— Что-нибудь болело?
— Да нет, все быстро прошло. — я сварила и поставила перед ним чашку какао.
— Спасибо. — Он коснулся моей руки как будто наполнив её своей энергией.
Я кивнула и отошла, рассеянно макая чайные пакетики.
— Мне кажется, что чай уже готов.
Я посмотрела на чай, который уже сам мог сгодиться для пакетика.
— Мне нравится, когда он так заварен. — Я положила в чай два куска сахара и налила молока — как велела тетушка. — Так где, говоришь, ты был?
— Недалеко.
Я посмотрела на его суровое выражение лица и оставила эту затею. Возможно, он был с кем-то на свидании. Это было бы отличным довершением всего — влюбиться в парня, который любит другую.
— Я должна отнести тетушке чай. — Я взяла чашку и блюдце.
— Дай ей поспать. — Тенс встал и задержал меня. Я пролила чай на пол.
— Вот блин!
Я поставила чашку и взяла полотенце. Я как обычно была очень аккуратна.
— Не беспокойся. Тетушка плохо спала все это время; она все время ходит ночью. Она очень беспокоится, что оставит нас наедине с Ности. Я не думаю, что нам стоит ее будить. Вот и все.
Очевидно, Тенс подумал, что я расстроилась из-за его предложения, а не собственного конфуза перед ним.
— Но когда я смогу делать это, разве они не оставят нас в покое? — я бросила полотенце в корзину для белья и села.
— Я не знаю. Ты что, правда собираешься это пить? — Тенс указал на мой чай.
Он был такого темного цвета, что казался черным.
— Конечно.
Я отпила немного и постаралась удержать нормальное выражение лица.
Он усмехнулся, но ничего не сказал. У него был собственный способ отвечать на вопросы — вовсе ничего не говорить. Я же всегда смущалась своим собственным вопросом. Неужели это из-за его присутствия я чувствовала себя так неловко?
Надо было сменить тему.
— Кстати, как ты сюда добрался?
— Пешком. Машину же вы забрали.
Я подумала, что он специально буквально ответил на мой вопрос.
— Да я не про сегодня. Я имела в виду, в самом начале, как ты нашел тетушку?
Тенс поставил чашку на стол и начал размешивать её содержимое. Я уже решила, что он не будет мне отвечать, когда он сказал:
— Мой дедушка, — он болезненно вздохнул, — Мне было двенадцать, когда он умер. Меня усыновили. Я пару раз сбегал, но меня ловили и отправляли обратно. Я совсем не хотел прятаться.
— Ты был ребенком.
— Возможно. А может и нет. В четырнадцать лет с разбитой губой и парой сломанных ребер, я наконец нашел, чего стоит бояться.
— Тебя били на улицах?
— Нет, чудовище находилось внутри милого, безопасного дома, не на улице. Но всем было плевать. Никто не спрашивал, почему я всегда был в синяках. Они видели только милую семью среднего класса, которая усыновляла детей, которые никому не были нужны.
Я сглотнула. — Ты сбежал, так?
Он кивнул. — Стащил немного денег. Стал бродяжничать.
— Где это было?
— В Сиэттле.
Челюсть отвалилась. — Это же так далеко? Почему ты приехал сюда?
— Тай так сказал. Он говорил, что если я попаду в неприятности, я могу прийти сюда и спросить тетушку или Чарльза. Он говорил, что моя судьба сплетена с войной людей и света. Я должен их защищать. Он хотел еще что-то сказать, но время вышло.
— Так ты пришел сюда пешком?
— Я ехал на попутках, крал бумажники и подрабатывал где мог. Я добрался сюда спустя примерно два года. Почти все это время я жил на земле. Тай хорошо меня обучил. Он заставил меня выучить, какие растения съедобны, научил, как разжечь костер не имея под рукой ничего, кроме сырого дерева. Как сохранять тепло. Он разговаривал со мной во сне. Говорил, что мне нужно знать, как скрываться.
— Ты до сих пор его видишь?
Его голос стал печальным. — Нет, он перестал приходить в тот день, когда я ступил на это крыльцо. С того времени мне стал сниться… — Он замолк.
Я не хотела, чтобы разговор заканчивался.
— Ты скучаешь по нему? Забудь, дурацкий вопрос. Я скучаю по семье, а они не умерли.
Несколько секунд мы слушали звуки старого дома и ветер в ветвях деревьев.
— Ты не боишься находиться рядом со мной? — спросила я.
— С чего бы это вдруг?
— Люди вокруг меня умирают. — Ладно, сказала очевидную вещь.
— Я не испуган. Хотя ты только что уничтожила замечательную чашку превосходного чая.
Я скрестила руки на груди.
— И тетушку ты тоже не боишься?
— Она довольно агрессивна. Возможно, она была преступником-рецидивистом в молодости.
Тенс поднялся и подошел ко мне. Он глядел на меня сверху вниз.
— Я серьезно. — Я прищурила глаза, надеясь, что хоть раз он отнесется ко мне серьезно и не сделает из меня дуру.
— Я тоже. — Он пожал плечами, пристально вглядываясь мне в глаза, как будто решая, смогу ли я принять правду. — Я видел тебя, когда был маленьким, прежде, чем мой дед умер. И потом тоже. Ты сменила его. В моих снах.
— Чего? — Этого я совсем не ожидала услышать.
— Он велел мне подумать, какова будет моя жизнь, как мужчины. Он всегда пытался вырастить меня быстрее, чем я того хотел. Подготавливал, проверял меня. Удостоверялся, что я готов для тебя.
Я застряла в своей мечтательности.
— Ты видел меня во сне?
— Угу. Ты играла в крепости на заднем дворе своего дома. Ты вплела одуванчики в волосы и придумывала истории.
Мне всегда больше нравился мой придуманный мир, чем настоящий, потому что в нем не было смертей.
— Затем было сильное волнение, чей-то вой.
Я знала, о чем он скажет.
— Беременная кошка, да?
Он кивнул.
— Она заползла в крепость, родила двух котят у твоих ног, и умерла.
Слезы застилали мои глаза.
— Котята тоже были мертвы. Это была бродячая кошка, у нее не было хозяина. Я никогда не возвращалась больше в крепость, после того, как папа похоронил ее. Я думала, что крепость проклята.
— Я тогда ничего не понял, но спросил деда, когда проснулся.
— И что он сказал?
— Ничего. То есть совсем ничего. Я никак не мог заставить его истолковать мне этот сон. Он только качал головой и улыбался.
— Ох.
Расстроенная, я прикусила губу и покосилась на осколки, лежащие на кухонном полу.
— Так где чай, моя девочка? — тетушка вошла на кухню. Она казалась еще более хрупкой.
Тенс пододвинул тетушке стул.
— Ты как будто сейчас упадешь.
— Дед когда-нибудь тебе рассказывал о его пребывании в армии? — задумчиво спросила она и закашлялась.
— Мы должны отвести тебя в постель, — мы с Тенсом обменялись взглядами.
— Да, армия, там мы и познакомились, — громкий стук на крыльце заставил нас вздрогнуть, послышалось звериное скуление, Тенс схватил ружье и распахнул входную дверь.
