Собрание синхронно ахнуло, и Тенс сдвинулся как бы защищая тетушку.
— Мне их вывести отсюда? — Джек возник возле локтя Перимо.
— Нет, пусть остаются. Возможно, мы еще сможем поработать над их душами и спасти их. — Перимо пошел обратно к кафедре и продолжил службу, как будто ничего не произошло.
— "и сказали: вот, показал нам Господь, Бог наш, славу Свою и величие Свое, и глас Его слышали мы из среды огня;… приступи ты и слушай все, что скажет Господь, Бог наш…и сделай так.".
Двенадцать его приспешников одновременно поднялись и сказали: — Аминь во славу Господа.
Собрание повторило эти слова на фоне гремящих труб.
Злобные взгляды впивались в нас со всех сторон.
— Уходим отсюда, — Тенс схватил меня за руку, и буквально вытащил меня и тетушку обратно в проход. Мне кажется, мы так и не остановились передохнуть, прежде чем мы не оказались в Ленд Ровере и церковь скрылась из глаз.
____________
К тому времени, когда мы добрались домой, тетушка задремала. Она была бледной, ее кожа была похожа на бумагу, как будто она ушла очень глубоко внутрь себя. Телефон звонил, когда мы вошли в дом. Я не была уверена, стоит ли нам отвечать на звонок. Но прежде чем я смогла высказать свою озабоченность, тетушка сняла трубку. Она волновалась все больше и больше пока, наконец, не повесила трубку.
— Что не так? — спросила я, не уверенная, сто смогу еще с чем-то справиться.
— Как ты себя чувствуешь? — она обхватила мое лицо ладонями и внимательно посмотрела в глаза.
— Все в порядке?
— Я думаю, что пришло время тебе пойти со мной.
— Кто это был?
— Старый друг. Нет времени на раздумья. У него не так много осталось.
— Куда мы идем? — я снова надела пальто.
— За твоим следующим уроком.
— Как это?
— Как пропустить готовую, но сильную душу через свое окно.
— Кого?
— Лучшего друга моего Чарли. Джаспера Лоджа. Его внучка попросила меня. Он не против, чтобы ты тоже присутствовала.
— Где?
— На его смерти, деточка. На его смерти.
21 Декабря, 1974
Нет половых различий. Нет мужчин или женщин. Все едино, нет множества. Лишь несколько людей, использующих более трех процентов мозга, знают это. Думаю об Эйнштейне — он знал такие вещи, которые немногие смогут осознать, даже с помощью визуальных средств. И коль скоро лишь немногие могут осознать идею отсутствия полов и количественных мер, когда речь идет о Создателях, мы — Фенестры — должны попытаться объяснить. И вот я стараюсь. И хотя получается далеко не всегда, но это мой путь.
Линея М. Винн 1900 — 1975 (убита Атерности. Недоказано. Причиной смерти названо случайное утопление) — ее кузина Меридиан Фулбрайт, 3 марта 1975.
Мы остановились перед древним, покрытым ползучими растениями, вагончиком. К нам подошли, крадучись, две кошки, а вдали залаяла собака. На толстом слое грязи и глины лежал слой сена, но я все-таки аккуратно прошла к широкому крыльцу. Коты мяукали и вместе с нами вошли внутрь.
Она направилась прямо в спальню, рассказывая нам все по дороге. Она бывала в этом доме много раз.
— Привет! Джаспер, это моя племянница Меридиан. Она одна из нас.
Я стояла в раздумьях в проходе спальни, чувствуя, как сердце наполняется страхом. Почему этот старик пугает меня?
Я подпрыгнула, услышав голос позади себя.
— Пой дедушка Джаспер — один из последних оставшихся в живых ветеранов Второй Мировой Войны. Стрелок Б-17, в день высадки союзников в Нормандии обстреливал с друзьями пляжи. Я не могла не упомянуть это, представляя его.
Женщина с длинными косами в крестьянской юбке вошла в комнату и села напротив тетушки.
— Привет, тетушка, рада снова тебя видеть. — Она улыбнулась. Запахи сосны и пачули как будто облаком вились за ней.
— Сара, прошло уже слишком много времени, — тетушка дотронулась до ее руки сквозь килтовую ткань. Мысль, что военный человек так съежился, была нелепой.
— Он едва держится, тетушка. Ему недолго осталось. Он написал в своих бумагах, чтобы я позвала тебя, когда придет время.
— Мы с твоим дедушкой приехали обратно. Он всегда очень гордился что ты переехала в Нью-Йорк и чего-то добилась.
Сара засмеялась и отхлебнула из кружки. — Он любил похвастаться, не так ли?
Тетушка жестом подозвала меня. Я медленно подошла к кровати.
— Это моя племянница, Меридиан. Я сшила этот кильт когда умерла твоя бабушка, Сара.
Веки Джаспера не дрожали, но его дыхание было ритмичным, хотя он не был подключен к какому-либо аппарату.
Тетушка взяла меня за руку. Я почувствовала, как будто я взяла палящее солнце. Ее рука была очень горячей, а моя — очень холодной.
— Сара, ты хочешь сказать еще что-нибудь?
Сара поднялась и поставила кружку.
— Он все знает. Все уже сказано.
— Ну что ж, Меридиан, я хочу, чтобы ты закрыла глаза и представила себе то окно. Ты сделаешь это сама. — тетушка сжала мою руку. — У меня уже не хватает сил защищать тебя.
Я взглянула на Сару, не зная, как она отреагирует. — Я ясновидящая, — сказала она, пожав плечами. — Ты меня не удивишь.
Я кивнула, не полагаясь на голос, и закрыла глаза. Я слишком сильно их зажмурила и перед глазами поплыли радужные пятна и пузыри.
— Расслабься, — предостерегла меня тетушка. — Дыши.
Я попыталась расслабиться и втолкнуть воздух в неповинующиеся легкие.
— Теперь, представь окно. Ты поняла? — спросила она.
Я кивнула. Я представила себе большое окно, обрамленное, будто снегом, белыми кружевными занавесками.
— Теперь открывай его. Позволь ветру ворваться в него. Что находится снаружи?
Держа глаза закрытыми, я наклонилась к окну.
— Не очень далеко. Ты должна остаться на этой стороне, слышишь? — тетушкин голос предостерег меня от лишнего шага, от желания продолжать идти. — Скажи, что ты видишь, Меридиан.
— К-к-к… — я прочистила горло и попробовала снова. — Красное, много красных цветов.
— Это маки? — спросила Сара.
В эту секунду я узнала, что это были красные маки на Полях Фландрии, хотя я не могла бы сказать, откуда пришло это знание.
— Да. — Я почувствовала, что кто-то стоит за моей спиной.
— Это хорошо. Теперь тебе надо отойти. — сказала тетушка. — Уйди с дороги Джаспера — отойди от окна и от него.
Я повернулась, пытаясь убраться с дороги. Я чувствовала себя связанной, как будто играла в Твистер с толпой невидимых созданий.
— Я не могу.
Я снова пошла к окну. Стали болеть руки. Голова взорвалась болью. Где-то вдали я слышала голос тетушки. Я будто вернулась в ванную, когда сдерживала дыхание и потом жадно хватала ртом воздух.
