href="ch2.xhtml#id67" class="a">[133]. Вернется ли он? Или Йен лишь ушел в другую часть его сердца, куда он еще не заглядывал? Он надеялся, что это так, но не хотел искать его прямо сейчас, боясь ничего не найти.
Он хотел поговорить о чем-нибудь другом, чтобы дать Дженни время все обдумать, но было трудно найти такую тему для разговора, которая не коснулась бы умершего Йена. Или смерти вообще. Любая утрата — как в первый раз, и каждый раз смерть затмевает все и становится ключом к запертым дверям памяти.
— Скажи, что было после того, как умер отец? — внезапно спросил он, удивив и себя, и сестру.
Он ощутил, как она повернулась к нему, но смотрел по-прежнему на свои руки, а пальцами левой потирал толстый красный шрам на правой ладони.
— Его привезли домой. В повозке. С ними был Дугал Маккензи. Он рассказал, что отец видел, как тебя били кнутом, и вдруг упал. Когда его подняли, одна сторона его лица была искажена гневом, а другая обмякла. Он не мог говорить и ходить, и они вынесли его из толпы и отвезли домой.
Она замолчала и с усилием сглотнула. Ее взгляд был прикован к башне и кладбищу.
— Я позвала доктора. Он несколько раз пускал кровь, что-то жег и совал дым отцу под нос. Он пытался дать ему лекарство, но отец почти не мог глотать. Я понемногу лила ему воду на язык, больше он ничего не принимал. — Она глубоко вздохнула. — Он умер на следующий день, в полдень.
— Он… ничего не говорил?
Она покачала головой.
— Он вообще не мог говорить. Лишь слабо шевелил губами, и в горле у него клокотало.
Ее подбородок задрожал от воспоминаний, но она поджала губы.
— Однако незадолго до смерти я видела, как он пытался что-то сказать. Его рот старался изобразить буквы, а глаза смотрели на меня, будто пытаясь заставить меня понять. — Она посмотрела на него. — Один раз он сказал «Джейми», я точно знаю. Я решила, он хочет узнать о тебе, и передала ему слова Дугала — что ты жив и с тобой все будет хорошо. Это его, кажется, немного утешило, и он вскоре умер.
Джейми сглотнул, и звук отозвался в его ушах. Пошел мелкий дождь, капли барабанили по листьям над их головами.
— Taing [134], — тихо сказал он. — Я не знал. Хотел бы я попросить у него прощения.
— Ни к чему, он и так все знал, — так же тихо ответила она.
Джейми кивнул, не в силах произнести ни слова. Когда к нему вернулось самообладание, он снова взял Дженни за руку и повернулся к ней.
— Но я могу попросить прощения у тебя, a pìuthar. Прости меня.
— За что? — удивилась она.
— За то, что поверил Дугалу, когда он сказал мне… ну, что ты стала шлюхой английского солдата. Ну и дураком же я был. — Он посмотрел на свою искалеченную кисть, не в силах поднять взгляд на Дженни.
Она накрыла его руку своей, легкой и прохладной, как шелестевшие вокруг них листья.
— Ладно, прощаю. Ты нуждался в нем, а я нет.
Они сидели, держась за руки и ощущая умиротворение.
— Где он сейчас, по-твоему? Йен? — вдруг спросила Дженни.
Он посмотрел на дом, потом на пустую могилу, но, конечно, Йен был не там. На миг вернулось ощущение пустоты, и он испугался, но вдруг пришли слова, и Джейми даже не удивился: он знал, что их произнес Йен.
«Справа от тебя».
Справа от него, охраняя его уязвимую сторону.
— Он прямо здесь, — сказал он Дженни, кивая на место между ними. — Здесь, где он нужен.
Часть 7
Пожиная бурю [135]
У самого дома Роджера и Баккли радостно встретила Аманда — она выскочила им навстречу, а потом бросилась обратно к матери, размахивая синей пластиковой вертушкой на палочке.
— Мама! Мама! Смотри, что у меня есть, смотри!
— Какая прелесть! — восхитилась Брианна и дунула на пластиковые лопасти, заставляя их крутиться.
— Я сама, сама! Дай!
Аманда выхватила игрушку, но как она ни старалась, лопасти и не думали двигаться.
— Надо сбоку, leannan. Давай покажу.
Уильям Баккли, выйдя из машины, подхватил Аманду на руки и осторожно повернул ее запястье так, чтобы игрушка встала под нужным углом.
— Теперь дуй.
Он выдохнул вместе с ней, и лопасти шумно зажужжали, будто крылья майского жука.
— Вот так, видишь? А теперь пробуй сама.
Аманда старательно запыхтела, а Уильям, смущенно улыбнувшись Бри, повел девочку в дом к Джему — тот тоже выскочил, но замер на полушаге, глядя на яркую игрушку. Роджер, доставая из багажника сумки, не торопился вслед за ними: он решил перекинуться с Брианной парой слов.
— Будь у нас собака, он и с ней бы нашел общий язык? — пробормотала Бри, кивая на гостя, оживленно болтающего с детьми.
— «Можно жить с улыбкой и с улыбкой быть подлецом» [136], — прищурившись, процитировал Роджер. — Вот и все. Вряд ли животные и дети хорошо разбираются в людях.
— Хм. Он рассказывал еще что-нибудь по дороге?
Роджер возил Уильяма Баккли в Инвернесс пополнить гардероб, так как у того были лишь джинсы, футболка и куртка из благотворительного магазина, в которых гость и заявился к ним в дом.
— Так, по мелочи. Я спросил, как он вообще добрался сюда — в смысле, в Лаллиброх. Он сказал, что увидел меня как-то на улице в Инвернессе. Узнал сразу, но подойти не успел — я сел в машину и уехал. Потом мельком замечал еще пару раз издали, потихоньку наблюдал, выяснил, где я живу. Он… — Роджер замолчал и криво усмехнулся. — Не забывай, кто он и откуда. Кажется, он уверен, причем абсолютно всерьез, что я бессмертный дух.
— Да ладно?!
— Да-да. В конце концов, если задуматься… Я ведь выжил после казни. — Скривившись, Роджер потрогал шрам на горле. — И я… в смысле, мы можем путешествовать сквозь камни. Согласись, в этом есть логика.
Несмотря на тревогу, Брианна фыркнула.
— Пожалуй… Думаешь, он тебя боится?
Роджер беспомощно передернул плечами.
— Наверное. И все-таки я ему верю — несмотря на обстоятельства, он неплохо держится.
— Представь, что ты сам встретил потустороннего могучего духа, — стал бы ты показывать ему свой страх? Или постарался бы держать себя в руках? В конце концов, ты же носитель игрек-хромосомы, как сказала бы мама. Или настоящий мужчина, как говорит отец… Вы с ним оба при малейшей опасности корчите из себя Джона Уэйна
