я все думаю зачем ты меня позвал: совращать или новые обязанности вменять? — она прошла к столу и взяла своё вино.
— Судя по тому как я вспотел пока подбирал слова, чтобы попросить помощи, первое далось бы легче.
Ведьма расхохоталась в голос.
Глава 22
Присутственное время тянулось. Льюис думал восемь дней. Точнее дольше он договаривался с совестью, но та примолкала, как только речь заходила об одной спасённой жизни. Ещё некоторое время он торговался сам с собой и буквально пару часов назад, когда его снова не взяли в полевую работу, решился.
Он поймал пролётку и, минуя тёплый матушкин дом с пирогами из квашеной капусты, попросил везти его в поместье Стенли. В дороге торги продолжались, но как-то вяло, для острастки больше.
Фарнингу всегда казалось, что жилище некроманта должно обладать каким-то зловещим антуражем: надгробия, вместо слуг свежеподнятые зомби в ливреях и неупокоенные призраки рассекают тропинку до дома. А оказалось все банально и благопристойно.
Старый каменный особняк увитый шиповником и диким виноградом на три этажа с флигелем. Ухоженные деревья и дорожки с мелким гравием. К слову, чернокнижник тоже предстал в образе просто ужасно не ужасном. Мужчина на уровне второго этажа стоял на деревянной лестнице и орудовал садовыми ножницами, срезая побеги роз. И был он…
Льюис зажмурил глаза, отказываясь наблюдать происходящее. На некроманте была аляпистая женская панама в крупные маки. Рядом топталась миловидная девица с копной кудрявых волос, что были стянуты в косу, и причитала:
— Грегори, давай хотя бы их оставим? — платье с такими же маками не успевало за девушкой и норовило спеленать ноги.
— Зачем? — пыхтел маг.
— Ну, вот представь, — она отставила ножку и прижала руки к груди, — лезешь ты к девице своей мечты с букетом цветов…
— В зубах?
— Почему сразу в зубах?
— Не в руках же, я всё-таки лезу на второй этаж, — ухмыльнулся мужчина. — Кстати, зачем я в свой дом лезу через окно?
— Для драматизма! — топнула ногой девушка. — Не перебивай, слушай дальше… И вот открываются створки, а там она… Она…
— Мечта некроманта? — подсказал господин Стенли.
— Тогда надо было ломиться в склеп!
— Хорошо, — согласился маг. — Но зачем в этой истории нужен шиповник?
— А как ты залезешь на второй этаж?
— Элис, ради такого я лестницу из сарая вытащу…
Тут до молодого полицейского дошло, что перед ним та самая скандальная чародейка, о которой весь город судачит. И не понять кто правду говорит. Вот его матушка придерживается мнения, что девица возлюбленная господина Стенли, а не как злые языки полощут: любовница, содержанка(хотя Льюис не понимал чем первая отличается от второй) и совсем уж крамольное, преступница, которую отправили к некроманту на перевоспитание. Нет, в последнее Фарнинг нисколько не верил, хоть и поискал девицу в списках осуждённых.
— Сэр, — голос камердинера прозвучал со стороны главного входа, — к вам посетитель, господин Фарнинг.
Льюис чинно поклонился, а маг, наконец-то заметив свидетеля его обычной жизни, расплылся в улыбке. Вот как скажите можно так счастливо улыбаться, постоянно сталкиваясь со смертью? И это довольное лицо было так заразно, что молодой человек тоже растянул уголки губ.
Чародейка защебетала, что надо обязательно составить им компанию за ужином, а ещё сегодня чудесные эклеры на десерт, она сама делала конфитюр и, вообще, не дело такого милого мужчину держать на пороге, в дом, все в дом!
Фарнинг сам не заметил, как очутился в столовой, как маг стянул дурацкую панаму, как ведьма успела организовать томленое мясо с овощами, как все это вдруг стало типичным для дома «поцелованного смертью».
И только очнувшись в кабинете хозяина, полицейский смог разогнать солнечные блики перед глазами. В ушах до сих пор переливался искристый смех и заверения, что такому хорошему человеку в этом доме всегда рады.
— Простите Элис, господин Фарнинг, — усевшись в кресло, произнёс маг.
— Что она?..
— Она ведьма, — развёл руками некромант. — И не всегда контролирует свою силу, когда радуется… Я тоже первое время плыл в ее присутствии. Сейчас пройдёт.
Льюис огляделся. Обстановка приятная. Такая надёжная, со вкусом. Правда, всю картину портил раскидистый куст полыни, что стоял в углу. Парень так увлёкся разглядыванием диковинной флоры, что в какой-то момент ему почудилось будто бы растение козырнуло ему одной из веток.
— А она радовалась? — зачем-то спросил полицейской. Не то чтобы ему действительно была интересна чужая радость, но для поддержания разговора подойдёт.
Мужчина смотрел холодно, словно решая стоит ли собеседник откровений. Он передвинул чернильницу и взглянул на бланпа.
— С некоторых пор, — он перевёл взгляд на книжную полку и старательно от неё не отрывался, — я ограничил контакты чародейки с внешним миром. И для неё любой гость теперь всегда праздник…
В голове прояснялось, и винтики двигались, разгоняя маховики сознания.
— Это ее жизнь стоит на кону?
Некромант усмехается. Почему-то в этой усмешке нет присущей радости, а вот разочарования с лихвой.
— Могу ли я рассматривать ваш визит как положительный ответ на мою просьбу? — господин Стенли уходит от ответа, потому что он очевиден.
— С одним условием… — стоять на своём у Льюиса получалось плохо, но это было единственное условие.
— Каким?
— Для соблюдения законности я буду присутствовать при всех ваших действиях.
***
— Господин Стенли…
— Мы собираемся незаконно эксгумировать тело девушки ночью на городском кладбище, — перебил некромант, — зовите меня просто Грегори.
Льюис оступился в темноте, не разглядев корень дерева и упал бы, если бы не вёл коня в поводу.
— Хорошо, Грегори, почему мы выбирались из вашего дома как два вора, тихо и никого не уведомив?
— Господин Фарнинг…
— Льюис, — отплатил той же монетой полицейский.
— Льюис, — согласился мужчина. — Вы так спрашиваете будто бы не знаете ведьм.
Ведьм парень действительно не знал. За исключением почтенной госпожи Фларин, постоялицы в их с матерью доме, но та перечница была ведьмой не по чародейству, а по состоянию души.
— Ведьмы это такие женщины, которые не только оправятся за вами на каторгу, но ещё и всю каторгу испортят!
— И госпожа Гордон…
— Госпожа Гордон будет в первых рядах, — заверил Стенли и перекинул поводья своей лошади через кладбищенскую ограду. — Почуй она, что мы собрались куда-то, впереди нас бы бежала, ещё и дразнила, дескать, мы нерасторопные. А если учесть, что у неё недостаток общения…
— Не позавидовал бы я местным признакам… — протянул полицейский и удостоился одобрительного кивка.
Кладбище спало. Или казалось спящим. Даже сторож не вышел, потрясая лопатой шугануть поздних посетителей. Парень зябко повёл плечами. Холодно не было, но мерзкая сырость, словно пропитала всю одежду.
Начать решили по обоюдному согласию с покойника, у
