— Ну что, язык развязался? — Антип присел перед ней на корточки и почти ласково отодвинул прядь волос. Ему льстило, что молодая волчица стала его любовницей, но он прекрасно понимал природу ее интереса — Марго волновала только власть и ее производные. И мужчин она выбирала лишь по такому признаку. Но поиграть в ней в отношения было забавно.
Она сфокусировала взгляд на Антипе и сглотнула, сверля его глазами с такой ненавистью, которую он не видел даже от Арины. Хотя еще не вечер, до своей племянницы он очень скоро доберется.
— Антип, развяжи руки, пожалуйста. Я их не чувствую, — медленно проговорила Марго.
— Куколка, ты похоже не поняла, что онемевшие руки — это последнее, что тебя должно беспокоить.
Марго моргнула и сфокусировала взгляд на маге:
— Что ты хочешь со мной сделать?
Антип улыбнулся. Страшно.
— Ничего, — ответил Антип и приложил ладонь к шее Марго. Волчица сжала челюсть и начала оборот, но чем больше проступал ее Зверь, тем уродливее становились ее черты, тем сильнее облезала ее кожа, пока от девушки не остались лишь кости. Антип восторженно сжал ладонь в кулак и захохотал.
— Получилось! — зарычал он, впитывая последние остатки чужой силы. Золотая пыль вытягивала любую магию, соединяя ее с его потенциалом. Скоро он нарастит такую мощь, что никто не сможет ему противостоять. И его ненаглядная племянница из-за своего мягкосердечия собрала в одном месте всех нужных ему действующих лиц. Похоже он убьет двух зайцев одним выстрелом.
22
Арина
Я помогла залечить рану Ворона, которого Серафим с ребятами перенесли на кровать Пети. Он старался не показывать, насколько это болезненная процедура, сжимал челюсть, содрогался на особо сильной регенерации и сдавливал пальцами матрас.
— Нет никакой надобности терпеть, — рассердилась я на такое упрямство. — То, что ты издашь хоть какие-то звуки не уменьшит твоей альфовости, Ерофей.
Ответа я не получила, зато взглядом меня прожгли до самых пяток. Когда я закончила магическую процедуру, то рухнула в объятия Серафима, который усадил меня на стул. Петя же всучил в руки чашку с отваром. Он тоже устал, пока помогал размещать всех, кого я так нагло телепортировала сюда. Но какие у меня были варианты? Оставить их в палатах, чтобы дядя устроил «несчастный случай», раз сразу добить не успел?
Я не могла бросить своих друзей. Ну хорошо, Виола была балластом, но за все время я не услышала от нее ни одного каприза.
Вот и сейчас она тихо смотрела на муки Ворона и кусала губы.
Молодая, красивая, как все вампиры, с харизмой королевы. Я совершенно не знала, что от нее ожидать.
Я пила отвар и наблюдала со своего места, как Виола прячется за дверью, но не уходит, следит за Вороном. Боится, что мы напортачим. Я могла безошибочно определить, что девушка влюблена без памяти. Такой же взгляд я видела у девочек, когда они смотрели на своих волков. Такой же был у меня самой, когда я становилась «мореглазкой». Испытав хоть раз это сжигающее тебя изнутри чувство, ты научишься видеть его отблеск в других глазах. Жаль только, что это умение не распространяется на определение любви в глазах твоего избранника.
Как я не могла ответить себе со стопроцентной уверенностью, что Серафим меня любит и никогда не предавал, когда в лицо тыкали всеми «фактами». Так и Виола борется с собой, чтобы не продемонстрировать своему врагу лишнего.
Я допила отвар, размышляя о Парах. И вдруг меня холодный пот прошиб. Девочки! Я подскочила со стула, выронив на пол пустую чашку и схватилась за сердце. Ох какая же я беспечная дура! Как я могла забыть, что защиту им давал Ворон, а не Архимаг. Да и теперь никому нельзя было доверять!
— Ариша? — Серафим позвал меня с тревогой в голосе, а я разжала руку и сразу же ухватилась за его футболку.
— Девочки, девочки! — судорожно произнесла я, не в силах договорить, но Серафим меня понял.
— Я заберу их и отправлю домой со своим человеком. Никто их не тронет. Я обещаю тебе.
