class="p1">Я осторожно коснулась его кожи, очертила заостренный край перьев: хотя бы на несколько минут я хотела вернуть его из того мира. Глаза Джейса вновь заблестели. В ответ у меня в животе запорхали бабочки – так было всякий раз, когда он пристально смотрел на меня. И почему во время нашей первой встречи я не заметила, насколько прекрасны его глаза? А потом поняла – меня сломила его доброта. Это случилось в тот первый вечер, когда он попросил загадать загадку. Джейс увидел во мне слабость и попытался помочь ее преодолеть, сделав очевидными мои сильные стороны. До той секунды цвет его глаз не имел никакого значения.
Он смотрел на меня сверху вниз. Паузы становились все более значимыми, а таящиеся за ними вопросы – разрастались.
– Что? – спросила я. Он смотрел так, будто все тайны мира таились в моих глазах.
– Теперь моя очередь загадывать загадку.
– Твоя? – Я рассмеялась.
– Не будь скептиком. Я быстро учусь, когда мне интересно.
Стебли желаний, истории, загадки – пока этого было достаточно.
– Так и быть, Джейс Белленджер, давай свою загадку.
– Что ярко, как солнце?
Сладко, как терпкий нектар?
Шелковисто, как небо ночное?
И неотразимо… как кружка холодного эля?
– Х-м. Яркий, сладкий, шелковистый, неотразимый? Сдаюсь.
– Твои волосы, струящиеся сквозь мои пальцы.
Я рассмеялась.
– Отвратительная загадка! Она не имеет смысла.
Джейс улыбнулся.
– А разве должна?
Он взял в руку прядь волос и прильнул к ней щекой. Его лицо приблизилось, губы задержались возле моей макушки. Закрыв глаза, я наслаждалась прикосновениями, теплом, которое разливалось под его пальцами. А потом медленно, как тягучий сироп, его губы прошлись по моим бровям, опустились на ресницы, скользнули по щеке, провели линию до самого рта, где нежно сомкнулись. Наши дыхания смешались, как перышки, а где-то между ними возникла ноющая боль неизвестности. Как долго это продлится? Мы оба запоминали этот момент, боялись, что он пройдет, пока, наконец, его голодные губы не прижались сильнее к моим.
Мы словно катились вниз по крутому склону. Но мне было все равно. Впервые в жизни меня не волновал завтрашний день. Я не размышляла ни о смерти, ни о голоде. Я наслаждалась моментом и не думала, кто мы такие. Все, что мне хотелось, – жить настоящим, жить на этом клочке земли, чувствовать то, что рождается в сердце. Жить в странном перевернутом мире, игнорируя завтрашний день. Все это казалось таким же естественным, как дыхание.
«Что происходит, Джейс? Что между нами?»
Однако меньше всего на свете мне хотелось отвечать на этот вопрос.
Когда наши губы насытились, Джейс перекатился на спину и протяжно вздохнул.
– Пора уходить, – сказал он. – В следующий раз я загадаю загадку получше.
Он встал и помог мне подняться. Перед уходом мы напились из ручья, и Джейс стал изучать дорогу впереди. Я чувствовала, как он менялся, пока шел дальше. Поселение оказалось ближе, чем я думала.
Следующий раз?
Следующего раза не будет, так как созданная нами история шла к завершению. Я чувствовала это в блеске солнца, в порывах ветра, в голосах призраков, которые все еще звали: «Вернись». Я видела, как сместился фокус его внимания. Другой мир, реальный мир, звал его обратно, пробивая дыру в мире иллюзий и отзываясь в нем эхом. Голос реального мира был сильным, и я тоже слышала его зов.
* * *
Вот и подступили раскинутые по обе стороны горы. Широкая долина сузилась, словно заключая нас в свои руки. Я наблюдала за Джейсом, за тем, как он рассматривал сужающийся горизонт, как напрягался, когда мы взбирались на очередной холм. Он всегда шел впереди. Мои пальцы танцевали по его позвонкам, пока его грудь расширялась от глубоких вдохов. Временами Джейс поглядывал на меня, но его взгляд оставался мрачным.
Я прервала его мысли.
– Отца сегодня хоронят, – объяснил он свое настроение.
Последнее прощание.
Интересно, как быстро скончался его отец? Что Джейс не успел ему сказать? Мы никогда не знаем, когда человеку суждено покинуть наш мир. Сколько раз я выпрашивала у богов еще один день, один час, одну минуту. Не слишком ли многого я просила? Одну минуту, чтобы сказать невысказанное, то, что по-прежнему лежало на сердце тяжелым грузом. Или, может, я просто хотела минуту, чтобы попрощаться. Попрощаться по-настоящему.
– Есть что-то, что ты не спросил у него, а теперь жалеешь?
Джейс кивнул.
– Но я слишком поздно это понял.
– Как он умер, Джейс? – Мне стало любопытно, доверится ли он мне или будет уклоняться от ответа, как в прошлый раз.
– Сердечный приступ. – Слова прозвучали как вопрос, будто Джейс до сих пор не верил в случившееся. Или, возможно, он впервые произнес их вслух? – Это произошло внезапно. Он схватился за сердце и упал с лошади. А через несколько дней его не стало. Лекари ничего не смогли сделать. – Он остановился. – Я рассказал тебе о семье, а ты молчишь о своей. Не хочешь рассказать мне, Кази? Будь со мной честной хотя бы в этом. Как умерли твои родители?
Слова, которые вертелись у меня на языке, вмиг исчезли. Я не ожидала такого вопроса.
– Я не говорила, что они умерли.
– Да, но зато ты говорила о Берди и ее рагу, о безымянных людях, с которыми тренировалась, и о других, кого встречала в далеких городах. Ты никогда не упоминала о родителях. Они либо монстры, либо мертвы. Я вижу шрамы, Кази. Ты меня не обманешь.
Быть честной? У меня и с самой собой не получалось быть искренней, а после его признания моя тайна показалась мне горой, огромной и темной. И единственное, что могло скрыть эту гору от глаз, – другая, большая гора.
– Не все семьи похожи на твою, Джейс. Я редко их вижу. Родители – важные люди. Отец – губернатор северной провинции, а мать – генерал в армии. Они всегда в отъезде.
Джейс долго молчал, словно обдумывая ответ, а затем спросил:
– Если их не было рядом, тогда кто тебя воспитывал?
Улицы, голод, страх, месть, купцы, квотерлорды. Отчаяние. Одинокий мир посреди шумного города – мир, который он не мог понять.
– Друзья, – ответила я. – Меня растили друзья.
* * *
Мы были беднейшими из бедных. Мать была красива… и очень молода. Слишком молода, чтобы рожать детей. Но она родила и любила меня. Разлучались мы редко. Что бы она ни делала, пытаясь заработать на еду, я всегда была рядом. Она шила одежду, стирала белье, плела веревочки для амулетов, а иногда на джехендре продавала бесполезные фрагменты Древних, найденные среди
