С собственной сестрой? Со своей племянницей?
И каждой частицей души он надеялся, что Сэм добралась до горла сестры и вырвала его.
— Не удивительно, что она так сражается.
— Вот почему она ненавидит чувствовать себя бессильной, — кивнул Итон. — Не будь она беременна, готовая вот-вот произвести на свет следующего ребенка, они бы никогда не…
— Что? — сердце Дева остановилось.
Судя по лицу Итона, Спартанец, как и Дев, всем своим существом чувствовал отвращение к произошедшему.
— Она была беременна, когда ее убили. Я думал, ты знаешь.
— Откуда? — Дев бросил на Итона сердитый взгляд. — А ты как узнал об этом?
Нельзя было ошибиться в страдании, отражавшемся в темных глазах Итона. В горе и вине.
— Ее муж был моим младшим братом.
Он думал, чтоуже ничто не сможет его шокировать… но это сразило его наповал.
— Что?
У Итона начался тик в челюсти:
— Иоль, ее муж, был моим братом.
Дев разинул рот от удивления. Теперь понятно, почему Итон так защищает ее. Сейчас все обрело смысл.
Итон погрузился в молчание, а его чувства кипели. Он так завидовал счастью Иоля с его женой-амазонкой. У них были потрясающие отношения. И хотя он радовался за брата, ему было обидно. Иоль вырос с матерью, вдали от культуры спартанцев. Да, Иоль был свирепым воином, но он жил избалованно, в роскоши и слепой любви.
В отличие от Итона.
Все, чего бы ни захотел Иоль, шло к нему в руки. А Итону приходилось хватать и сражаться за каждый съедобный кусок, найденный в сточной канаве. Он и по сей день помнил, как впервые встретился с Сэм.
В полном обмундировании она была умопомрачительна. Она заражала своей жаждой жизни, шутя с его друзьями и братом.
Но видела только Иоля.
Поэтому он похоронил свои чувства к ней и отошел в сторону, наблюдая, как они женятся и создают семью. Он давал им все, в чем они нуждались, делая их жизнь проще и счастливее. Брату не нужно было знать те жестокие уроки, которые вбивались в его собственную глотку.
И когда родилась Агария, он так сильно полюбил племянницу… Она была просто копией своей матери. Для них он бы сделал все, что угодно.
Все.
Но не той ночью, когда они умерли. Он сражался, когда до него дошла весть об их смерти. Израненный и истекающий кровью, он направился не к лекарю, а прямиком к своей лошади. Это было глупо, но он думал, что если просто доберется до них, то сможет все изменить.
Спасти их. Что, возможно, это ложь, и на самом деле они живы.
К тому времени, как он добрался до них, тела Иоля и Ри были сожжены, а тело Сэм исчезло.
Они обнаружили изувеченные останки ее сестры на следующий день. Жестокость этого убийства дала ясно понять, что Сэм осуществила свою месть. Однако правда была в том, что ее сестра легко отделалась. То, что Сэм сотворила с ней, было убийством из сострадания по сравнению с тем, что сделал бы Итон, найди он ее первым.
После он пытался разыскать Сэм, но так и не нашел. А спустя столетия после его собственной смерти они оба обосновались в Афинах.
Они встретились в битве с даймонами, и затем, когда наступил рассвет, она привела его в свой дом.
Жажда крови и прошлые узы завладели ими. Он был достаточно похож на брата, чтобы Сэм приняла его в свою постель.
На одно единственное мгновение он почти обрел покой.
Пока она не пришла в чувство.
И не испытала то, что чувствовал он.
Но было уже слишком поздно. Вины и боли было больше, чем любой из них мог вынести. Поэтому каждый пошел своей дорогой, которые время от времени пересекались.
Итон все еще любил ее. Несмотря на то, что она терпеть его не могла. Несмотря на то, что он не имел на это права. Он любил ее.
И всегда будет любить. Но это — прошлое. А прямо сейчас он нужен Сэм.
Итон не подведет ее снова.
Он встретил пристальный взгляд Дева:
— Если понадоблюсь, я внизу.
Дев ничего не сказал, когда Итон удалился. Голова все еще шла кругом от того, что он узнал о Сэм. Боги, ей должно быть так больно видеть узы, связывающие его семью, зная, что собственная сестра отняла у нее все.
Даже жизнь.
Живот скрутило. Он сел возле нее на кровать и пропустил локоны ее волос сквозь пальцы. Его бедная амазонка. Такая яростная и гордая.
Оказавшаяся неспособной защитить то, что любила больше всего на свете.
Теперь он понял, почему она так себя вела во время сражения и заперла его в коридоре. Возможно, оно напомнило Сэм ночь ее смерти, и она повиновалась инстинктам. Но он не человек.
Он — медведь.
И потребуется нечто большее, чем даймон, чтобы убить его. Много большее.
— Я не позволю им причинить тебе вред, Сэм, — прошептал он, а его пальцы запутались в ее локонах. Шелковые пряди обернулись вокруг его кожи так же, как чуждые ей эмоции вокруг его сердца.
Если даймоны хотят добраться до нее, им придется сражаться насмерть. И как только его посетила эта мысль, за ней последовала другая.
Дев видел, что Сэм умирает у него на глазах, как его мать, а он не в силах этому помешать. Боль пронзила его.
И он знал, что это не страх.
А предчувствие.
Дев прочесывал особняк Ника на Бурбон Стрит в поисках этого мелкого мерзавца. Должно быть, он куда-то ушел. Ник не мог просто исчезнуть. И поэтому здесь его найти вероятнее всего. Что бы ни случалось, Ник всегда возвращался домой. То, что он жил тут Темным Охотником спустя всего пару лет после своей смерти, говорило о многом. Обычно Артемида требовала, чтобы прошло минимум сто лет, прежде чем Темный Охотник мог вернуться в город, в котором был убит — за это время умрут ближайшие друзья и родственники, и воспоминания будут уже не столь горькими. Но Нику нужна была опора — этот дом и город. Он не мог жить без них. Словно Новый Орлеан подпитывал его душу, что Дев понимал. И за что прямо сейчас был благодарен, поскольку именно это вернет Ника в его обитель.
Да, Итон говорил, что заходил ранее, искал парня и не нашел, но сейчас все по-другому.
Итон не собирался его убивать. Он хотел лишь ранить Каджуна.
Дев же планировал пустить кишки Ника на шнурки, но для начала ему нужно уловить его свежий запах. «Никто не предаст меня вот так просто. Никто». Между ним и Ником произошло слишком многое, чтобы Дев закрыл глаза на происходящие. То, что мальчишка Каджун привел даймонов в его дом — нет, в его комнату — было объявлением войны. Ник преподнес их даймонам на блюде, и Дев так сильно хотел разорвать его на части, что уже мог почувствовать его вкус. Не упоминая о том небольшом факте, что Ник навредил Сэм.
