— Уж не за ней ли “дядюшка” охотился на самом деле? Может, и нам стоит взглянуть? Вдруг, там подсказка на то, куда эта забывчивая “лицо бога” спрятала… — я сердилась. На Пэм — за то, что она не могла внятно описать последние часы своей жизни. Найдется, я ей такой разнос устрою!
Но еще больше я злилась на себя. Почему отмахнулась от призрака, почему не расспросила, как следует, пока была такая возможность? А теперь Пэм пропала, а скорее всего, попала в плен к существу из маски. А я продолжаю топтаться на месте, виски в компании ищейки попиваю, культурно развлекаюсь, шастая по выставкам…
Удивленно взглянув на меня, Боум, однако, против разумности предположения возражать не стал и направился к телефону. Правильно, не стоит тянуть, лучше выяснить, пока нас не опередили.
— Ри, так а ты меня на полном серьезе отправила соседей Крутого Ханни опрашивать или просто хотела избавиться от моего общества, чтобы поворковать с капитаном наедине? — вполголоса обратился ко мне Лейк, когда Боум отвернулся от нас и принялся крутить диск аппарата. — Потому что я кое-что интересное выяснил.
— Что? — спросила без особого интереса.
Честно признаться, этот застаревший след я уже не считала таким уж перспективным. Ведь на данный момент единственным человеком в мире, который знает, где находится артефакт, является Пэм. А так как сама девушка недоступна, то остается только вычислять, куда она могла его спрятать. Найдем артефакт, Каэл над ним пошаманит, загонит его обитателя обратно в будку, вызволит Пэм, и тогда можно будет спокойно допросить призрак и попытаться выяснить личность убийцы.
— Ханни на старости лет стал шарахаться от своей тени — ну, это ты знаешь, наверное. Он все зеркала в доме переколотил и разогнал всю прислугу-карни, — поделился добытыми сведениями Лейк.
Кивнула, да это я знаю. Потомок на лекции то же самое говорил. Значит, тупик.
— Карандаш есть? — оторвался Боум от телефона.
Я пошарила взглядом по комнате, припоминая, где у Пэм могло заваляться что-либо для письма. Обычно она держала блокнот и карандаш на телефонном столике, но раз там нет… Подоконник в гостиной — на нем подруга любила разложиться, заполняя счета. Подоконник был широким, а окно, в отличие от прочих, смотрящих в глухую стену соседнего здания, выходило на оживленную улицу и давало достаточно много света.
— Ри, ты меня совсем не слушаешь, — обиделся Лейк. — Если неинтересно, то так и скажи, что я впустую потратил время и деньги на такси.
— Да, да, конечно, — рассеянно кивнула я, передавая авторучку Боуму через Каэла. — В смысле, интересно, я слушаю.
Угу слушаю. А заодно любуюсь на громадную вывеску на стене здания через улицу напротив. Яркая, расцвеченная мигающими неоновыми огнями. Новомодная игрушка, реклама которой заполонила в последнее время все доски объявлений. “Калейдоскоп” называется. Чаша, в которую насыпаны мелкие цветные камешки, бусинки, осколки стекла и пуговички. И система зеркал, которые, поворачиваясь, создают удивительные геометрические узоры из этого мусора.
— Каэл, — позвала карни я. — Это — достаточно зеркал, чтобы “потеряться в них и не найти путь наружу”?
— Не слушаешь, — печально вздохнул Лейк. — Я сказал, что Ханни разогнал всю прислугу-КАРНИ. Приходящий слуга-человек у него оставался до самого конца. И угадай, потомок кого, по уверениям старушенции, живущей через дорогу от дома Крутого Ханни, “в люди выбился, но нечистый бизнес у него, нечистый”?
— Этого слуги?
— Ага. И как думаешь, какой была фамилия того парня?
— Какой? Давай без этих твоих игр в угадайку, — раздраженно оборвала севшего на любимого конька Лейка я, указывая подошедшему карни на вывеску в окне. — Не до них сейчас, и если ты сомневаешься, что я ценю проделанную тобой работу, то можешь быть спокоен: ценю. Настолько, что если это дело благополучно разрешится, и все, кто еще жив, останутся живы, я возьму тебя не работу, обещаю. АССИСТЕНТОМ детектива, — добавила поспешно, увидев, как загорелись глаза “ценного сотрудника”.
— Вернон.
Оп-па. Круг замкнулся.
