действовал из злого умысла или из-за жадности. Его просто научили быть таким, каким он был. Если бы у него был второй шанс, думаю, он мог бы стать великим королем.
Валенден не ответил, а когда она взглянула на него через плечо, то обнаружила, что он храпит.
Она с насмешкой натянула на него носки, затем уложила его ноги на кровать и натянула одеяло до подбородка.
Она легла рядом с ним в маленькую кровать и всю ночь думала о том, какой трагедией стала короткая жизнь обоих братьев.
Когда Брин проснулась утром, другая сторона кровати уже пустовала.
Испугавшись, она села, вспомнив, как забежала в спальню других молодоженов и почувствовала запах смерти. Но сапог Валендена не было, значит, он ушел. Она оделась и спустилась вниз, где трактирщица оживилась и удивленно вскинула брови.
— Выспались?
Брин устала уже о слухах по поводу их с Валенденом предполагаемого романа.
— Да, спасибо, — сказала она, помахав рукой в воздухе. — Где мой… муж?
— Он ушел около часа назад. Сказал, что у него есть кое-какие дела в городе и что вы должны позавтракать. — она указала на дверь в столовую. — Моя сестра кухарка. Она готовит лучшие булочки, которые вы когда-либо пробовали. Мирский мед в честь нашей новой королевы.
Брин замерла. До нее вдруг дошло, что утром она забыла нанести на волосы угольную пасту Рокси. Взглянув на отражающееся оконное стекло, она убедилась, что ее волосы по-прежнему имеют тусклый коричневый оттенок.
Трактирщица вздохнула.
— Так жаль принца Трея.
Брин понимала, что ступает на опасную почву. Они не могли допустить, чтобы распространились слухи о том, что она и Валенден не были теми простолюдинами, за которых себя выдавали. Но она нерешительно спросила:
— А что говорят о его смерти?
Глаза трактирщицы расширились. Понизив голос, она сообщила:
— Говорят, на месте преступления был найден нож принца Рангара. Видимо, принцесса Брин так расстроилась из-за случившегося, что вообще не выходит из своей комнаты. Она заперлась с магами. — трактирщица покачала головой, а потом добавила шепотом: Знаете, ходят слухи, что принцесса Брин сначала была связана с Рангаром. Она была его Спасенной, а вы знаете, как это бывает… эти связи иногда становятся романтическими. Говорят, Рангар убил своего брата из ревности.
Брин быстро отвернулась, пока она не заметила боль, отразившуюся на ее лице. Ей следовало ожидать, что слухи уже зашли так далеко, но все равно было неприятно. Ей предстояло не только спасти свою жизнь и жизнь Рангара, но и очистить его имя во всем Эйри.
— Верно, — пробормотала она. — Я съем ваши булочки.
После того как она выпила кофе и наелась, вошел Валенден и небрежно поцеловав ее в щеку. Она боролась с желанием вытереть щеку.
— И где ты был? — спросила Брин.
— Выполнял то, о чем мы говорили, — сказал он, и она поняла, что он имеет в виду письмо в Барендур Холд. — Я последовал твоему совету. Тот трюк, который ты предложила. Письмо уже в пути на север.
Ее успокаивало то, что скоро король Алет узнает о предательстве Бродерика. Конечно, ее доказательства того, что он был убийцей Трея, считаются косвенными, но она надеялась, что они вызовут достаточно сомнений, чтобы освободить Рангара.
— Ты смог раздобыть лошадей? — спросила она.
Он самодовольно улыбнулся, потягивая кофе.
— На самом деле, да. Сильный мерин для меня, старая кляча для тебя.
— Вал… Вэйн! — быстро поправила она себя, используя то имя, которым они договорились его называть.
Он приподнял плечо.
— Что? Ты почти не ездишь верхом. Я думал, ты предпочтешь медленную, нежную клячу.
Она положила подбородок на руки, сморщив нос.
— Ам. Хмм. Да. Наверное, ты прав. Просто я так привыкла считать, что все, что связано с тобой, — это обман.
— Хочешь верь, хочешь нет, но бывают случаи, когда я приношу пользу.
Ее плечи расслабились. Он был прав. Ей было неприятно думать о том, что было бы, если бы Валенден не согласился увезти ее из Берсладена.
Он закончил завтрак и бросил на стол несколько монет, затем встал.
— Нам пора выдвигаться. Даже на лошади до Воллина еще несколько дней пути.
Они собрали свои скудные пожитки и заплатили за ночлег, пока Брин сокрушалась по поводу дальнейших намеков трактирщицы на их страстную ночь, а затем Валенден вывел ее на улицу, чтобы показать купленных им лошадей.
Это был грузный черный скакун, вероятно, фермерская лошадь. Ее кобыла была коричневой, с покатой спиной и бугристыми коленями, но у нее были такие нежные, ласковые глаза, и она не вздрогнула, когда Брин грациозно взбиралась на нее, поэтому Брин сразу почувствовала привязанность к животному.
Они отправились из Отволла по очередной пыльной, бесконечной дороге. Хотя Валенден жаловался на расстояние, Брин продолжала наслаждаться путешествием. Ей было легко смотреть на проплывающие мимо холмы, на высокие горы вдали, на крестьян, занятых своими делами. В деревнях и усадьбах, мимо которых они проезжали, не было ничего примечательного, но для Брин все это было в новинку, и она старалась все запомнить.
Кроме того, это было прекрасное время для очередного занятия магическими знаками.
К позднему вечеру они оставили позади деревни и въехали в очередной лес. Дорога была приятно затенена высокими дубами, а над головой пробегали белки, щебеча им вслед.
Они погрузились в приятное молчание, и Брин почувствовала, что ее убаюкивает ровная походка кобылы. Она гадала, окажется ли семья Гитоотов в Воллине столь же гостеприимной, как утверждал Валенден. Брин надеялась на это. Она нуждалась в благословении после стольких душевных терзаний и трагедий.
Кроме того, ей всегда хотелось увидеть дворец Гитоотов — огромный замок на берегу моря, известный своими гладкими башнями песочного цвета и качающимися пальмами. Она полюбила бурные скалы Берсладена, но пляжи там были каменистыми и неудобными.
По слухам, пляжи Воллина были усеяны мягким песком, насколько хватало глаз, а крабы и моллюски практически выползали из моря прямо в сети. Ее желудок заурчал при мысли о еде, более похожей на ту, на которой она выросла, а не
