— Если сторонники Уотервея найдут его, он сможет за себя постоять? — Уилисис качнул головой.
— Я дал ему, все, что мог дать Храм — Королева накрыла своей рукой руку Храмовника. Каким бы значительным ни был долг служителя Храма, он не мог подавить чувства отцовства.
— Он достоит желтой тоги, Храмовник. Я скажу о его заслугах Совету, и он исполнит мою просьбу.
— Но, это не все Королева. — Уиллисис выпрямился и посмотрел прямо в глаза Королеве, что этикетом запрещалось строго.
— Мне не страшно, Госпожа, как возможно страшно вам. Я служу — вы живете. Я исполняю то, что должен, и если вы — Королева, то исполните и свой долг тоже — дослушайте меня. — Королева помолчав минуту, склонила голову.
— Город, которым вы управляете — консервы, а не цивилизация. — Уиллисис без разрешения Королевы сделал большой глоток вина. Он потерял много сил в поединке с Уотервеем и чувствовал себя утомленным.
— После того как Самсон и Вера пройдут метаморфоз. — Он запнулся.
— Я помню как это больно, Храмовник, продолжай. — Королева не отрывала своих раскосых глаз Изгоя от тяжелого взгляда служителя Храма.
— Эти «консервы» должны быть уничтожены. — Королева нахмурилась.
— Ты говоришь ужасные вещи, Храмовник — объяснись. — Уиллисис взял с тарелки круглый шарик сырцового сахара, но, так и не решившись его съесть, положил обратно.
— После того как внутренние ресурсы Города будут исчерпаны, те кто останется в живых пойдут на Крышу, и будут искать Изгоев, потому, что они сами не приспособлены к жизни на поверхности, и их будет много.
— Вера и Самсон не успеют построить Город, способный обороняться. — Уиллисис поднял тяжелый взгляд. — Я не пугаю вас, Королева. Я предрекаю — не более. Человек как вид — исчезнет. Этого ли мы ждали с Вами так долго?
Королева молчала. Потом начала говорить с Храмовником, словно со старым другом, хотя Уиллисис был моложе ее на двести лет.
— Ты единственный, кто не испугался сказать мне правду, Храмовник. Перемен страшатся все. Особенно их страшатся те, кто живут сотни лет, не меняя ничего в своей жизни. — Она тяжело вздохнула. — Наши консервы, на самом деле давно воняют плесенью.
— Останься здесь, Уиллисис. — Коснулась она его плеча. — Отдохни, что ни- будь, съешь, повар старался.
Уиллисис поднялся. Сидеть в присутствии Династа, когда он стоял этикетом запрещалось.
Королева с силой нажала на плечо Храмовника, усаживая его обратно за стол.
— Если ты дождешься меня, то будешь первым из тех, кто узнает судьбу Города.
Длинный серебристый в алых пульсирующих прожилках плащ, который Уиллисис всегда считал лишь одеждой — символом власти Династов развернулся в два больших Крыла. Прозрачных и легких.
Вихри теплого воздуха колыхнули его тогу, когда Королева, взлетела, и, сделав круг по тронному залу, взмыла свечой под самый свод. Встала ногами на узкий мостик, вероятно, ведущий к внутренним помещениям покоев Династов и скрылась за дверью, едва различимой на фоне стены.
— По крайней мере — у них будут Крылья. — Пробормотал Уиллисис. За все годы, которые он в них верил — видел он их впервые.
# # #
Ну и что? — Высокий большегрудый Солдат в боевой трансформации, с опущенным гребнем, с роговыми доспехами на шее плечах, груди и ногах, тряс огромный пузырь со Светляками, добиваясь более яркого их свечения.
Второй терпеливо стоял рядом, озираясь по сторонам.
Они видели как младший Храмовник, явно от кого-то убегая, скрылся в проходе старых штолен.
— Мы же Храмовника здесь полгода искать будем и не найдем. Он же Храмовник — Ворчал высокий, не переставая перетряхивать Светляков.
Те по всему не жаловали нового хозяина и светили слабо, иногда вспыхивая малиновым гневом, и снова угасали в синий меланхоличный свет.
— Он младший Храмовник. — Произнес тот, что был пониже и вероятно умнее. — У него еще масть не та, чтобы с двумя Солдатами справиться. Младший он.
