после еды, я чувствую себя лучше, выкопать яму неподалеку от дерева и развести небольшой костер не составляет труда. Конечно, только маленький, а потом я даю ему догореть, пока не останутся одни угли, и засыпаю листьями. Я снимаю кожу с свикета и потрошу тушу, накладываю побольше листьев, а затем оставляю в яме коптиться на много часов. К тому времени, когда он будет готов, солнце скроется за горизонтом и день закончится. До тех пор нужно еще многое сделать.
Итак, я беру Л'Рен с собой обратно в джунгли. На этот раз мы идем за нашей истинной целью — толстыми, мясистыми орехами. Во времена изобилия было легко устать от их вкуса, но в последнее время они стали единственной едой, которую легко найти. Я показываю ей, на что нужно обращать внимание, и мы проводим вторую половину дня, собирая орехи и обучая ее словам. Несмотря на то, что разговаривать друг с другом оказывается непросто, я наслаждаюсь ее обществом и ничего так не люблю, как заставлять ее радостно смеяться.
Мы останавливаемся, чтобы перекусить орехами и запить их свежей водой, когда добираемся до ручья. Я быстро умываюсь, избавляясь от грязи и крови, и замечаю, что моя пара пытается мыться в одежде. Она странно застенчива, моя Л'рен. Я этого не понимаю, но опять же, я многого о ней не знаю. Хотя мне нравится мысль знать о ней все.
Л'Рен садится у кромки воды, а затем ложится на спину, закрыв глаза и тяжело вздыхая.
— Устала? — спрашиваю я, хотя знаю, что она меня не поймет.
Она открывает глаза и задумчиво улыбается мне. Иизучает корзинку с орехами рядом с собой и берет один, подставляя его моему взгляду.
— Л’рен, — говорит она через мгновение, а затем ставит его на землю и кладет рядом другой. — Л’рен, К'тар, — говорит она, указывая сначала на первый орех, затем на новый и добавляет третий, поменьше. — З’рен, — и еще один. — Дж… — она смотрит на меня в ожидании.
— Дж’шел, — говорю я, указывая на новый орех.
Я понимаю, к чему она клонит. Это своего рода игра в имена. Я добавляю еще один орех и кладу его рядом с Дж'шелом.
— N’dek.
Она кивает, в ее глазах возбуждение, и берет еще один орех.
— Мр Сл.
— Нет, мы уже всех перечислили, — говорю я. — Если только ты не хочешь посчитать Толстяка.
Я похлопываю ночного летуна, который впивается когтями мне в плечо.
Она качает головой и снова поднимает орехи, проговаривая список имен и указывая на каждое из них. Затем она указывает на тот, который держит в руке.
— Мр Сл.
Она берет его и кладет рядом со «своим» орехом.
— Л’рен. Мр Сл.
Она убирает орех.
— Л’рен.
Кладет рядом с ним новый.
— Л’рен. К’тар.
Затем она указывает на недоеденный орех.
— Мр Сл? — в ее голосе звучит вопрос.
Приходит осознание. Я указываю на остатки.
— Это та человеческая женщина, которая была с тобой?
Ее брови хмурятся, и она изучает меня, пытаясь понять.
— Женщина, — говорю я и указываю на свою грудь. — Соски. Комплект.
— Да, — взволнованно говорит она на моем языке. — К’тар, да!
Она снова делает те же жесты орехами.
— Л’рен. Мр Сл. Л’рен. К’тар. Мр Сл? — спрашивает она, еще раз постукивая по орешку. — Мр Сл нет?
Я вижу беспокойство на ее лице.
— Мр Сл, да. Она жива. Она ушла с Р’Джаалом.
— Р’джаал?
Я беру еще один орех.
— Р’джаал. Он из клана Высокий Рог.
Я беру гроздь орехов, которые представляют мое племя.
— Это клан Сильная рука.
Беру несколько новых орехов и кладу к ним тот, который символизирует Р'Джаала.
— Это Высокий Рог. Р'Джаал. Т'чай. М'ток. С'брен. И твоя подруга, Мр Сл.
Ее глаза расширяются. Она указывает на скопление.
— Кт?
— Высокий рог, — снова говорю я.
Затем я беру другую горсть и использую ее, чтобы изобразить Затененную кошку на дальнем конце острова.
— Я’рек. О'тек. А’там. У’дрон. Это все, что осталось от Теневой Кошки. Нас всех больше не так много.
Я думаю о замечательных собраниях, когда я был котенком, о десятках людей, собиравшихся, чтобы поделиться едой, поиграть и навестить семьи. Я думаю о вылазках, когда мужчины отправлялись в джунгли, чтобы вместе победить небесного когтя без оружия, кроме голых рук.
Я был на вылазке, когда погибла Великая Дымящаяся гора. Все мы, кто остался, были там. Только тот факт, что мы были на этой стороне острова, помог нам выжить. Остальная часть земли затонула вместе с Великой Дымящейся горой и забрала с собой почти всех наших людей.
У меня сжимаются челюсти от горя воспоминаний. Я изучаю орехи перед нами. Их так мало, а когда-то нас было так много. Даже сейчас наша охотничья территория — лишь крошечная часть того, чем она была раньше. Я помню дни пути, чтобы добраться до места сбора. Теперь я могу пересечь всю территорию до земель Теневой Кошки за день.
Это кажется неправильным.
Мое внимание привлекает всхлип. Я поднимаю глаза и вижу, что моя пара плачет, вытирая слезы со щек.
— Что случилось? — спрашиваю я ее, протягивая руку, чтобы погладить по подбородку. — Почему ты плачешь?
— Мр Сл, — говорит она дрожащими губами. — Мр Сл не умр. Жв, — она сжимает мою руку в своей и бросает на меня умоляющий взгляд. — Мы пдм к нй?
— Чего ты хочешь, моя половинка?
Мне нужно сосредоточиться на ее словах, но она держит мою руку в опасной близости от своих набухших сосков, и это отвлекает.
Она повторяется, и когда я снова качаю головой, она опускает взгляд на орехи, а затем постукивает пальцем по своим.
— Л’рен.
Она берет его и кладет рядом с орехом своей подруги.
— Л’рен Мрсл.
Она хочет к ней. Конечно, хочет. Если бы исчез кто-то из моего клана, я бы не мог успокоиться, пока не убедился, что он в безопасности. Так вот, что это? Чувствует ли она ответственность за свою подругу? Я киваю.
— Я поговорю со своим кланом и посмотрю, что они думают.
Ее улыбка ослепительна, и мой член болит при виде того, насколько она прекрасна. Как я мог когда-либо считать ее странной? Она изящно сложена, но я никогда не видел ничего лучше, чем ее лицо, когда она счастлива.
Толстяк спрыгивает с моей руки, и Л'Рен смотрит вниз, затем хихикает.
— Толстяк ест К’тар.
Конечно же, мой маленький толстый ночной летун съел орех, представляющий меня. Я притворно рычу, когда летун ковыляет к «ореху» моей пары, прогоняя его прочь.
К некоторым вещам нельзя прикасаться.
