ужасно.
— Странный какой-то день выдался, — сообщила одеялу. — То похищают, то о землю швыряют, то спать на полу предлагают… Сейчас немного полежу, отдохну и точно пойду на поиски этого колясочника, чтобы выделил мне нормальное помещение. Вот буквально капельку передохну, а то рёбра и нога всё ещё ноют…
* * *
Лорд Чернильных Небес Рэйден Аккрийский
Чувствуя нарастающую боль в спазмированных мышцах и откат после перевоплощения в дракона, Рэйден с трудом вернулся в личные покои. Даже крутить колеса — и то было невыносимо. Он расплачивался за то, что несколько часов подряд использовал вторую ипостась, и за то, что остатки магии направил на исцеление зрения девицы. Это было то немногое, что он ещё мог сделать.
«Как же надоели люди с этими варварскими обычаями дарения сородичей, — раздражённо подумал мужчина, останавливаясь около невысокой кровати из кедра. — Каждый год одно и то же: костёр, жертвоприношения невинных дев, староста деревни, заискивающе заглядывающий в глаза, и дикарские танцы… И ведь не хотят же передавать девушек в руки кровожадного дракона, но почему-то упорно устраивают дурные пляски».
Рэйден Аккрийский завалился на кровать и с отвращением руками переложил неработающие ноги одну за другой. Он старался не вспоминать о том, как однажды твёрдо решил не принимать жертву деревенских и в итоге они сожгли несчастную на костре заживо, дожидаясь Лорда Чернильных Небес.
Мужчина со вздохом закрыл глаза, но перед мысленным взором встала сегодняшняя жертва. «Девица как девица, внешне ничего особенного», — подумал он, когда обхватил её туловище одной из трансформированных лап. Он уже морально был готов к оглушительным визгам, но девчонка — кремень — за весь полёт даже не пискнула. Давно такого не было. По приземлении, конечно, обозвала его — потомственного дракона и Лорда Чернильных Небес! — «птицей» и «тварюгой». Рэйден вначале подумал, что несчастная от страха потеряла рассудок, но нет. Даже когда он предстал перед ней в образе человека на коляске и продемонстрировал лицо и уродливый шрам на шее, торчащий из-под ворота кимоно, она не обратила на него никакого внимания. Тогда-то дракон и заметил, что девушка странно щурится и глаза у неё воспалённые.
«Всё-таки едкий дым ритуального костра разъел слизистую», — подумал Рэйден и, понимая, что пожалеет об этом, всё равно опустошил себя досуха.
— Завтра новый день, можно будет снова лежать и ничего не делать, а девчонка уйдёт из Харакуна. Всё вернётся на круги своя, магия капля по капле вновь начнёт собираться в теле, к следующему жертвоприношению хватит, а на большее и не надо, — пробормотал мужчина, засыпая.
Лорен
Я проснулась от ощущения, что тело затекло и матрас всё же слишком жёсткий. «Эх, говорил Пашка, что на здоровом сне не надо экономить, а я его не послушала», — пронеслось в голове, но мысль мгновенно растаяла, стоило открыть глаза.
Мир был чётким!
Я увидела даже крошечные трещинки в штукатурке на потолке, а затем с удивлением осмотрела комнату, в которой спала этой ночью. Я видела всё! То есть не просто стол — а тончайшие прожилки в дереве в структуре столешницы, не просто стены — а крохотного паучка, свившего за ночь кривую паутинку под потолком и поймавшего в свои сети несчастного комара. Я с изумлением рассмотрела даже искусный узор на одеяле, показавшемся вчера обыкновенным однотонным спальным мешком. Привычным жестом дотронулась до переносицы, чтобы поправить очки, и осознала, что их нет.
— Чудеса какие-то, — пробормотала я, не в силах поверить в случившееся. Нет, не могли же мне за ночь сделать операцию на глаза… Или могли?
В полнейшем ошеломлении я подошла к единственному окну в комнате. За стеклом открывался живописный вид на великолепные горы со снежными шапками, причудливыми деревцами с витыми стволами и частью замка. Последний имел непривычную для меня архитектуру: изогнутые двускатные крыши с заострёнными краями, узкие мостики и изящные в своей простоте белые колонны. Солнце уже поднялось над горизонтом, и золотые лучи отражались в мелкой красно-бурой черепице крыш. Судя по природе, лето или ранняя осень.
«Но из моего окна вид на парковку и дешёвый супермаркет. В прогнозе погоды обещали мокрый снег и слякоть».
Я попыталась поймать мелькнувшую, словно рыба на мелководье, мысль за хвост, но от этого лишь разболелась голова.
«Так, лучше об этом не думать», — дала я себе установку, поморщившись от громыхающих молоточков в висках. Стоило так решить, как пульсация крови уменьшилась, и даже дышать стало проще, будто кто-то невидимый ослабил железные тиски. Я медленно вздохнула и обвела взглядом комнату ещё раз, примечая то, что не могла рассмотреть накануне.
Вертикальной металлической бочкой с трубой оказалась печь, правда, ни золы, ни поленьев я нигде не обнаружила, да и дверца заела. Спала, как оказалось, я не совсем на полу, а на тоненьком матрасике, постеленном поверх циновки. Я подумала, не поваляться ли под тёплым одеялком ещё немного, но позвоночник протестующе хрустнул. Лежать на твёрдом ему не понравилось.
Что ж, значит, в другой раз.
Я обошла комнату, изучая стены из деревянных перекладин с тонкими бумажными панелями, случайно толкнула одну из них и… оказалась в туалете.
«Где бы я ни была, сантехника здесь вполне приличная», — вынесла вердикт, сделав необходимые утренние дела и приведя себя в порядок. Я уже хотела выйти обратно в комнату, как обратила внимание, что в одну из стеновых панелей вставлена не бумага, а зеркало. Из мозаичной отражающей поверхности на меня смотрела симпатичная брюнетка лет двадцати с острым подбородком, милыми ямочками на щеках, светлой, как фарфор, кожей, зелёными глазищами и густой ровной чёлкой. Последняя обрадовала.
«Всегда хотела иметь чёлку», — мелькнула мысль на задворках, но я уже воспринимала такие соображения спокойно. В конце концов, если уж ты не можешь вспомнить, где находишься и как тебя зовут, то наличие ранее отсутствовавшей чёлки — это меньшая из проблем.
Платье на девушке в отражении оставляло желать лучшего: длиннющие рукава и грязный подол, странная обмотка вокруг талии, сбившаяся набок за ночь, и пережавший желудок пояс. Я размотала последний, а вместе с ним и ещё один кусок ткани, и выяснила, что под платьем ещё одно платье-халат, а под ним — рубашка до середины бедра и симпатичные велосипедки чуть выше колен. Рассудив, что много одежды — это как минимум неудобно, а как максимум может помешать побегу — вдруг всё же понадобится делать ноги, — я отбросила половину тряпок и оставила лишь то, что посчитала удобным: велосипедки и рубашку.
К этому моменту,
