всех дворовых, видные и крепкие лошади, весомая раздача милостыни.
Сколько раз она упускала выгоду из рук из-за лёгкого характера? А сейчас вроде держит жар-птицу в руках, а как извлечь прибыток<strong> —</strong> не понимает. И чем больше она думает о рессорах, тем яснее становится, что это так же сложно, как организовать производство стекла или качественной бумаги. Всё упирается в детали, в деньги и в хваткого человека, который мог бы заняться организацией дела и довести его до конечной точки.
Василиса посадила Дуню за стол, требуя, чтобы та выпила горячего отвара.
— И ты, боярич, садись, не побрезгуй угощением, — ключница сама поставила на стол разрезанный на кусочки пряник. — Можно пряник маслицем помазать, — предложила она, а когда Дуня показала, что её сейчас стошнит от этого предложения, обиженно ушла.
— Да ладно, Василиса, разве у нас масло появилось?
— Сегодня с утра много чего купили, — крикнула она из коридора.
— Да что ты говоришь, — подскочила Дуня, — надо посмотреть… авось кексики испечь можно, а то придумала пряники маслом мазать… фу!
Дуня понеслась на кухню готовить сласти. Там нашлось не только масло, но и качественная мука, яйца, сушеная вишня, остатки прошлогоднего бекмеса… что ещё надо для счастья? Силиконовые формочки! Но придется обойтись деревянными.
Пока Дуня возилась с кексами, то вспомнила про спицы, а где спицы, там и крючок. В прошлой жизни она из интереса связала себе шарф на спицах, а крючком вывязала красивую салфеточку. Научиться было несложно и ей даже понравилось вязать, но шарф не пригодился и долго лежал в шкафу, пока из-за него завелась моль<strong>;</strong> а на салфетку ткнул пальцем сантехник и сказал, что у него тоже от бабушки осталась память. Наверное, он хотел быть вежливым, но пыл к вязанию угас.
Дуня не смогла дождаться момента, когда готовые кексы вытащат из печи и побежала мастерить крючок. Уж теперь она свяжет себе свитер… нет, кофту… лучше пальто с нормальными рукавами! Или нет, надо начать с малого. Пусть будет шаль или пончо.
Перепугав всех встречных, она выскочила во двор и только открыла рот, чтобы крикнуть Гришку, как во двор вошёл княжий посланец. Василиса прытко рванула за ковшом, чтобы встретить важного гостя, а Дуня юркнула в дом, чтобы надеть княжью шубку.
Через минуту она выплыла на крыльцо, а чуть позади неё стояли ключница с ковшом и боярич Семён Волк. Княжий посланник с улыбкой принял ковш с чем-то вкусным, потому что он выпил всё до дна, довольно крякнул и подмигнул Василисе. Семён даже нахмурился и посмотрел на неё<strong>: </strong>вдруг там вместо весьма зрелой женщины молодуха стоит? Дуня же с любопытством смотрела на сопровождавшего посланника здоровенного парня. У него за пазухой было что-то спрятано.
И вот Дуняша пригласила княжьего человека в дом, а там он передал ей мешочки с деньгами за брусчатку. Так и сказал, что ему велено передать боярышне Евдокии. Ключница даже ахнула, закрыв рот ладошками.
— Это я! — Дуня даже ударила себя в грудь, но похоже посланник даже не сомневался, что отправлен с важным поручением к девочке.
— Она, не сумлевайся, — поддакнула ключница, вытягиваясь в струнку, чтобы ничего не пропустить.
Княжий человек каждый мешочек развязал, показал, что там серебро и предложил взвесить. Пока Дуня разбиралась с серебром, по дому распространялся умопомрачительный запах выпечки и Василиса угостила посланника кексами.
— До чего вкусно! Ничего похожего не ел, — расхваливал гость и косил взглядом на пустую тарелку.
Пяток кексов умял и крошки подобрал! Дуня сглотнула слюну, но вернулась к делам:
— А куда брусчатку возить? Где сгружать? — деловито поинтересовалась она.
— У Тверских ворот, — одобрительно кивнув её вопросу, четко ответил посланник и выжидающе посмотрел на неё.
— Ну, тогда как дороги подмерзнут, так наши люди начнут подвоз, — пообещала она, хотя даже не представляла, осталась ли у Якима готовая брусчатка?
Как только спровадили княжьего человека, Дуня бросилась пробовать кекс, а после известила Семёна:
— У нас полно дел, не засиживайся!
— Куда собралась, заполошная! — вскинулась ключница.
— Деньги тратить, пока дед не пришёл, — быстро жуя, пробормотала она.
— Не пущу! — подскочила женщина.
— Василиса, милая, всё же мимо нас опять пройдет! — воззвала к благоразумию ключницы Дуня. — Деду сколько не дай, всё потратит, а у меня идея!
— Боярышня, не дам тратить! — не сдавалась Василиса.
— А вдруг моя идея гениальная, а ты режешь её на корню! — возмущенно завопила она, чувствуя обиду.
— Не доводи до греха! — ключница раскинула руки и легла на мешочки с серебром.
— Ах ты так! Семён! — заорала Дуня и, подскочив, подсунула руку под тело ключницы, впиваясь в мешочек.
— Не дам! — заголосила та, плотнее вжимаясь в мешочки с серебром, но Дуня уже добралась до одного и сцапав приличную горсть монет, воскликнула, изображая генерала, посылающего в бой войска:
— Прорываемся к выходу! Ур<strong>-</strong>р<strong>-</strong>ра!
Она увернулась от попытавшейся её схватить Василисы и бросилась к выходу прямо в красивой княжьей шубке.
— Гриша, — она выскочила во двор, — я тут… неси меня… ты где…
Её подхватил на руки боярич и посадил на своего коня — ему было весело.
— Ох и влетит тебе! — радостно сообщил он ей.
— Так и тебе тоже! — хмыкнула Дуня.
Семён не перестал скалиться, а только спросил:
— Куда едем?
— Боярышня, а как же я? — выскочил Гришка.
— Догоняй!
— А возок?
— Пусть к рынку подъезжает.
— Ага, сейчас крикну…
— Евдокия! — выскочила Василиса. — Я всё боярину-батюшке скажу! Евдокия!!!
— Без меня все кексы не съешьте! — погрозила Дуня пальцем.
— И слово-то какое поганое придумала — «кексы»! — сердито огрызнулась ключница, но тут Гришка проскакал на своей лошадке и из-под копыт брызнуло грязью.
— И на тебя нажалуюсь! — крикнула ему вдогон Василиса. — А вы чего стоите, ржёте? Вот так украдут нашу красавицу, а вы в носу ковыряете!
— Так никто же не крал… боярича сам Еремей Профыч назначил дядькой!
— Тьфу на вас! — Василиса бросилась в горницу, беспокоясь об оставленном серебре.
Дуня
