Я вскинула ладонь к шее, провела пальцами, нащупывая набухшие участки от зубов на коже. Сразу вспомнилась Мария, прижимающая ладонь к горлу.
— То есть, раньше ты сдерживался? — прищурилась я.
— Пытался.
— Сдерживался.
— Я и сейчас сдерживался, — оскалился он.
— Черт, — тряхнула головой обескуражено. — Страшно представить…
— Можешь не представлять, — не спускал он с меня блестящего взгляда. — С тобой я большего не позволю…
Мы помолчали немного, переводя дух. А после Мир, сжалившись, заказал ужин в номер.
— С тобой ничего не запланируешь, — он зажег искусную имитацию камина у окна, стало уютно. — Хотел затащить тебя голышом в горячий бассейн под звездами… Но, наверное, в следующий раз…
— Почему? — встрепенулась я. Все, на что меня хватило — закутаться в мягчайший халат и залезть под одеяло.
— Потому что завтра тебе лучше иметь максимальный запах… — он помрачнел, но тут раздался стук, и Мир направился к двери, а я в очередной раз задумалась: откуда у него эта способность — прятать эмоции. Неужели звери так умеют? Украдкой набросала смс Валерке.
— Кому пишешь? — поинтересовался Мир, подкатывая вкусно пахнущую тележку к кровати. Стоило учуять запахи мяса и, кажется, рыбы, я прямо потеряла сцепку с реальностью — так безумно захотелось есть!
— Лерке… Позвонила ему сегодня впервые после отъезда.
— Понятно… — по его реакции сложно было что-то сказать, но совершенно точно одно — тему продолжать он не хотел.
После ужина Мир раздвинул шторы и улегся со мной под одеяло лицом к окну, предварительно стянув с меня халат. Горячее тело зверя больше не обжигало, с ним было уютно… Но не спокойно.
Предстоящая завтра встреча будоражила, и хладнокровие Мира ничуть не успокаивало. Я была уверена — он напрасно верит в нашу связь. Как бы ни было сейчас, мы все равно… были ненастоящими. Просто на стадии перемирия и приятия друг друга… Будет ли этого достаточно для Правящих? Как мне придется доказывать свою истинность?
— Мир, что мне нужно делать завтра?
Он глубоко вздохнул:
— Ничего… Ты уже все сделала…
— Снова не объясняешь.
— Я не знаю, что тебя ждет на встрече, — он сильнее прижал меня к себе, утыкаясь в шею носом. — Нет инструкций, если ты об этом.
— Что будет, если они выяснят, что я подделка?
Он резко втянул воздух:
— Ничего. Не думай об этом. Отдыхай… — его губы нежно коснулись шеи. — Просто вернемся домой. Все будет хорошо…
Ответ от Лерки пришел поздно ночью: «Нет, звери такими способностями обладать не должны…»
-43-
Уже до полудня мы вернулись в Ванкувер. Сказка осталась в нереальном вчерашнем дне, и о ней напоминало только кольцо на пальце. Романтичный ласковый зверь превратился в экстремально занятого мужчину — он не отрывался от телефона и ноутбука. Очевидно, вчерашний день со мной стоил ему дорого, и теперь приходилось наверстывать.
Сразу же с самолета мы оказались в центре города.
— Нужно подобрать тебе наряд на вечер, — огорошил меня Мир, подавая руку из такси перед парадным входом магазина, витрины которого можно было рассматривать, как отдельное произведение искусства. Но и только… Если бы Мир не потащил, сама бы я туда ни за что не пошла.
Атмосфера роскоши сбивала с ног уже у самого входа, но только меня. Мой мужчина, нацепив самую обворожительную улыбку, встретил представителя «обители зла»… то есть, люкса коротким запросом:
— Мне нужно одеть свою спутницу к званому ужину.
Но оставаться на соблазнительном бархатном диванчике не спешил. Даже консультант вопросительно вперила в него взгляд, ставя под сомнение целесообразность его сопровождения, но тем не менее не изменяя улыбке:
— Какое-то особое пожелание, сэр?
— Мне нужно платье с особым звучанием… — вдруг выдохнул мой спутник.
Консультант азартно закусила губу, улыбнулась и, кивнув, быстро направилась за кулисы примерочной комнаты.
