чувства к нему? К Майеру? — мягко спрашивает меня Венди.
Я смотрю на нее и не могу не кивнуть.
— Даже после всего, что случилось, я знаю.
— Основываясь на том, что ты мне сказала, я считаю, что Майер определенно передумал, — говорит она, кивая. — Думаю, ему можно доверять, — она гладит меня по руке, ее кожа теплая и мягкая после утренней выпечки. Несколько секунд мы ничего не говорим, просто улыбаемся друг другу, и тепло в ее глазах так трогательно, что я чувствую слезы, подступающие к моим. — У меня еще так много вопросов к тебе, — наконец, говорит она.
Я смотрю на вкусный завтрак, приготовленный для нас; огромные, пухлые кексы с черникой и фрукты, нарезанные и посыпанные сахаром. Кофе уже начинает остывать, но еще наполняет кухню запахом дома.
— И я счастлива ответить на все из них, — говорю я, улыбаясь ей.
— Как насчет того, чтобы начать с завтрака? — спрашивает она, когда я киваю.
— Не могу передать, какое облегчение я испытываю, что могу сказать тебе правду, Венди, — говорю я, пытаясь сдержать слезы. — И мне очень жаль, что я лгала тебе.
— Теперь, когда я знаю правду, я понимаю, почему ты не могла мне сказать. Это… ну, это много.
— Спасибо за то, что дала мне шанс и за то, что всегда была верной подругой.
Венди усмехается.
— Давай поедим, пока все не остыло, а потом я не прочь отправиться к тебе домой и, в частности, к твоему озеру, — затем она смеется. — Мне просто нужно увидеть этот твой хвост.
Глава семнадцатая
— Дважды? — спрашивает Венди, наклоняясь ко мне, когда я киваю.
Я выложила для нее все, ничего не упустив. Я не знаю, хочет она встряхнуть меня или обнять.
— Каллен дважды преследовал тебя? Почему ты не покинула Шелл — Харбор, Ева?
— Потому что это мой дом, и я не хочу, чтобы Каллен издевался надо мной.
Она глубоко вздыхает и качает головой, и я вижу, что она не согласна с моими доводами.
— Если ты останешься здесь, ты в опасности.
Я хмуро смотрю на свой кофе.
— Я не хочу бежать от Каллена, иначе я буду бежать от него до конца своей жизни. Он лучше разбирается в суше, чем я думала, и оказывается… — затем я смотрю на нее, думая обо всех изгнанниках, которых Каллен поместил на землю — изгнанниках, таких же, как Майер, которые в конечном итоге шпионили для него. — Полагаю, у него есть сеть русалов, которых он изгнал на землю, и которые теперь действуют как… своего рода шпионы. А это значит, что куда бы я ни пошла… Каллен узнает.
— Как это вообще возможно? Этот мир — огромное место.
Я киваю.
— Потому что, когда Каллен что — то задумал, он полон решимости.
— О, — говорит Венди и выглядит обеспокоенной.
— Более того, я полагаю, что в ту же секунду, когда я уеду отсюда, покину Шелл — Харбор, он найдет информатора. Они будут следовать за мной, куда бы я ни пошла, — я глубоко вдыхаю и качаю головой. — А с другой стороны… мне нравится здесь жить, — продолжаю я, когда Венди понимающе улыбается мне. — И… я думаю… у нас с Сойером определенно есть будущее.
— Я подумала, что это может быть частью, — отвечает она с улыбкой. — А Майер?
Я киваю, а затем хмуро смотрю на нее.
— Я не знаю.
— Ты любишь двух мужчин?
Я смотрю на свою чашку кофе, который уже остыл.
— Мне не нравится, как это звучит.
— Но правда ли это?
Я смотрю на нее и пожимаю плечами.
— Я не знаю.
— Как Сойер относится к тому, что Майер живет с тобой?
— Ему это не нравится.
Она кивает.
— Я могу себе представить, и… Майер будет жить с тобой вечно?
— Нет, — быстро отвечаю я. — Я уже сказал ему, что ему нужно найти собственное жилье, но я думаю… я думаю, что он хочет остаться в Шелл — Харбор.
— Потому что ты здесь.
Я тяжело сглатываю.
— Может быть.
— Определенно.
Я смотрю на нее и объясняю, что у меня не обязательно отношения с Сойером, и что мы оба согласились, что сейчас не лучшее время, не учитывая опасность, которую представляет Каллен.
Венди кивает.
— Звучит как хороший план.
— Честно говоря, я бы хотела, чтобы Сойер не был замешан ни в чем из этого. Каллен мог убить его.
— Тогда, возможно, вам обоим следует покинуть Шелл — Харбор.
Я смотрю на нее с удивлением.
— Если я убегу, Каллен победит.
Она вздыхает, проводит рукой по своим густым рыжим волосам и говорит:
— Я бы согласилась с тобой, но…
— Но?
— Но эта твоя правда намного больше, чем я думала. Я должна была увезти тебя из города, как только увидела на тебе эти синяки — если бы я знала правду о том, как они туда попали, я бы так и сделала. Но… я думала, что ты… — она опускает взгляд, щеки краснеют от стыда. Она этого не говорит, но я знаю, о чем она думает.
— На наркотиках, — с горечью заканчиваю я, крутя кофе в кружке.
Она кусает нижнюю губу.
— Да. И это еще не все.
Я смотрю на нее и хмурюсь.
— Что ты имеешь в виду?
Она глубоко вдыхает, а затем выдыхает.
— Ты не единственная, кому нужно признаться, Ева, — я продолжаю хмуриться, потому что не понимаю, о чем она говорит.
— Признаться?
Ей нужно время, чтобы собраться с мыслями, и выражение ее лица трудно прочитать.
— Я тебе этого не говорила, но недавно в городе было совершено несколько взломов… — она делает паузу, отпивает кофе и снова поворачивается ко мне. — Я никогда не упоминала о них, потому что волновалась…
— Что я могла быть причастна? — заканчиваю я за нее, хмурясь.
Она кивает.
— Шелл — Харбор — маленький городок, и все друг друга знают. У нас здесь не так много преступности — ничего, кроме детей, разоряющих кладбище, или подростков, грабящих несколько почтовых ящиков во время увеселительной прогулки. И это случалось много лет назад, — она глубоко вдыхает. — Но… с плакатами, утверждающими, что ты скрываешься от закона, и тем фактом, что ты не говорила мне правду, а затем синяками на тебе — я подумала, что ты замешана в каких — то темных вещах. А потом обокрали городскую аптеку.
Я не могу винить ее за то, что она думала — я не делала ничего, чтобы развеять ее опасения.
— Что случилось с аптекой?
— Ну, сначала полиция просто решила,