— Пусть и младший? — Высокий Солдат, все-таки добился того, чтобы Светляки засветили приглушенно, но ровно.
Он со вздохом облегчения водрузил себе на голову пузырь и стал тоже осматриваться по сторонам.
— Ну, ты и не нормальный. — Ухмыльнулся маленький.
— Чего — это? — Оскалил клыки высокий. — Ты же сам сказал, что если мы «мелкого» изловим — Уотервей нам и пайку вдвое больше даст и взводными поставит.
— Я не об этом. Ты с пузырем на голове как Землерой выглядишь.
— А ты его попробуй на живот повесить. — Обиделся высокий. — Не видно же ни черта. Эти… — Он ударил кулаком по пузырю на своей голове. — Прямо в нос светят. Два шага сделаешь, на третий в яму попадешь.
— А я и не говорю ничего. — Согласно вздохнул маленький. — Светляков лучше на голове носить. Это тебе любой скажет. Только ты все равно на Землероев похож.
— Ну, и что?
— Да, ничего! «Доходного» искать надо. Если не искать — так разворачиваться, да уходить в казармы.
— Разворачиваться — Задумался высокий. — А нам и так, и так — по голове получать. Вернемся без Храмовника — нам Уотервей за ноги подвесит. Уотервея поймают — мы все равно мятежники, от присяги сбежали.
— А тебе не обрыдло за Династами подъедать, да Храмовникам кланяться? — Вскипел вдруг невысокий Солдат — Все надо в Городе по-нашему переделать! Храмовников, Династов да Изгоев в ямы с червями покидать. Храмовники — все за «завтра» живут, а мне так сейчас все надо. Есть сколько съесть смогу, да за девочками бегать. — Он почесал крюком голову. — Взводным буду — так ведь любая со мной гулять захочет, и какая мне разница, что там после меня будет?
— За себя. — Задумался высокий. — За себя и по бунтовать можно. Плантации свои с грибами. Тепло. Сухость. По караулам молодых расставлю.
— Так, это тебе в генералы надо. — Засмеялся напарник.
— Недовольных много — Обиделся тот — я со многими говорил. Я ведь и против Уотервея бузу подниму. Мне, что? Он у себя генерал — я у себя генерал. Город большой. Хватит нам его и на двоих.
— Ох, и устроим потеху. — Проговорили оба Солдата одновременно.
Они осторожно двинулись вперед, на каждой развилке чутко принюхиваясь, и пытаясь найти следы беглого Храмовника.
Остановились у очередной развилки.
— Пыль стерта. — Проговорил высокий. — Камешек лежал. — Он медленно стал переходить в боевую трансформацию.
— Камня испугался? — Засмеялся «коротышка».
— Да, ты, видать, никогда с Храмовниками дел не имел! — Из рук «длинного» выползли ядовитые крючья. Невысокий, насторожившись, тоже стал «перекладывать» пластины себе на грудь.
— А, что в них особенного то? — Озаботился «коротышка».
— А, то, что через стены он нас с собой видит. Вот, что. Бегает, как мы с тобой никогда не побежим. Ну, и лететь он может, если хламье его при нем.
— Лета-а-а-ать. — Невысокий солдат полностью перешел в боевую трансформацию.
— Те, кто постарше, те вообще голосом убивают. Наш то — пацан еще. Глотка не та. — Продолжал «громила». — Так, что безопасно. — Он покрутился на месте.
— Пахнут они жарко. Как реакторы. Сухо с гарью маленько. Там вот — Он ткнул рукой в сторону — Всегда детские ухоронки были. Там штольни выработаны. Не ходит никто. Оттуда гарью тянет. Там он должно быть. — Он призадумался. Достал из мешка на поясе прочную сеть.
На вопросительный взгляд своего товарища, ответил веско.
— Храмовник — добыча непростая. — В раз шею сломает, если без сети. Тут — дело такое. С умом надо.
Они растянули сеть поперек глухого коридора, ведущего к детским ухоронкам. Клацнули зубами, проверяя прикус, и осторожно нырнули в темень длинного извилистого прохода.
# # #
Я мотал головой из стороны в сторону, прогоняя из головы малиновую муть.
— Вера — Тихо прошептал я. Горло стянуло. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Совсем плохо нам, уже совсем.