— Негусто, обычный хлам, который есть в каждой дамской сумочке, — Боум закончил разговор и вернулся к нам. — Зеркальце — разбитое вдребезги, кстати; помада, расческа, ключи, чек из галантереи за 11 июня — явно домашние запасы чулок не выдержали сборов Пэм; входной билет на…
— …“Круглогодичную ярмарку”, закончила я за опешившего Боума. — Использованный 10 июля, верно?
Капитан кивнул.
— Зеркальный лабиринт, — мы с Каэлом переглянулись.
— Да, неплохая задумка, — подтвердил он. — Только вот не учитывает все нюансы.
— Какие?
— Разбитая губа. Кровь уже была пролита, жертва намечена. Если лабиринт оказался не полностью замкнут, то…
— Эй, вы о чем? — Боум явно не понимал сути разговора, да и Лейк кривился скептически. Верно, парень ведь не видел ночного представления, устроенного нашим шаманом.
— Проверим?
Карни молча двинулся к выходу.
— Гленн, а “дядюшке” этот список уже предоставили? — я последовала за Каэлом.
— Когда я звонил, дежурный как раз заканчивал оформлять бумаги, — капитан моргнул, а потом хлопнув себя по лбу, поспешил за нами. — Думаете, там она украденное спрятала?
— Это подходящее место, — пожал плечами Каэл. — Наверное, самое подходящее из доступных… Нужно будет извиниться. Девушка оказалась умнее, чем сдается на первый взгляд.
Извиниться… Значит Каэл уверен, что мы сумеем вытащить Пэм? Ура! Он и раньше не говорил, что Пэм пропала насовсем, но и обнадеживать насчет вероятности ее спасения не спешил.
Глава 18
Ярмарка закрывалась.
Строгий консьерж на входе предупредил, что на все про все у нас есть полчаса. И неодобрительно поджал губы при виде карни. На руке которого висела я: мой организм вспомнил, что алкоголя в него за сегодня влито было немало, и мир вдруг принялся слегка пошатываться и расплываться. Хорошо хоть ясность мышления я при этом сохраняла — виски прицельно бил по ногам, оставив голову в покое.
Ну и пусть кривится. На ярмарку вход для всех разрешен, а кого выбирать в качестве опоры — это мое личное дело! На ком хочу, на том и вишу. И вообще, карни — самый надежный из всех окружающих меня мужчин, единственный, кому можно полностью доверять. Боум — ищейка. Он в первую очередь станет закон защищать, а уже во вторую — меня. Лейк — парень хороший, но слишком несерьезный. Вот уж кто серьезный, так это…
— Сэл, гад! — почти восхитилась я. — А ведь какого “любящего дядюшку” изображал… А сам мою секретаршу…
— Ри, ты о чем? — Лейк догнал быстро шагавшего Каэла, волочившего меня по полупустой ярмарочной аллее, точно пушинку.
— А разве это не очевидно? Жирдяй снова решил выехать на чужих плечах, забесплатно урвав себе статуэтку, о ценности которой, наверняка, семейные легенды слагались, — фыркнула я. — Этот весь фарс с требованием срочно вернуть должок не на меня был рассчитан, а на Пэм. Знал, негодяй похотливый, что Готлиб на блондинок падок.
— Ничего себе “забесплатно”, - присвистнул Лейк. — Ты хоть знаешь, сколько ампула “серебряной пыльцы стоит”? Да парфюмеры одну такую на целую цистерну духов добавляют — и то цены ломят потом…
— Что, даже дороже, чем коллекционная раритетная вещица, которая, к тому же, не продается?
Лейк сник, соглашаясь со справедливостью моих слов.
— Да, но почему Пэм? Почему не нанять кого-то в открытую?
— Сэл имеет репутацию, — я тоже об этом думала. — Да, он негодяй, ростовщик, контрабандой не брезгует, но не кражами. Он “бизнесмен”. Не вор. Убийство проштрафившейся шестерки “партнеры” поймут и простят. Уличи его кто в краже — бизнес пошатнется. Расчет явно был на то, что запаниковавшая девушка выполнит все, что от нее требуется, и будет молчать, как рыба, даже мне не скажет. К тому же, из-за пыльцы воспоминания о краже у нее будут весьма смутными.
— Да, но… Почему просто не попросить тебя приструнить взбунтовавшуюся секретаршу, зачем было ее убивать?