Я сдернула с левой руки все свои браслеты с оберегами и отдала в руки Серафиму.
— С черным камнем — твой, янтарь — отдай Ярославе, а браслет с бирюзой — Даше. И не пугай, пусть думают, что следующий этап обучения мы продолжим позже.
Серафим кивнул и ушел из квартиры. А Петя, который наблюдал, всю эту картину, проводил Серафима печальным взглядом и трагично произнес:
— Я ж говорю, нам жопа!
— Петь, не нагнетай! — я кинула на друга укоризненный взгляд. — Все будет хорошо.
Петр в ответ тоже зыркнул на меня с укоризной, но развивать тему наших перспектив не стал. Я, конечно, храбрилась, но и смысла разводить панику не видела. Зачем? Все все равно всегда идет по третьему пути, который ты даже не предполагал.
Ерофей окончательно очнулся к вечеру. Поднялся с кровати, словно и не лежал на ней несколько часов назад при смерти. Я влила в его регенерацию достаточно своей магии, так что хоть физически, но Ворон должен чувствовать себя очень хорошо. Петя принес ему свою самую большую футболку, чтобы волк мог заменить разорванное поло, но она еле налезла.
— Какой ты мелкий, Петь, — усмехнулся Ворон и помахал руками, проверяя, что ткань нигде сильно не жмет.
— Да у вас, волков, мускулатура с самого рождения нарастает и делать ничего не надо, — ответил раздраженно Петр. Он и правда выглядел скорее гимназистом, чем солидным магом, кем и являлся. Мы так с ним и познакомились пять лет назад. Я тогда только-только закончила полный курс магического обучения, доучивалась экстерном в институте, чтобы на всякий случай иметь диплом, и Петю встретила на этаже Ворона, где он тащил какие-то огромные коробки. Подумала, что чей-то сын-школьник маме помогает. Мы потом долго с Вороном смеялись над этой историей, больше веселясь от реакции Пети, который обещал наслать на нас кару небесную.
И похоже нечаянно наслал. Осталось заслужить милость обратно.
— Завидуй молча, — фыркнул Ворон, а потом вдруг притянул к себе Петю и крепко обнял. — Я ужасно рад, что ты живой.
Петя враз стал серьезным и обнял друга в ответ.
— Мы отомстим, — сказал Петя, повторив точь-в-точь интонацию Серафима.
— Собери всех моих, — попросил его Ворон, отстраняясь. — Нам понадобится любая помощь.
— Хорошо, организую, — ответил уверенно Петя. — Но это займет сутки.
Ворон кивнул и скривился от боли, а я сразу нахмурилась.
— У тебя же прошла полная регенерация.
— У него отравлена кровь, — услышала я тихий голос Виолы. Она вошла в комнату бесшумно и я почти не ощущала ее ауры. Не зря волки недолюбливают, а кто-то и откровенно ненавидит вампиров.
— Не придумывай, — огрызнулся Ворон. — Волчью кровь нельзя отравить, я бы сразу умер.
Мы переглянулись с Петей.
— Вообще-то можно, но это черная магия, — пояснила я. — Мы с Петей давно занимаемся изучением двух школ. Ищем артефакты защиты. У меня есть веские основания считать, что мой дядя практикует черную магию.
Ворон нахмурился. Его кривая улыбка говорила о его полной растерянности.
— Ты удивлен?
— Да, черт побери! Я скорее бы подумал на тебя, чем на него. Он не самый простой человек, но я помню его с детства. Его и твоего отца. И они всегда были верны своему долгу. Он никогда не лез ни во власть, ни в склоки. И я в жизни бы не подумал, что он занимается черной магией.
Я сглотнула ком в горле — упоминания моей семьи всегда вызывало во мне неясную злость, будто я противилась самому этому факту, хотя ведь не помнила даже их лиц. Но чем взрослее я становилась, тем сильнее во мне крепло убеждение, что мои родители были убиты.
— Спасибо за доверие, — с сарказмом сказала я, — но боюсь тебя разочаровать, из нас двоих самый опасный тут мой дядя. Его никто не подозревал и не контролировал многие годы, так что он вполне мог создать свое собственное темное королевство.
