она отказалась…
Сбив с мысли, насторожила внезапная тишина. Только что за переборкой раздавались шуршащие звуки, плеск жидкости, жалобный скулеж Риш… и вдруг все стихло!
Словно откликаясь на мое недоумение, Троя шагнула вперед и замерла в дверном проеме. За ее спиной – я чувствовал это – остановился Орш. Возвышаясь над моей добычей, он смотрел на обнаженное тело со стекающими по коже каплями воды и три ладони, накрывшие грудь. Две принадлежали Ризу и Шоху, одна – самому Ришу. Но реагировал он на необычную выпуклость женского тела так же, как и помогавшие ему эдаити. Они застыли в неподвижности, будто пытаясь что-то осмыслить.
Едва слышный стон разорвал наступившую тишину. Лишенный и намека на страдания, скорее выражающий удовольствие… Услышав его, вздрогнули все. Даже я замер, все больше концентрируясь на происходящем в каюте и почти теряя нить, связывающую с датчиками, фиксирующими состояние транспортника.
Оборвав вырвавшийся из горла звук, Риз резко отстранился. Отдернув руку от груди женской оболочки, он озадаченно рассматривал ладонь. Шох тоже отступил. Лишь ладони Риш продолжали изучать насильно доставшееся тело, и за этими движениями неотрывно следили все, кроме разве что Трои.
Моя добыча смотрела… Она никуда не смотрела! Ее сознание заполнили образы… Двое существ, тесно сомкнувшихся телами. Отсутствие пространства между ними… Прикосновения к волосам, плечам, груди. Зачем? Я не понимал, но чувствовал в этом какую-то… привлекательность для Трои. Возможно, именно поэтому она неосознанно подталкивала моих собратьев к физическому сближению? Будто понукала их прикасаться к Риш. К оболочке…
Стоп! Я словно увидел происходящее в ином ракурсе. Оболочка! Вот в чем дело!
Троя просто не способна воспринимать что-то, кроме нее. И все, что она советовала, пытаясь помочь, касалось именно тел! Только их. В мыслях моей добычи присутствовали непонятные мне действия, призванные успокоить не эдаити, а ту, кем она считала оболочку Риш, – самку… Женщину! Такую же, как она сама.
Троя невольно подсказала мне способ получать ответы. Появился реальный шанс разобраться и понять, почему я не могу перестать следить за ней.
Непосредственной угрозы сейчас нет, как и возможности повлиять на ход событий. Зато, возможно, есть несколько дней, о которых бормотал Игерь, и я воспользуюсь этим временем! А когда круговерть борьбы за право жить вернется, больше не будет этих непонятных «почему».
Глава седьмая
На корабле
Троя
Смутившись, шагнула назад. Свидетелем чего стала? Неловкие объятия, вернее, попытки объятий. Неумелая ласка в стремлении погладить растрепанную макушку амиотки…
В голове не укладывалось. Да, с одной стороны, я пыталась намекнуть похитителям, что их женщине необходима поддержка. Но с другой… представить не могла, что чудовища, на моих глазах высосавшие десятки жизней, на такое способны.
Я не понимала… нет, я не принимала увиденное! Привязанность, чувства, нежность. Между амиоткой и ее собратьями? Да как можно думать о подобном?! Разве все это есть в сердце у таких, как они?
Отступила, уверившись, что вряд ли смогу помочь чем-то еще. И не хочу. Ни помогать, ни видеть… Видеть что-то человечное в тех, кто потенциально утолит мной голод? Безумие!
Еще шаг назад.
О том, что могу столкнуться с амиотом, приведшим меня сюда, даже не думала. Вообще не думала о чем-то конкретном, желая оказаться подальше от того, что казалось невозможным. И пугающим! Ведь все для себя уяснила: они враги, они – монстры. А монстры не могут чувствовать… Это неправильно.
Еще шаг.
