — что вообще даст гостю правда о своем происхождении? Все равно мятежные души его настоящих родителей сгинули давным-давно, даже по меркам прошлого.
Бри же настаивала, что Баккли имеет право на истину, — хоть и не могла объяснить, зачем она ему.
— Ты всегда знал, кто ты и твои родители, — заявила она, отчаявшись доказывать. — А я — нет. Думаешь, было бы лучше, если б я так и не узнала, кто мой настоящий отец?
Если честно, именно так Роджер и думал. Это открытие перевернуло судьбы их обоих и заставило пережить немало кошмарных моментов. Оно отняло у Роджера голос, чуть не лишило его жизни. Подвергло Брианну опасности, заставило ее перенести изнасилование, убить человека… Роджер не говорил с ней об этом — хотя, пожалуй, стоило. Он видел порой свинцовую тяжесть в ее глазах и по себе знал, как нелегко возвратиться после такого к нормальной жизни. Он и в своей душе нес такой же груз.
И все же… будь у него выбор, неужели он предпочел бы ничего не знать? Не жить в прошлом, не встретить Фрэзера, не узнать Клэр такой, какой она была во времена Джейми?
В конце концов, в раю росло древо не Добра и Зла — а Познания. Его плоды могут быть ядовито-горькими, но мало кто от них откажется. Вот только назад дороги уже нет…
Именно это Роджер и доказывал в их споре.
— Мы же понятия не имеем, что тогда случится. Как он это воспримет. Представляешь, каково человеку узнать, что его мать была психованной ведьмой, которая убивала людей налево и направо? А отец — предатель и тоже убийца? Я сам долго не мог прийти в себя, когда твоя мать рассказала мне про Гейлис Дункан, а меня ведь отделяет от нее целых восемь поколений. И, предупреждая твой вопрос, — да, я предпочел бы не знать!
Она закусила нижнюю губу, но все-таки кивнула.
— Просто… я часто думаю об Уильяме, — наконец выдавила Брианна. — Не о Баккли, конечно. О моем брате. — Она чуть покраснела, как всегда, произнося это слово. — Мне ведь очень хочется, чтобы он знал правду. Но па и лорд Джон… они против и, наверное, они правы. У него своя судьба, притом хорошая. Они говорят, что если он вдруг узнает, то все изменится и он уже не сможет жить по-прежнему.
— Да, они правы, — прямо заявил Роджер. — Представляешь, каково осознать, что тебе восемнадцать лет врали в лицо? И более того — что ты внебрачный сын шотландского мятежника? Только. Не. В восемнадцатом. Веке.
— Титул-то у него не отберут, — возразила Брианна. — Па сказал, что по английским законам ребенок, родившийся в браке, считается наследником мужа, даже если точно доказано, что его отец — другой человек.
— Не отберут, но ведь титул придется носить, зная, что ты не имеешь на него прав и кровь у тебя недостаточно голубая. Тебя в лицо называют лордом, а за спиной шепчутся — и ты все слышишь. — Роджер легонько встряхнул Брианну за плечи, пытаясь как-то подкрепить свои доводы. — Как бы там ни было, правда разрушит его жизнь. Все равно что сидеть на пороховой бочке. Вот-вот рванет, только не знаешь когда.
— Хм, — только и сказала Бри, и это был последний аргумент с ее стороны. Однако Роджер понял, что спор еще не закончен.
Тем временем он проверил все окна и двери на первом этаже. Щелкнув выключателем, зашел в кабинет. Спать по-прежнему не хотелось, нервы натянулись, как струны. С чего бы? Может, дом пытается о чем-то предупредить? Роджер фыркнул. Ну конечно, в