— Что? — усмехнулась я, оборачиваясь к Мирославу.
Я, конечно, не завсегдатай подобного места, но даже мне критерий выбора показался странным.
— Есть музыка, которую я готов слушать вечно, — опасно улыбнулся он, — шорох спадающего с твоих плеч платья…
Я усмехнулась, качая головой:
— Мои платья не звучат. Они греют.
— Теперь тебя буду греть я, а твои платья будут звучать.
И они, черт возьми, на самом деле звучали! Процесс надевания и дефиле были ничто по сравнению с тем, как он каждый раз раздевал меня в примерочной. Мягко касался изящной застежки, где бы та ни была — на груди, плече, спине… и завороженно наблюдал, как платье соскальзывает с меня и падает к ногам. Затем еще несколько секунд рассматривал и прислушивался, а я смотрела только на него.
— Никогда не знала, что платья выбирают именно так… — прошептала после очередного теста.
— Тебе какое-нибудь понравилось?
— Они все шикарны.
— Тебе все равно.
— Да.
— Не трогают, — с каким-то непонятным довольствием констатировал он.
— Нет.
Зверь улыбнулся:
— Хорошо, берем третье…
— Я даже не помню, какое оно…
— Оно сложнее всех звучит… — склонился он ближе к моей шее, и я прикрыла глаза. — Там особенная ткань с красивой расшивкой камнями. Они завораживают и переливаются при движении, и тонко звенят, когда платье падает.
Мне впервые стало любопытно — многим ли женщинам он выбирал платья таким образом?
Представлять его с другой вдруг оказалось неприятно. Я нахмурилась своему отражению, когда он ушел за моими вещами, как можно быстрее отгоняя от себя навязчивые мысли. Мирослав, как и любой другой мужчина, имел право на свою личную историю отношений, но память упрямо подкинула воспоминания о разговоре, в котором он говорил, что измены у оборотней вполне допустимы. Своих женщин оберегают… И вчера он сказал, что со мной будет осторожен. Но значило ли это, что… будут другие, с которыми осторожным можно и не быть?
Мне было уже не все равно. Но как сказать ему о том, что меня подобный вариант не устроит, если я сама ни в чем не уверена? И все кажется каким-то затянувшемся странным сном, и я скоро проснусь в своей питерской квартирке…
Но реальность была неумолима в лице целеустремленного оборотня, который одел меня в платье, скользнул по шее носом, коротко поцеловал в скулу и с таким упоением при этом прикрыл глаза, что стало нечем дышать.
— Не бойся, я рядом, — заглянул зверь в глаза. — Мы справимся.
Через пару часов я сияла, как голливудская дива — в платье, с естественными волнами волос на плечах и нежным макияжем. Мир в который раз усадил меня в машину и, наконец, скомандовал адрес конечной точки нашего пути. Уже почти стемнело, улицы Ванкувера вместе с сумерками поглотило еле уловимое напряжение, временами прорывающееся в трели его мобильника, нервных движениях водителя и раздражающих взгляд сотнях огней. В какой-то момент водитель еле успел затормозить, как на капот едва ли не упал странного вида мужчина в ободранной куртке:
— А, чертова Хэстинг стрит! — раздул он ноздри, качая головой. — Срезали, называется… Иди давай! Обдолбыш…
Мужик что-то брякнул в ответ и повалился на бордюр, падая в грязное снежное месиво у дороги. Мир поднял глаза от мобильника и глянул в окно:
— Это улица, на которой живут сплошь психи и наркоманы, — объяснил мне.
— В лучшем городе мира есть такая улица?
— Да, — усмехнулся он и вернулся к мобильному, а я устремила взгляд в окно.
Ничего особенного: грязная, мрачная, в то же время широкая улочка… Магазины, хостелы, остановки… Все это несложно было рассмотреть — водитель ехал очень медленно.
Через полчаса мы, наконец, свернули с оживленной улицы в проулок и въехали на парковку высотного здания. И меня словно отрезало от мира напрочь. Здесь было глухо, но далеко не спокойно. Пройдя через систему пропусков и идентификаций, автомобиль двинулся по парковке к парадному входу с секьюрити и новой пропускной системой. Едва Мирослав подвел меня к входу, к нам подошел один из охранников:
