потому что мимо окна прошел слуга, заслоняя солнечный свет…
— Ось сломалась! Вот мрак!— раздраженно посетовал он, стоя совсем рядом.— Не мог Его Светлость отправить женушку в монастырь магическим переходом? Хлоп глазами, и она уже там. И нам не надо тащиться в захудалую дыру!
— Не наше это дело. Сказано отвезти – везем. Герцогиня спит, хлопот с ней нет, а уплочено щедро. Хорошая работенка. Так бы и возил.
— Кажись, она спит крепко… — тон болтливого слуги, что так и стоял рядом с дверцей, мне не понравился. — Но надо бы её еще напоить.
— Много тоже плохо. Не бери грех на душу.
Вдруг дверца кареты щелкнула и приоткрылась. Свежий ветерок прошелся по лицу. Хорошо, что я лежала с закрытыми глазами, иначе бы слуга заметил, что я пришла в себя.
— Терн! Смотри, она одеяло скинула! – голос болтливого стал тягуче-масляным.
У меня сердце ёкнуло. Особенно когда, тяжело ступая, подошел второй слуга.
— Чего уставился, — пророкотал он басовито первому. – Пшел вон!
Я ощутила, как одеяло накрыло меня по самую шею.
— Так напоить надо. Чтобы не проснулась, — не унимался болтливый.
— Лучше помоги с колесом.
— Ладно. Инструменты достану.
Дверь закрылась. Я, почти не дышавшая, сделала вздох. Но тихие мужские шаги послышались у дверцы с другой стороны…
Затем она бесшумно приоткрылась. Раздались шорохи, а потом надо мной склонилось несвежее тело…
— Спишь, голубка? — зашептал слуга, обдавая меня смрадным дыханием. – Спи-спи!
Мужская шершавая рука коснулась моей щеки, и я едва не вздрогнула.
— Хороша-а…
Ладонь, скользнув по губам, опустилась на шею, погладила и юркнула под одеяло. Пройдясь по груди, стала опускаться ниже…
Я лежала ни жива ни мертва, изо всех сил стараясь не выдать себя.
— Верес! – где-то рядом гаркнул другой слуга. – Пошел вон! Еще раз подойдешь, руки переломаю.
— Капля снадобья, и я сам тебе переломаю и руки, и ноги… – тихо просипел Верес. Но, захлопнув дверцу кареты, покладисто отозвался: — Я ж ничего! Только убедился, что она спит!
Слушая брань слуг, я окончательно убедилась, что надо скорее делать ноги. Иначе, с покровом ночи, никакой Терн меня не спасет.
Что я права, подтвердилось, когда, пользуясь занятостью напарника, Верес снова сунулся в повозку. Сунув руку под юбку, он принялся жадно оглаживать мое колено. Его частое дыхание не оставляло сомнений в подлых намерениях. Но пока меня спасал внимательный Терн.
— Эй, поди, не успеем до темна добраться… — не унимался подлый Верес, прилагая все усилия, чтобы склонить напарника на свою сторону. – Задержимся немного. Но ведь все равно доберемся вовремя.
— Молчи.
— Она крепко спит. В барабан бей, не проснется
Терн промолчал, и Верес, почувствовав его слабину, продолжил искушать:
— Сумасшедшая, но какая, ведь, красивая! Кожа белая, как снег, глаза как у ведьмы…
— Заткнись.
Послышались удаляющиеся мужские шаги, стук… Кажется, слуги занялись колесом.
Я обрадовалась, но радо. Терн, уже не так уверенно, добавил:
— Дорога людная.
— Так мигом починим и свернем…
Их красноречивое молчание стало дурным знаком.
В панике застучали зубы, бешено заколотилось сердце…
Но потом в такт моей дрожи застучали топорища, и для меня начался обратный отсчет.
В накатившей панике я плохо соображала. Но одно знала: права на промах нет. Чтобы не сотворить роковую ошибку, заставила себя на несколько мгновений замереть и подумать, как лучше бежать. Куда?
Проще было выскользнуть в приоткрытую дверь и мчаться, пока не закончатся силы. Хоть куда-нибудь, лишь бы подальше от сюда. Вот только сил у меня было так мало. Максимум, что я смогу, это забежать в лес и спрятаться поблизости от дороги. И то, придется останавливаться и делать перерывы, потому что я слаба из-за зелья, голода, нездоровья…
В смятении я молилась и судорожно выискивала глазами направление, в котором угадывалось бы хоть какое-то укрытие в редком пролеске. Увы, местность не знакомая, ровная. Беги-не беги, как на ладони.
Недобрый смех гнусных слуг, то приближавшихся к повозке, то отходивших, неприятно щекотал нервы, доводя меня до темноты перед глазами. Я все отчетливее осознавала, что на план у меня нет времени: бегу сейчас в никуда или будет поздно… Главное, чтобы не случился приступ, иначе выдам себя, и мне конец!
Беззвучно взмолилась, уговаривая новое тело быть сильным и не поддаваться хвори, а небо помочь мне справиться с навалившимися бедами. При этом я не забывала поглядывать в окошко, через тоненькую щель в занавеске.
Увы, Терн и Верес не стали далеко отходить и срубили дерево у кромки редкого леска. Обрубив ветки, они взялись за срубленный ствол с двух сторон и потащили к повозке, о чем-то горячо споря.
Я торопливо накрылась одеялом и стала ждать. Жаль, что обыскав повозку, так ничего и не нашла, чем можно было бы защититься. Одного бы огрела – второй бы отступил. Но даже безоружная я не собиралась сдаваться. Пусть только подойдут – глаз выцарапаю, горло перегрызу!
Голоса раздались совсем рядом, повозка качнулась.
— Поосторожнее!
— Я гляну, — бросил Верес небрежно, скрывая в голосе нетерпение, которое так и сквозило во всех его действиях, словах. Он уже не думал о работе, только о омерзительном порыве.
— После посмотришь, — рявкнул Терн, останавливая его. – Я первый.
— Ладно, — недовольно отозвался болтливый подлец и отошел от дверцы. – Долго еще?
— Прилажу ось, и тихонько двинемся. А там и доделаем.
— Не слетит по дороге?
— А ты не торопись…
Раздался неприятный смех.
Тело напряглось, вытянулось струной. Жар мгновенно растекся по венам, ускоряя пульс.
Борясь с накатывающим приступом, я до боли сжала кулаки, приготовилась защищаться. Но услышала брань:
— Где топорище?
— Там.
— Почему забыл, дурак эдакий! – Терн, находящийся на взводе, отвесил Вересу звучный подзатыльник и, подгоняя нерадивого напарника, отправился с ним искать потерю.
Я решила, что это мой шанс.
Откинула одеяло, села и, дрожащими руками, приоткрыла дверь повозки.
Посадка её не была высокой, но для меня высота оказалась первой преградой.
Непослушные ноги соскользнули со сложенной ступеньки. Я повисла на качающейся дверце и, обдирая кожу, соскользнула по лакированной поверхности.
Едва ноги ступили на пыльную грунтовую дорогу, бросилась в лесок.
Сделав всего несколько шагов, я почти сразу запнулась о выпирающие корни, избороздившие землю, и упала на колени.
Скорее поднялась и побежала вперед, в тень, надеясь затеряться.
Но на