Спина уперлась во что-то, твердое и незыблемое, как скала. Сердце замерло от страха и пустилось вскачь, погнав кровь к вмиг ослабевшим мышцам. И еще до того, как обернулась, я неведомым образом уже знала – это он. Седьмой!
– Идешь со мной.
Самая жуткая фраза из всех, что могла услышать. Ведь единственное, чего отчаянно желала, – оказаться как можно дальше от этого существа. Только он не спрашивал, не ждал ответа – твердой рукой стиснул мою дрожащую ладонь и потянул за собой.
Куда? В панике я была способна замечать хоть что-то, думая об одном: его голод вернулся. А данное мне обещание… Имеет ли оно хоть какое-то значение? Наверняка он меня выпьет…
Амиот остановился, и я обреченно вскинулась: сейчас? Взгляд в одно мгновение впитал в себя все вокруг. В месте, откуда меня увели, оставались другие пленные. А теперь пусто. Никого!
– Нет.
Седьмой обернулся. Взгляд из самого жуткого ночного кошмара – прямой и пустой. Холодный, способный заморозить воздух. И при этом изучающий. Ему любопытно? Нравится наблюдать агонию обреченной жертвы?
– Нет, – снова отчетливое и безликое слово, сопряженное со спокойным, уверенным движением губ.
Чувствуя, как от слабости глаза застилает влажная пелена, а образ чудовища расплывается, я заставила себя собраться. Пусть так. С рарком он сделал это молниеносно. Со мной тоже будет быстро…
– Другие живы. Пока.
Пока?! Уставшая и измученная, я отупела. От этого голоса сердце всякий раз уходило в пятки. Что скрывалось за этим «пока»? Отсрочка? Пояснение моих заблуждений?
Другие? Мои недавние коллеги, также захваченные на станции? Надо думать, они живы. Пока…
Спорное слово, чтобы ободрить. Жестокое и безнадежное по своей сути.
– Да.
Странный разговор, в котором я не произнесла ни слова вслух. Только это уже не пугало. Сил бояться не осталось, я ощущала лишь смирение и готовность умереть – пространство перед глазами поплыло, а темная поверхность пола метнулась навстречу.
– Плохо?
Странный вопрос. Неуместный! Особенно из уст существа, многократно обещавшего меня убить.
Безразличная к происходящему, не сразу поняла, что амиот удерживает меня на весу одной рукой. Другую нарочито медленно положил на макушку.
Просто свернет шею?
Подумала об этом без толики интереса, безвольно констатируя данность. И ошиблась. Он… Он провел ладонью по моим безнадежно спутанным волосам!
Ох! Судорожно сглотнув, вжала голову в плечи. Неловко! Он гладил меня так же неловко, как тот, что трогал волосы Риш. Определенно впервые. Вряд ли понимая, как надо делать правильно. Но… пробовал!
Вопреки слабости и накатившему безразличию глаза широко распахнулись, взметнувшийся вверх взгляд встретился с сиреневым взором монстра. Спокойным и по-прежнему изучающим. Нет, пожалуй, даже хуже – заинтересованным!
Медленно, словно вслушиваясь в каждый нервный импульс, заставляющий действовать мышцы руки, амиот оторвал ладонь от моего плеча и рваным движением вновь поднял ее к макушке, чтобы через мгновение снова, цепляясь когтями и путаясь пальцами в моих волосах, скользнуть по прядям вниз.
Кажется, я перестала дышать. Сделала вдох и забыла выдохнуть, так жутко стало. Страх угнездился за ребрами, делая вдохи болезненными. Все, чего я боялась прежде – преследование, уничтожение транспортника, пленившие нас чудовища, даже необратимость участи стать едой, – осталось где-то за пределами моего тела. Сейчас я была способна воспринимать лишь то, что находилось внутри меня и сводилось к взрыву ощущений. Даже волосы в мгновение ока превратились в наичувствительнейшую часть тела. Я ощущала малейший контакт так остро, как если бы кожи
